- Если, конечно, этот парень еще встанет.

Лена тихо засмеялась, начиная замерзать.

- Ты сейчас о каком конкретно?

Борзый рассмеялся и демонстративно схватился за пах.

- Этого парня завалить невозможно!

Отошел, поднял сумочку, из которой Лена достала салфетки, чтобы привести себя в порядок, и помог ей надеть платье. Все вещи были насквозь мокрыми, и очень вероятно, что завтра эти двое слягут с ангиной, но все отошло на второй план.

Байк все же завелся, и Лена, усевшись сзади, крепко прижалась к Андрею, а потом вдруг опомнилась:

- Подожди, куда к тебе? Я не могу к тебе. Там Константин Георгиевич, Тина эта, Людмила.

- У меня квартира есть, Лен. У нас впереди вся ночь! Или ты думаешь я бы тебя домой сейчас отпустил?

Лена уже ничего не думала. Просто прижалась к парню и потерлась щекой о мокрую футболку.

Вся ночь... многообещающее начало...

- Заходи, я пока включу горячую воду.

Андрей прошел вглубь квартиры, оставляя за собой на ламинате мокрые следы от носков. Лена, дрожа как осиновый лист, сняла сапоги и пошла следом, бегло оглядывая широкий коридор. Темно – серые стены и светлый потолок с встроенными светильниками. Две колонки под потолком. Даже по коридору видно, что это чисто мужское убежище.

Вошла в ванну, где шумела вода, и улыбнулась. Борзов стащил футболку и джинсы и стоял к ней спиной в одних боксерках. Обернулся и протянул руки к ее платью, чтобы расстегнуть молнию.

- И что стоим? Давай грейся, я вещи твои в химчистку пока сдам. Есть хочешь?

Васильева кивнула, наблюдая за тем, как Андрей избавляет её от одежды. Кадык на мужской шее дергается, а пальцы осторожно проезжаются по вершинкам груди, вынуждая Лену снова дрожать. На этот раз не от холода, но Андрей неверно расценивает эту дрожь и, достав из ящика черный махровый халат, вручает ей.

- Сначала грейся под водой, а потом я тебя согрею, - многозначительно заламывает бровь и подталкивает к ванне.

Лена влезла под горячий душ и едва не застонала от удовольствия. Вот это вечер. Васильева и не подозревала, что сегодняшний день закончится в квартире собственного студента.

Если задать себе вопрос по поводу того, что она чувствует, можно ответить двумя словами – ей хорошо. Нет, не так. Ей настолько хорошо, что перестать улыбаться кажется невозможным.

Жалеет ли о том, что между ними произошло? Ни капли! Возможно, это жизненный урок или что-то большее, но пережитые эмоции явно того стоят.

Андрей набрал администратора, и тот поднялся, чтобы забрать их мокрую одежду. Эту квартиру снял ему отец. Лена первая, кто переступил её порог после Пашки и семейства.

Заказал ужин в итальянском ресторане и направился в ванну. Девушка как раз выключила воду и собиралась вытираться. Юрьевна смыла косметику и теперь вовсе казалась двадцатилетней. Только ум в глазах высказывал то, что Лена явно старше тупых и помешанных на бабках однолеток.

- Ты охренеть какая красивая.

Немного смущенная улыбка озарила всегда серьезное лицо, замыкая что-то в грудной клетке Борзова. Ему словно свет включили в темной комнате, и вдруг всё засияло.

- Спасибо, ты тоже ничего.

Андрей хрипло рассмеялся. Взгляд заскользил вдоль стройного тела, отмечая небольшую родинку под левой грудью. По влажной коже стекали капли воды. Одна повисла на остром соске. Андрей склонил голову, чтобы слизать её, а потом втянул в рот твердую горошину. Лена вздрогнула и встретилась с обжигающим взглядом. Губы Андрея соприкоснулись с её и мягко раскрыли рот, чтобы запечатлеть долгий глубокий поцелуй. Парень обхватил её за талию и приподнял, помогая выбраться из ванны. Ноги ступили на мягкий ворсистый ковер, а Андрею пришлось прилично так склонить голову, чтобы не разлепить поцелуя.

- Какой у тебя рост, Лена? – спросил у макушки, одновременно укутывая обнаженное девичье тело в теплый халат.

Мокрая голова Юрьевны откинулась назад.

- Метр шестьдесят пять.

- Поэтому носишь высокие каблуки?

- Да. Не могу же я на студентов снизу вверх смотреть.

- Я не против. Мне даже нравится.

Из комнаты донесся звонок на мобильный Лены, и она, извинившись, отправилась ответить. Андрей быстро принял душ и натянул домашние спортивные штаны. Он не часто бывал в этой квартире, поэтому и вещей здесь было мало, зато все чистые. Когда вошел на кухню, услышал, как Лена говорит по телефону:

- Да, мам. На днях. Обязательно съезжу и передам.

В двери позвонили. Скорее всего доставка еды. Лена обернулась, услышав шаги Андрея, и попрощавшись, сбросила вызов.

Борзый поставил внушительный пакет на стол и начал доставать оттуда разные коробки.

- Ты что, все меню скупил? – поинтересовалась девушка, открывая крышечки. В одной паста с соусом песто, в другой - с томатным, в третьей - ризотто с грибами, в четвертой - тирамису.

Андрей пожал плечами.

- Я не знал, что ты предпочитаешь, взял на выбор. Белое вино пьешь?

- Да. Я не привередлива в еде, Андрей.

Борзый ухмыльнулся.

- Уже не Борзов?

- Ну почему же? Будешь плохо себя вести, станешь Борзовым.

Хриплый мужской смех волнами отбился от стен уютной кухни.

- Я тебе клянусь, что буду вести себя плохо, Лена. Хороший из меня вряд ли получится.

Откупорив бутылку, Андрей наполнил два бокала белым вином, хоть сам и не пил особо таких напитков, но сегодня прибегать к более крепким не было желания. Его самый крепкий алкоголь сидел перед ним на барном стуле, укутанный в теплый халат.

- А мне вот твоя сестра сказала, что ты не всегда таким был.

- Так вот кто принес фотку? – цокнул Борзый. - Я убью ее.

- Не надо. Она любит тебя.

Андрей протянул Лене бокал и стукнулся с ним своим.

- За нас, Юрьевна. За прекращение войны, сложение оружия и за воссоединение вражеских войск.

Смех Лены отозвался щемящим резонансом в груди Андрея.

- За мир во всем мире!

- Неа! За нас с тобой!

Оба отпили вино, а потом принялись за ужин. Оказывается, они действительно проголодались.

- Расскажи мне о сестре, - попросила Лена, наблюдая за тем, как парень с жадностью поглощает пасту.

- Милка крутая, - жуя, произнес парень. - Очень умная и сообразительная. Работает у отца на фирме, два года как живет в Америке.

- Нет, Андрей, расскажи о том, что она значит для тебя. Мила сказала, что из-за нее ты частично стал таким, и если ты захочешь, то возможно расскажешь. Если рано, я пойму.