— Зачем она это делает? — сердито спросил он. — Глупая какая! Неужели она нравится Раулю?

— Да, — ответила Трой, обнимая сына.

— Спорим, на самом деле она ему не нравится!

— Они помолвлены и скоро поженятся, — сказала Трой.

— Пап, ты ведь женат на маме, да?

— Да.

— Но ведь мама так не делает!

— Верно, — сказал Аллейн, пребывавший в отличном расположении духа, — но я бы не возражал, если бы она так делала.

— У-у, ни за что не поверю, — замотал головой Рики.

Тереза обвила рукой шею Рауля.

— Я обожаю тебя! — промурлыкала она.

— Тьфу! — возмутился Рики и закрыл глаза.

— Тем не менее, — заметил Аллейн, — нам придется немного умерить ее пыл. — Он наклонился вперед. — Рауль, остановитесь, пожалуйста, на минутку. Если Тереза опоздает на автобус, вы сможете отвезти ее обратно из Роквиля.

— Мсье, у меня есть предложение, — сказал Рауль. — Давайте поедем прямиком в Роквиль. Если вы, конечно, не возражаете. Мои родители будут просто счастливы пригласить вас на аперитив или бутылочку хорошего вина и, возможно, несмотря на то, что сейчас еще рановато, на вполне приличный обед. День выдался утомительный. Вы, мсье, ничего не ели с утра, мадам и мсье Рики тоже наверняка будут рады пообедать пораньше. Терезу, очевидно, не ждут в этом вместилище греха, поскольку думают, что она караулит похищенного Рики. В любом случае я не позволю ей вернуться туда.

Тереза издала возглас, в котором протест был смешан с покорностью. Она заправила под фуражку непослушный локон Рауля.

— Рауль приглашает нас на чай, папа? — спросил Рики, по-прежнему не открывая глаз. — Мы можем пойти? Хотя мне все равно, — не преминул добавить он.

— Мы все пойдем, — сказал Аллейн, — включая Терезу. Если, конечно, — он улыбнулся Трой, — дорогая, ты не хочешь отвезти Рики прямо в гостиницу.

Рики открыл глаза.

— Мам, давай поедем с Раулем.

— Ладно, цыпленочек мой.

Итак, приглашение было принято. Аллейн поблагодарил Рауля, и тот, воспользовавшись тем, что они выехали на единственный прямой отрезок дороги, обнял правой рукой Терезу и, по своему обыкновению, запел.

Наступал вечер, пылал яркий южный закат, отбрасывавший багровые отсветы на лица и руки, и ехавшие в машине люди теперь сильно напоминали персонажей с открыток, рекламирующих Средиземноморское побережье. Приветственно просигналив, навстречу проехали две полицейские машины. Аллейн объяснил Трой, что Дюпон приказал обыскать фабрику и послал за подмогой.

— Нельзя упустить такой случай, — добавил Аллейн. — Он наверняка найдет достаточно доказательств, чтобы разворошить эту стеклянную мышеловку с героином, во многом благодаря — будем смотреть правде в глаза — нашему Рики.

— Что я такого сделал, папа?

— Ну, ты не слишком болтай об этом, но, будучи хорошим мальчиком, ты не поднял шума, когда тебя немножко напугали, и к тому же помог нам закрыть фабрику и прекратить шалости нехороших людей.

— Класс! — сказал Рики.

— Неплохо. А теперь затихни на некоторое время, я хочу поговорить с мамой.

Рики задумчиво посмотрел на отца, сполз с сиденья и примостился у его ног. Затем, вероятно, демонстрируя какой-то свой особый прием, он ударил отца кулаком в грудь, а другой рукой ловко обхватил его за ноги. Аллейн поднял Рики на колени.

— Затихни, — строго повторил Аллейн, и Рики с неожиданной покорностью прильнул к отцу и попытался укрыть от солнечных лучей козочку в надежде увидеть, как она будет светиться.

— Теперь перед нами стоит задача обезвредить наших новых знакомых, — сказал Аллейн Трой, — и с этого момента тебя, дорогая, с помпой, но безжалостно отправляют в отставку. Ты зализываешь раны наследника, заседаешь в шикарном ресторане, а когда громкая музыка утомит тебя, идешь с Раулем и наследником рисовать очаровательные пейзажики — вид на залив сквозь побеги бугенвиллей.

— А тебя я смогу запечатлеть на своих пейзажиках?

— Видимо, я буду немного занят. А не переехать ли вам в Сен-Селесту или в Сен-Кристоф? После сегодняшнего тебя, наверное, от Роквиля тошнит…

— Не думаю. Ведь настоящие похитители за решеткой, не так ли? Вряд ли Оберон и компания попытаются продолжить игру, которая с самого начала не задалась.

— Надеюсь, послезавтра, — добавил Аллейн, — их лишат свободы действий, и им останется лишь горестно размышлять о своей грешной жизни и о том, какие наряды им позволят нацепить на себя в тюремной камере.

— Неужели? Победный прорыв?

— Если повезет. Но послушай, Агата, если тебе хотя бы в малейшей степени здесь неуютно, я упакую ваше барахлишко и отправлю… к примеру, домой.

— Не хочу домой, — раздался голос Рики из-под полы пиджака Аллейна. — Пап, кажется, козочка начинает светиться.

— Отлично. Что скажешь, дорогая?

— Я бы предпочла остаться, Рори. Мне хочется с головой окунуться в мою грязную работу, убежав от действительности. Я чересчур близко познакомилась с криминальными элементами. Удивительно, до чего противно себя потом чувствуешь.

Аллейн взглянул на обнявшуюся и забывшую обо всем парочку на переднем сиденье, посадил Рики поудобнее и обнял Трой за плечо.

— Думаю, им не до нас, — пробормотал он.

Когда машина свернула к въезду в Роквиль, Аллейн спросил:

— И в какую же «грязную» работу ты собираешься окунуться с головой?

— Знаешь, я хочу написать портрет Оберона в позе лотоса и таким образом постепенно влиться в дружный коллектив Детей Солнца.

— Размечталась.

— В любом случае стоит остаться. Хотя бы для того, чтобы познакомиться с кузиной Гарбель.

Трой почувствовала, как напряглась рука Аллейна, и, невольно подражая Терезе, она повернула голову, чтобы заглянуть в лицо мужу.

— Рори, — спросила она, — ты поверил россказням Баради об их спектаклях?

— А ты?

— Поначалу да. Очень хотелось верить. Но сейчас я думаю, что он наврал.

— Я тоже так думаю, — сказал Аллейн.

— Приближаемся, — оповестил Рауль, сворачивая на узкую улочку. — Добро пожаловать в «Радушную улитку».

Заведение, как и предупреждал Рауль, выглядело весьма просто. Они прошли сквозь портьеру из деревянных бус и оказались в свежепобеленной комнате с чистыми занавесками на окнах и девятью столиками. Вдоль стены тянулась стойка, на ней красовались корзинки со свежими фруктами, хлебом и лангустами, утопавшими в кресс-салате. Полки за стойкой ломились от винных бутылок и сверкавших чистотой бокалов. Открытая дверь вела во внутреннее помещение, являвшееся кухней, откуда раздавался голос, объявлявший прогноз погоды для Франции. Посетителей в ресторане не было, и Рауль, выдвинув три стула и усадив гостей, обнял Терезу за талию и повел ее в кухню.