на улицу. Черные тучи на пасмурном небе прятали звезды, которые, по мнению Лекси, Шон хотел для нее достать. Холод близкий к настоящему морозу просачивался под худи и джинсы Шона. Влажный воздух кусал за щеки, голую шею и мочки ушей.

— Ты собираешься участвовать в благотворительно вечере «Шайба в сетке»? — спросила Лекси.

Разноцветные блики от фасадов магазинов сияли на ее светлых волосах и лице. Шон слышал что-то об этой благотворительности, но особенно о ней не задумывался.

— Может быть.

— Все собранные средства пойдут на развитие молодежного хоккея, но это мероприятие строго для людей старше двадцати одного года. Там будет выпивка и азартные игры.

Шон был бы не против сыграть в покер с парнями.

— Я достану билеты. Будет неплохо, если нас увидят там вместе.

Ну конечно. Их должны были видеть вместе. Это не должно было его беспокоить, но по какой-то причине беспокоило.

— Где ты оставила машину?

— На парковке через квартал отсюда. — Лекси вынула свою руку из его и засунула ее в карман. — Подбросить тебя?

— Нет. Я пробежался до сюда. — Холодный вечерний воздух коснулся его руки там, где ладонь Лекси прижималась к его. — Пробегусь обратно.

— По такой погоде?

— Здесь всего миля или около того. — Шон засунул рукава в карман толстовки. — Я все еще теряюсь в городе, так что мне легче передвигаться пешком.

Они прошли мимо морского ресторана и кофейни. Лекси подняла взгляд на Шона, когда случайно задела плечом его руку.

— Я могла бы показать тебе окрестности. — Она на секунду задумалась. — Ты был в саду Чихули? Он рядом с «Кей» и твоей квартирой.

— Нет, у меня на самом деле было не так уж много свободного времени после сделки.

Лекси поджала губы, задумавшись, и Шон спросил себя, не пытается ли она свести его с ума?

— Мы ограничены временем года, — сказала она, как будто они все еще притворялись любовниками. — И я отказываюсь иметь хоть что-то общее с зоопарком. Рабство — это грустно и плохо.

Шон мог бы посоветовать магазин балетных пачек, но передумал.

— Я помогаю собирать деньги для вымирающих видов, но это не значит, что я одобряю тюрьмы для животных. Это просто неправильно.

Шон не любил жестокость по отношению к животным так же сильно, как и любой другой человек, но был не против мехового ковра под ногами.

Подхватив Лекси под локоть, он подвел ее к краю тротуара. Посмотрел в одну сторону, в другую, потом ступил на дорогу между «Приусом» и микрокаром.

— Сегодня со мной связались продюсеры «Давай поженимся!».

Шон смотрел на дорогу, где вдалеке виднелся свет фар. Лекси, взяв его под руку, шагала рядом.

— Они предложили перенести съемку в «Фэйрмонт» здесь в Сиэтле.

— Все еще не интересует.

Лекси придвинулась ближе, и прядь ее волос легла ему на плечо.

— Они даже готовы передвинуть дату на удобный тебе день.

Шон посмотрел на Лекси, которая прижималась к нему, чтобы согреть.

— Я даже близко не подойду к этой драме.

— Это не страшно.

— Ты уже это говорила.

— Я не виновата. Трудно в наши дни найти надежный источник утечки информации. — Она покачала головой, ступая на тротуар рядом с Шоном. — Пожалуйста, скажи, что ты придешь на съемки. Нам с Ням-Ням может очень понадобится твоя поддержка.

Они перешли на неосвещенную сторону парковки.

— Прости, вам с собачкой придется справиться с этим самим.

Шон был милым парнем, но у него имелись свои границы. Он был не настолько милым, чтобы появиться в этом дурацком шоу.

— Другие девушки набросятся на нас. Они могут быть очень плохими.

Они зашли в непроглядную темноту между двумя машинами, и Шон взглянул на расплывчатую тень лица Лекси: она была намного сильнее, чем показалась сначала. И более решительной.

— Готов поставить на тебя и твою собаку. Ты умнее всех тех девиц, вместе взятых.

Она покачала головой и вытащила ключи из кармана.

— Они буду задавать вопросы о тебе и о той фотографии у «Харбор Инн». — Машина сзади два раза посигналила и моргнула фарами, когда открылись замки. — Личные вопросы, из-за которых я буду плохо выглядеть.

— Что случилось той ночью — только наше дело. — Шону не нужно было видеть лицо Лекси, чтобы погладить ее щеку ладонью. — Мне было хорошо. Тебе было хорошо. Никто не пострадал.

— Как ты можешь так говорить. Мой бизнес пострадал.

— Твой бизнес пострадал в ту секунду, когда ты решила сбежать из «Фэйрмонта». Не передергивай.

— Я и не передергиваю. Этого не должно было случиться.

Но случилось.

— Они очень постараются, чтобы я выглядела развратной. А я не такая. Та ночь была… была… — она пыталась подобрать слова.

— Хорошей. — Шон поцеловал Лекси в лоб и висок. — Ты взрослая, Лекси. Ты красивая и горячая, и я до сих пор думаю о сексе с тобой.

В темноте ее губы коснулись губ Шона.

В отличие от поцелуя в баре, сейчас не было причин сдерживаться. Никто не смотрел, не притворялся, не играл. В то мгновение, когда ее губы коснулись его, все очень быстро стало очень горячо. В этот раз никаких милых поцелуев на камеру. Свободной рукой Шон расстегнул кожаную куртку Лекси и скольнул ладонью внутрь. Ее тело было теплым, а грудь еще теплее. Лекси застонала ему в рот, и Шон подтолкнул ее к двери машины, вжимаясь пахом в низ ее живота. Соски у нее стали такими твердыми, что он почувствовал их через рубашку и лифчик. Он помнил вкус и мягкость Лекси и хотел ощутить это снова.

Прямо здесь. Прямо сейчас. На парковке в Сиэтле.

Лекси подарила ему еще один долгий, сладкий стон и качнулась к его полностью вставшему члену. Твердому и болезненно жаждущему нежного наслаждения от ее тела. Шон подхватил Лекси под ягодицы, и она с готовностью обхватила его своими длинными ногами. Прямо как в ту ночь в «Харбор Инн» она провела ладонями по его волосам, а он погладил ее сосок большим пальцем, вперед и назад/вверх и вниз, чувствуя, как тот твердеет от прикосновения. Шон хотел Лекси. Он хотел поцеловать ее везде и сделать своей. Прямо сейчас он не мог вспомнить, чтобы чего-то хотел так же сильно, как хотел ее. И судя по звукам, которые она издавала, и по тому, как вжималась пахом в его стояк, Лекси хотела его не меньше. Часть Шона знала, что он создает себе еще больше проблем. Еще больше хаоса. И прямо сейчас ему было на это наплевать.

Лекси отстранилась и глотнула воздух. Не колеблясь ни секунды, Шон скользнул открытым ртом