Степан положил на общий стол здоровенный пакет.

– Что ты опять придумал? – ахнула Даша.

– Кто тут говорил про мидии? – Степан разве что на одной ноге от восторга не прыгал. – Я достал. Георгий помог. Слушайте, оказывается, здесь мидий почти нет. Странно, да? Они здесь не водятся, им плохо, вода не подходит. Поэтому надо привозить. Вот! Я еще два дня назад заказал, сегодня доставили. Хотел вам сюрприз сделать.

– Степ, какой сюрприз? Мы только сейчас про мидии заговорили! – Даша смотрела на мужа с любовью.

– Ну хорошо, я привез мидии ради тебя. Ты помнишь, как ими отравилась? Тогда, в Коктебеле? Как я мог на тебе не жениться после того, как ты меня всего облевала? Ну не дожарили тогда.

– Ага. Это как в анекдоте. Сначала выпили вина, потом коньяк, потом кто-то сбегал за водкой, потом за пивом и портвейном, а потом я отравилась овсяным печеньем! – расхохоталась Даша.

Мидии, пожаренные Степой на мангале, оказались теми самыми, из детства. Даша показывала детям, как их «правильно» есть – брать пустую раковину и использовать ее как щипцы. Захватывать створками содержимое другой раковины, отрывать и отправлять в рот. Дети не ели мидии, но радостно пытались выудить содержимое с помощью пустой раковины.

Все сидели, разговаривали, дети ели сосиски в промышленных масштабах – Даша разрезала их на несколько частей, превратив в осьминогов, Степа пожарил на мангале, а Вика воткнула глаза из маслин.

Вспоминали лагерное детство – у каждого свое, но удивительно похожее одно на другое, смеялись, рассказывали. Пили. Вино, как и мидии, благодаря запасливому Степану, не кончалось.

Дети, наевшись, убежали играть на детскую площадку, самую большую в поселке, которая принадлежала местной начальной школе, но на отпускной сезон считалась общей. Но, как всегда, спокойного ужина не получилось. На сей раз в слезах прибежала Катюша.

– Что случилось? – кинулась к ней Женя.

– Меня мальчик ударил. Больно. В лицо. – Катюша показала скулу, на которой уже расплывался синяк. Даша сбегала в номер и притащила кусок замороженного мяса, который и приложила к Катюшиному лицу.

– Какой мальчик? – спросила Женя.

– Не знаю.

Через минуту во дворе появился Стас, который тащил брыкающегося мальчика – сына Артема. За ними, что-то вскрикивая, бежала бабушка.

– Обезьяна, – тихо сказала Светлана Михайловна.

– Кто? – удивилась Марина.

– Эта бабуля! Ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу. Терпеть не могу таких женщин, – ответила Светлана Михайловна.

– Вы хулиганы! Я сообщу куда следует! – закричала Артемова теща, тяжело дыша. Подъем в гору дался ей с трудом.

– Стас, что случилось? – спросила Женя, которая успокаивала Катюшу.

– Я был на детской площадке, – ответил Стас. – Катюш, иди ко мне.

Катюша, всхлипывая, подошла.

– Он больше не будет. Никогда. Да? – Стас строго смотрел на мальчика, который пытался вырвать руку.

– Да, не буду.

– Отпусти ребенка! – закричала бабушка мальчика. – Изверг! Вот я сейчас отведу его в больницу и побои сниму!

– Что снимете? – Вика аж поперхнулась.

– Что надо! Еще зятю про вас расскажу, как вы детей пугаете. Он на вас управу найдет.

Стас отпустил мальчика и взял на руки Катюшу, крепко обнял и держал, не двигаясь с места. Катюша обвилась вокруг отца, вцепившись, как обезьянка, руками и ногами.

