— Сгинь, агентура! — прорычал Зюзник. — Не веришь нам, так и быть, смотри в печь своими собственными глазами. Но учти, что твой симпатичный и пока еще белый костюмчик быстро станет далеко не симпатичным и совершенно не белым. Устроят тебя такие изменения?

— Это мелочи! — воскликнул Ксенофонт: если о его тайных делах узнает советник или сами волшебники всё-таки вернутся с извинениями и просьбами вернуть три позабытых черных коробочки, то очень даже может быть, что расписанные кузнецами свойства костюмчика ему больше не пригодятся.

— Тогда заходи, будь как дома! — пригласил его Зюзник. — Только ничего руками не трогай и не забывай, что ты даже не в гостях, а так… по служебной необходимости.

Ксенофонт скривился от недовольства, но быстро вернул лицу нормальное выражение: вставший к нему спиной кузнец на секунду повернул голову. Ксенофонт растянул губы в улыбке, кузнец приглашающе махнул рукой и, подхватив «разговорники», вошел в кузницу.

Внутри было заметно теплее. Ксенофонт вытер проступивший на лбу пот и указал на самую большую печь, работающую на болотном газе — экспериментальную разработку местных Кулибиных.

— Вот здесь, пожалуй, они сгорят быстрее всего!

— Воздух и газ качать сам будешь? — полюбопытствовал кузнец. — Эта печь стоит нетронутой со дня основания, и работать на ней нам еще не приходилось. Мы плавим металл вот здесь, — он указал на крохотную печь, отдающую жаром. — Кидаем?

— А куда денешься? Конечно, кидаем! — ответил Ксенофонт. — Чего лямку тянуть? Не бурлаки, как-никак!

«Разговорники» полетели в печь. Хлюпник сжимал и разжимал меха, но ожидаемого покраснения металла стоявшие перед печкой зрители так и не дождались. Вместо этого они увидели, что коробки потеряли четкие очертания, чуть-чуть погорели зеленым пламенем — сгорела краска, и потекли, расплываясь по шершавой поверхности печи.

— Я же говорил, что это волшебные штучки! — довольный собой и своими познаниями кузнец весело улыбнулся и подставил к краю печи жестяное ведро, наполовину наполненное водой.

Тонкая струйка расплавленной негорючей пластмассы стекла с печи прямиком в воду, падая в нее большими огненно-желтыми шумящими при падении капельками.

Кузнец сунул руку с краю ведра и достал со дна два сантиметровых шарика темно-фиолетового цвета.

— Проделать дырки, нанизать на нитки и продать на ярмарке — такие бусы девушкам-красавицам получатся, с руками оторвут! — восхищенно воскликнул он.

— Спасибо, но мои руки мне самому пригодятся! — Ксенофонт на всякий случай торопливо сложил руки за спину. — Ты мне лучше скажи, почему они не горят?

— Почему, почему? Волшебные, вот почему! — с умным видом заявил кузнец. — Видать, заколдовал их на неуничтожение твой волшебник.

Кузнец дождался, пока струйка станет совсем тонкой, помог остаткам пластмассы стечь с печи при помощи кочерги и протянул советнику ведро с водой и застывшими шариками.

— Тебе в кулечек завернуть или в карман насыпать? — полюбопытствовал он.

— Сначала воду вылей!

— Вот привереда! — проворчал кузнец, переливая воду из одного ведра в другое и рассыпая получившиеся шарики на верстак. Шарики-капельки рассыпались по поверхности, он схватил большую кружку и собрал в нее все шарики до единого, даже самые крохотные. Еще раз осмотрел верстак, убедился, что ничего не пропустил, закрыл кружку крышкой и протянул Ксенофонту.

— Уверен, вы никому об этом не расскажете!

— Конечно! Если ты нас хорошо отблагодаришь за помощь и поддержку.

— А если я пригрожу палачом? Ему вас казнить, как курицу ощипать!

— Не выйдет, Ксенофоб!

— Ксенофонт!

— Один хрен, ни так, ни так не выговоришь! — отпарировал кузнец. — А знаешь, почему? Сказать или сам догадаешься?

— Говори, не томи душу!

— А кто ему топоры делать будет, кто инструменты разные ему выкует, кто кандалы на заказ изготовит? Палач без меня будет как без рук, и потому ни за что на свете не решится убить курицу, несущую ему золотые яйца. Улавливаешь, главагент всея царствия?

— Улавливаю, улавливаю, — Ксенофонт потряс кружку. — Посудинка переходит в мое подчинение, как я понимаю?

— Ага, запросто! Только завтра три новые принесешь, — сказал кузнец. — Заходи, если что, будем рады видеть, слышать и снова получать приличное вознаграждение за оперативно выполненную срочную работу.

И вытянул вперед раскрытую ладонь.

— Шесть золотых, или двенадцать серебряных, или…

— … два по уху, или один по лбу! — закончил за него Ксенофонт. Кузнецы расхохотались. Он достал из мешочка несколько монеток и не глядя передал их кузнецу. Тот быстренько сосчитал и с недовольным видом заметил:

— Слышь, Ксенофонт, их здесь нечетное количество! Давай еще одну!

— Ой! — спохватился главный агент. — Кажись, машинально монету переложил. Давай ее обратно!

— Фигу! — ладонь сжалась в кулак. Огромный такой кулак, целый кулачище. Не разожмешь при всем желании. — Что передано, то передано. Докидывай монету для ровного счета!

— Изуверы! Жадины-говядины! — пробормотал Ксенофонт, роясь пальцами в свежеприобретенном кошельке. Что за напасть: не успеешь получить немного денежек на бедную старость, как у тебя сразу же отбирают большую часть на чужие крупные расходы. Нет, хватит, пора уходить из агентов на новую службу. Назвать ее фондом полного счастья, в добровольно-принудительном порядке заставить вступить в него всех и каждого и хапать денежки рекой. Чем не жизнь?

Еще одна монета легла в раскрытую ладонь кузнеца. Тот сочувственно поглядел на маленькую, кругленькую, одинокую серебряную монетку и с обидой в голосе произнес:

— Она тут одна, ей страшно! Давай еще две, пусть они на троих сообразят — всё веселее будет!

Ксенофонт понял, что если сейчас не унесет ноги, то содержимое кошелька незаметно (хотя куда там незаметно? очень даже заметно!) перекочует в цепкие и хваткие руки кузнецов.

— Она бесстрашная! — воскликнул он с боевым азартом. — Видишь, у нее на обороте находится всадник с копьем, нанизывающий змею, дабы пожарить ее на костре и съесть под сиянием полной луны? Думаешь, он не защитит эту монету от разъедающей драгоценный металл грязи на твоих руках?

И, не дожидаясь ответа, повернулся и вышел из кузницы. Вслед ему донесся радостный смех довольных собой и жизнью кузнецов. Он вздохнул: им-то хорошо, а вот ему еще предстоит идти на ковер к советнику и докладывать о проделанной работе.

И еще эти волшебные бусинки!

Как бы волшебники на самом деле не вернулись за ними и не потребовали того, кто их прячет. Мало ли что пошутили? Реквизит, понимаешь! Того и гляди — достанется из-за этого по тридцать первое число, никакие заслуги перед отечеством и награды не спасут.