Во втором эксперименте ученые воспроизвели состояние эмаргинации или признания при помощи интерактивной компьютерной игры.

В этой видеоигре игрок оставался на связи с остальными пользователями: задача состояла в том, чтобы попеременно бросать мяч. В действительности игрока обманывали, поскольку к некоторым мяч возвращался почти всегда, а к другим никогда, таким образом, воспроизводилась ситуация «социального исключения». Впоследствии участники должны были заполнить маркетинговый опросник, по видимости не имевший отношения к самой игре, выбрав свои пищевые предпочтения (горячий кофе, крекеры, охлажденная кока-кола, яблоки или горячий суп).

В этом случае также полученные результаты соответствовали итогам первого исследования: те, кого «проигнорировали», предпочли горячий суп или кофе, продемонстрировав (хотя и неявно) тем самым желание «согреться».

Случай из практики.

Одеяло линуса

Вероятно, нет более лютого холода, чем тот, который сковывает сердце. Это переживание было хорошо знакомо Этторе, пенсионеру, овдовевшему около года назад. Однако он обратился ко мне не поэтому: Этторе мучился от бессонницы. Он с трудом засыпал, затем просыпался посреди ночи и потом уже не мог снова заснуть до утра.

На ознакомительном собеседовании я расспросил его о том, что он делает перед отходом ко сну, дал ему несколько рекомендаций относительно засыпания и пригласил на следующую встречу.

Последовавший затем цикл сеансов гипноза значительно улучшил его самочувствие, однако Этторе по-прежнему засыпал с трудом.

Тогда я решил побольше узнать о том периоде, когда у него случились первые эпизоды бессонницы. Этторе тогда должен был ухаживать за больной женой, и его суточный ритм совершенно расстроился; после ее смерти дочь настояла на том, чтобы он перебрался на некоторое время к ней, и там его сон немного наладился. Через некоторое время он решил, что пришла пора возвращаться домой. Однако после этого бессонница опять вернулась.

В то время как он рассказывал, мне пришло в голову спросить у него, что он ощущает, ложась спать. Он ответил, что чувствует себя лучше, часто у него путаются мысли, но прежде всего ему бывает очень холодно.

Тогда я спросил, хорошо ли он укрывается и какая температура у него в спальне. Он подтвердил, что всегда следит за тем, чтобы в комнате было тепло, и укрывается как следует.

В этот момент меня осенило: «А что, если тебе завести собаку или кота, которые бы спали вместе с тобой, поверх одеяла?» — предложил я ему. Этторе ответил, что он никогда об этом не думал, и поблагодарил меня за совет.

На следующий раз Этторе рассказал мне, что он взял кота бирманской породы, отличающейся особой ласковостью и привязчивостью.

Между ними сразу же установилась полная гармония: кот, которого он назвал Линусом, всегда отирался рядом с ним, лизал его и мяукал, требуя ласки. В первую же ночь он, следуя моему совету, взял кота с собой в кровать и проспал всю ночь сном младенца!

Это была наша последняя встреча: кот его окончательно вылечил.

Проблема Этторе состояла не в нарушенном суточном ритме, а в одиночестве, и наконец ему удалось растопить лед в сердце.

Эффект гейзера

Если в ответ на эмоциональные стимулы мы можем ощущать холод, то это также верно по отношению к ощущению тепла. В этом случае мы можем встретить многочисленные идиомы, в которых это термическое ощущение связывается с определенными состояниями: например, мы можем оценить обстановку или оказанный нам прием как теплые, можем сказать, что у кого-то горячая голова, утверждать, что в определенных случаях мы перегреваемся или закипаем, наконец, что мы сейчас взорвемся и так далее.

В нашем висцеральном опыте мы ощущаем тепло в ответ на многочисленные эмоции, мы можем вспыхнуть от страсти, почувствовать, как щеки или уши горят от стыда или смущения, как лицо пламенеет от гнева, ощутить тепло в области таза или груди при сексуальном возбуждении, или почувствовать как в желудке жжет от зависти и т. п.

Простуды

Когда мы возбуждены, то наше тело, в особенности лицо, может испытывать значительные колебания температуры.

Когда мы счастливы или исполнены энтузиазма, то температура незначительно повышается, придавая лицу здоровый розовый цвет, когда мы, напротив, чувствуем смущение, стыд или гнев, то температура повышается значительно, так что мы краснеем: эта реакция позволяет нам лучше осознавать свои телесные ощущения, но в то же самое время ее легко может заметить посторонний взгляд.

На физиологическом уровне прилив крови к лицу зависит как от активизации симпатической нервной системы, связанной с состоянием тревоги, так и с увеличением концентрации некоторых веществ в крови, и, наконец, с особенными свойствами кожи лица.

Причина того, почему лицо так легко и заметно краснеет, в действительности связана с анатомией; наше лицо покрыто густой сетью капилляров, как в глубоком слое кожи (дерме), так и в поверхностном ее слое (эпидермисе), таким образом, на лице всего заметнее колебания крови. К тому же у лицевых вен имеются многочисленные бета-адренергические рецепторы (взаимодействующие с адреналином), которые, следовательно, вовлекают в обращение больше адреналина.

Состояние тревоги, связанное с ощущением угрозы, имеет социальную природу: стыд из-за своих физических недостатков, насмешки, ощущение, что все взгляды обращены на вас, — все эти эмоции регистрируются миндалевидной железой, которая в рамках нейроэндокринной системы (нервной и железистой структуры) вызывает поступление адреналина в тело, то есть готовит организм к реакции наступления или бегства. Одновременно в кровотоке повышается уровень брадикинина, нейропептида, производимого тканями организма, делающего сосуды более проницаемыми и растягивающего клетки мышц, что приводит к расширению сосудов.

Другой молекулой, вовлеченной в этот процесс, является гистамин, еще один пептид, доставляющий белые кровяные тельца в травмированное место (а именно лицо). К тому же наблюдается также повышение уровня закиси азота, газа, который, расширяя кровеносные сосуды, способствует понижению кровяного давления.

Прилив крови к лицу может ощущаться как внезапная вспышка или как постепенное нарастание.

Когда нас хватают за руку или мы неожиданно попадаем в неловкое положение (как, например, на экзамене, когда нам достается единственный невыученный вопрос, или когда бретелька женского платья внезапно падает, обнажая грудь), то мы густо краснеем, причем эта яркая вспышка может пропасть так же стремительно, как появилась, или, напротив, оставаться, пока мы разбираемся в своих чувствах или видим (или чувствуем), что на нас смотрят.

В других ситуациях такое же ощущение может возникать постепенно, например, когда мы, выступая публично, замечаем повышенное внимание присутствующих.

В первом случае кровь отливает быстро, во втором, напротив, это ощущение может сохраняться долго, оставляя чувство тепла, когда сама эмоция уже прошла, постепенно распространяющееся на зону шеи и верхней части груди.