– Здесь вы в основном выращиваете траву-кэйрн? – спрашивал Эдмунд.

Эпло взглянул на высокие жесткие стебли золотистой травы, едва покачивающиеся под порывами жаркого ветра, дующего с моря. Кадавры – судя по всему, из новых мертвых – работали в полях, срезая траву серпами и складывая ее в копны, которые другие живые мертвецы укладывали на повозки.

– Это чрезвычайно урожайное растение, – ответила Джера. – Кроме того, оно не горит в огне, процветает в жарком воздухе, а все питательные вещества берет прямо из почвы. Мы ее используем везде – и наш экипаж, и наша одежда сделаны из ее обработанных стеблей, и даже чай, который мы пьем…

Эпло понял вдруг, что она рассказывает это для пришедших из другого мира, для тех, кто не отличит травы-кэйрн от пауки, хотя и обращалась при этом к принцу. Эдмунд, должно быть, привыкший к тому, что трава-кэйрн дает одежду, кров, пищу и бог весть что еще, казался несколько удивленным тем, что его просвещают в подобных вопросах, однако же из вежливости промолчал.

– Деревья, растущие вон там, – это ланти. Они еще встречаются как дикорастущие. Мы их разводим. Их голубые цветы известны как «кружева ланти» и весьма ценятся в качестве, украшений. Они прекрасны, не правда ли, Ваше Высочество?

– Уже много времени прошло с тех пор, как я последний раз видел ланти, – проговорил Эдмунд, мрачнея. – Если они еще где и растут, мы их не встречали.

Среди золотой травы-кэйрн возвышались три толстых массивных ствола, свивающихся вместе, как волокна веревки; они образовывали один витой огромный ствол. Верхушка дерева скрывалась в облаках. Тонкие хрупкие ветви дерева мерцали серебристо-белым и сплетались так, что, должно быть, отделить их друг от друга было совершенно невозможно. На некоторых ветвях действительно виднелись бледно-голубые цветы.

Когда повозка приблизилась к деревьям, Эпло заметил, что воздух стал чище и даже вроде бы приятно пах; здесь было гораздо легче дышать, и руны на коже Эпло потускнели – его тело использовало явно меньше магии.

– Да, – ответила Джера, которая, казалось, снова поняла его невысказанные мысли. – Цветы ланти обладают уникальной способностью очищать воздух, вбирая в себя яды из атмосферы. Вот почему эти деревья никогда на срубают. Уничтожить ланти считается преступлением, карающимся забвением. Однако же рвать цветы можно. Их очень ценят – особенно влюбленные. – Она ласково улыбнулась мужу, который пожал ее руку.

– Если вы поедете по этой дороге, – Джонатан указал на более узкую дорогу, ответвляющуюся от главной, – то доберетесь по ней почти до Граничного Хребта, до наших фамильных владений. Мне действительно пора бы отправиться назад, – прибавил он, глядя на боковую дорогу с некоторой тоской. – Пора уже убирать траву-кэйрн; хотя я и оставил кадавра-отца наблюдать за этим, он часто забывает, что нужно делать.

– Ваш отец тоже мертв? – спросил Эдмунд.

– Как и мой старший брат. Потому-то я и являюсь хозяином герцогства – хотя, забвение меня забери, я никогда не хотел этого и не думал, что когда-либо стану герцогом. Боюсь, я не слишком хорошо справляюсь с моими обязанностями, – жизнерадостно признался Джонатан. Похоже, это признание вовсе не вызывало в нем раскаяния. – По счастью, рядом со мной есть кое-кто, понимающий в этих делах лучше меня.

– Ты себя недооцениваешь, – суховато возразила Джера. – Это все из-за того, что он – младший в семье. Он вырос испорченным ребенком, Ваше Высочество. Его ничему не учили. А теперь все изменилось.

– Это уж точно, ты меня совсем не портишь, – усмехнулся герцог.

– А что случилось с вашим отцом и братом? Как они умерли? – спросил Эдмунд, которому история герцога, несомненно, напомнила о собственных его несчастьях.

– От той же таинственной болезни, которая так часто нас поражает, – как-то беспомощно ответил Джонатан. – Они оба были здоровы и полны жизни. Потом внезапно…

Он зябко поежился.

Эпло бросил острый взгляд на Альфреда. «Потому что на каждого возвращенного к жизни приходится один живой, умирающий до срока. Где угодно

– но равновесие сохраняется».

– Что они сделали? Что они сделали?.. – почти беззвучно причитал Альфред.

Обдумывая все, что видел и слышал, Эпло начинал задавать себе тот же вопрос.

Повозка миновала Новые Провинции, оставив позади золотые поля травы-кэйрн и чудесные деревья ланти. Понемногу пейзаж вокруг менялся.

Воздух стал холоднее, начал накрапывать дождь. Случайная капля, упав на кожу Эпло, заставила защитные руны полыхнуть огнем. Вокруг них сгущался туман. По приказу Джонатана повозка остановилась, кадавр спрыгнул с козел и поднял над ними защитный верх экипажа, чтобы защитить седоков от дождя. В густых облаках над их головами полыхнула молния, раздался раскат грома.

– Эти земли, – сказала Джера, – известны как Старые Провинции. Здесь живет моя семья.

Земля здесь была пустынной и безжизненной, только кое-где среди груд вулканического пепла пробивалась чахлая трава-кэйрн да растения, напоминающие цветы и мерцающие бледным призрачным светом. Однако же среди грязевых ям расхаживали сборщики урожая.

– Почему? Что они делают?.. – Альфред высунулся из повозки.

– Это старые мертвые, – ответила Джера. – Они обрабатывают поля.

– Но… – прошептал в ужасе Альфред, почти утративший дар речи, – нет ведь никаких полей!

Кадавры, находившиеся в еще худшем состоянии, чем солдаты в армии старых мертвых, двигались медленно; окостеневшие руки поднимали ржавые серпы – а иногда не было и серпов, они просто повторяли движения работника, срезающего стебли травы. Другие кадавры, чья плоть клочьями свисала с костей, шли следом за теми, кто «убирал урожай», собирали пустоту и бережно складывали ее в пустоту. Неутешные призраки, почти неразличимые в тумане, неотступно следовали за своими кадаврами, а быть может, и самый туман этот состоял из призраков тех, чьи кости легли в эту бесплодную землю, чтобы не подняться больше никогда.

Эпло вглядывался в туман и различал в нем простертые руки и молящие глаза. Туман тянулся к нему, хотел от него чего-то – кажется, даже пытался заговорить с ним. Мертвенный холод охватил тело и душу Эпло.

– Теперь здесь уже ничего не растет, хотя когда-то эта земля была не менее изобильной, чем Новые Провинции. Те островки травы-кэйрн, которые вы могли видеть, растут вдоль подземных каналов, несущих в город магму. Старые мертвые, которые когда-то, будучи еще живыми, обрабатывали эту землю, так и остались здесь. Мы пытались переместить их на новые земли, но они снова и снова возвращались к знакомым местам, так что в конце концов мы оставили их в покое.

– В покое! – с горечью повторил Альфред. Джера, похоже, была несколько удивлена его отношением к происходящему:

– Ну конечно. Разве вы по-другому поступаете со своими мертвыми, когда они становятся слишком старыми, чтобы приносить какую-либо пользу?