Женя подошла и прижалась к спине дочки, которая приклеилась к отцу. Стас оторвал руку и обнял жену. Они так и замерли, стоя посреди двора, не видя никого вокруг. Маленькая семья. Эту конструкцию из переплетенных рук, когда родители с двух сторон защищают своего ребенка, невозможно сломать и разрушить. Пока есть руки мужчины, который способен обнять ребенка и женщину, ничего не страшно, ничего не случится. Магический защитный барьер. Казалось, стоять вот так, обнявшись, вцепившись друг в друга, они могли бесконечно. И в Стасе вдруг проявилось то, что никто из женщин не замечал, а Женя, наверное, заметила сразу – мягкость, и нежность, и в то же время сила, мужественность, отвага. Он был щитом, который отталкивает от себя все неприятности, весь мир, оставляя только крошечный пятачок, на котором умещались лишь трое – муж, жена и ребенок. И все сразу поверили в то, о чем твердила Женя, – Стас очень их любит. Если видит слезы Катюши, то сходит с ума от горя. Он готов на все, лишь бы Катюша не плакала. Любовь. В этой сцепке, связке этих переплетенных рук была любовь, настоящая, всепоглощающая, и никакие силы в мире не могли ей противостоять. Женя любила мужа, а он любил ее. Катюша замерла между родителями, постепенно расслабляясь и отпуская руки и ноги. Наконец она сползла на руки к Жене, потом на траву и уже через мгновение побежала играть с остальными детьми. Стас с Женей подошли к столу. Все молчали.

– Ее ударил мальчик, сын Артема, на моих глазах, – сказал Стас. – Не случайно, специально ударил. По лицу кулаком. Катюша не хотела отдавать ему мяч. Он подошел, толкнул ее и забрал мяч. Катюша расплакалась, а он взял и ударил кулаком. Это была не детская игра, мальчик ударил сознательно.

Никто не успел ничего спросить. Бабушка мальчика, теща Артема, отдышалась и требовала продолжения скандала.

– Он же маленький! – закричала она. – Вы его напугали! Да как вы вообще посмели схватить чужого ребенка! Мой зять вас по судам затаскает! А я свидетельницей буду! Мой зять связи имеет! Найдет на вас управу!

– Ваш внук должен знать, что нельзя бить девочек. Даже пальцем трогать. Он уже не такой маленький. Должен понимать. Я хотел, чтобы он извинился. Чтобы больше он никогда не смел поднять на девочку руку, – ответил Стас.

– А я считаю, это нормально! – вдруг встала в позу бабушка. – Да, я разрешаю ему бить девочек. А то вырастет тряпкой! Женится, и жена будет его колотить и издеваться над ним. Я не хочу, чтобы он вырос мямлей, который будет во всем слушаться жену или любовницу!

– Ну да. А так он быстро вмажет ей кулаком в скулу и покажет свою мужественность. – Вика встала из-за стола и подошла к Стасу и Жене, встав рядом.

– Да, и пусть вмажет! – крикнула Артемова теща. – Будет знать свое место! А так она его бить будет, а он даже сдачи дать не сможет!

– А ваш зять бьет вашу дочь? Артем ведь ваш зять, правильно? Он поднимает на нее руку? – спросила Марина.

– Какое ваше дело?

– Все, просто уйдите, заберите своего внука и уйдите, – сказала Даша. – И держитесь от нас подальше.

– Собралась тут шайка-лейка. – Артемова теща отступила. – Вот из-за таких женщин и методов воспитания потом наши сыновья и внуки страдают.

– Какой-то кошмар, – сказала Марина, когда бабушка и внук наконец ушли.

– Знаете, о чем я часто думаю? – проговорила Вика. – Когда у меня был тяжелый период, я пошла к врачу. Не к психологу, а психотерапевту. Мне нужны были препараты, я сама уже не справлялась. Кстати, таблетки хорошо помогли. А до этого одна моя подруга, мы с института дружим, дала мне совет. В сложных ситуациях нужно отойти и стать зрителем. Представить себе, что ты наблюдаешь за ситуацией. Причем сидишь не в первом ряду, а в третьем, например, или еще дальше. Подруга всегда была с жаропрочной и водонепроницаемой психикой, как чемодан Стаса, я ей завидовала. А она призналась, что всегда так делает – наблюдает, оценивает игру остальных актеров. Ей было жаль своих нервов. Жаль тратить их на других. Даже на меня, хотя мы считались лучшими подругами. Когда я пила таблетки, находилась в таком же состоянии – не включалась, была зрителем. Даже не в партере, а на балконе. Вроде бы все видно, но размыто. И мне не понравилось. Я себя тогда ненавидела. За вот такую невключенность. Лучше уж нервы в труху, но я буду жить, чувствовать… Вот как сейчас. Еще месяц назад я бы даже головы не повернула на подобный скандал, а сейчас, с вами, будто очнулась. Наверное, меня судьба к вам забросила. Чтобы я снова чувствовать научилась и полутона различать. Стас, прости, я была не права. Жень, у тебя замечательный муж, хотя за касторку я бы его все равно убила.