Нэнси побледнела.

– Дэвида нет в живых, – прошептала она едва слышно – Не знаю, кто ввел тебя в заблуждение, но он погиб.

– Ты получила официальное извещение от командования армии конфедератов?

– Многие люди пропали без вести на поле боя, и никто не знает, что с ними сталось. Дэвид мертв. Я знаю: он мертв.

– А ты взяла на себя труд навести справки? Скорее всего, нет. Видишь ли, до меня доходили слухи, что он вернулся домой инвалидом и сразу стал тебе противен. Бедный глупец любил тебя; когда ты отвергла его, сердце его было разбито, и потому он снова ушел на войну. Говорят, что он живет где-то в горах у одной пожилой супружеской четы. Они потеряли во время войны сына и потому приняли Дэвида как родного.

– Я не знаю, где Дэвид, – отрезала она. – Впрочем, меня это и не заботит. Для меня он умер.

Кори налил себе еще рюмку бренди и, не спеша потягивая его, окидывал взглядом тело Нэнси. Ее никак нельзя было назвать непривлекательной, но во всем ее облике чувствовалось нечто порочное и отталкивающее, так что порой ее общество казалось ему невыносимым.

– Сделай милость, убирайся отсюда, – произнес он тихо. – Я хочу принять ванну, переодеться и проведать Китти. Ей будет лучше, когда она узнает, что ты больше не живешь в этом доме.

Внезапно лицо Нэнси исказилось болью, и на глазах выступили слезы. Она бросилась перед ним на пол, обхватила руками его колени и закричала:

– Умоляю тебя, Кори, не прогоняй меня! Я люблю тебя, люблю больше жизни. Я хочу стать твоей женой и остаться рядом с тобой навсегда. Я сделаю все, о чем ты меня ни попросишь, все, что ты скажешь, но только, пожалуйста, не надо меня отсылать Я не могу жить без тебя.

Он не испытывал к ней ни малейшей жалости. Она знала, какое место занимала в его жизни, и он никогда не связывал себя обещаниями. Правда, она всячески пыталась потакать его сугубо интимным желаниям, иногда порочным или болезненным, и до сих пор ни разу ни в чем его не упрекнула. Ему претили лишь ее властность и фанатическая ненависть к женщине, которой он восхищался.

Он отставил в сторону бренди и, оттолкнув Нэнси, дернул за шнурок звонка. Она отчаянно рыдала и в истерике била кулаками по полу.

– Я никуда не уйду от тебя, Кори. Не позволю ей использовать тебя. Я останусь, чтобы оградить тебя от нее. Скоро ты сам убедишься, что я права…

Вошел слуга-негр, одетый с иголочки, в красном жилете и белых панталонах, как того требовал Кори. Он намеренно отвел глаза в сторону, стараясь смотреть на своего хозяина, а не на обнаженную, громко кричавшую женщину на полу.

– Прикажи кому-нибудь из женской прислуги собрать вещи миссис Стоунер, – прорычал Кори. – Пусть ее доставят в гостиницу в одном из моих экипажей и оплатят счет за проживание в течение недели. Потом пусть живет как хочет.

– Никуда я не уеду! – завопила Нэнси и, протянув руку к бутылке бренди, стоявшей в буфете, швырнула ее в камин.

Бутылка разлетелась вдребезги. Слуга бросил беспомощный взгляд на Кори.

– Выволоки ее отсюда силой, если она не прекратит вести себя как помешанная, – распорядился тот. – А если она скажет еще хоть слово, оставь ее голой на проезжей дороге. Я требую, чтобы через пятнадцать минут ее не было в доме. Ясно?

– Да! – Негр покачал головой, глаза его округлились от страха.

Кори поспешил вверх по лестнице, чтобы быть как можно дальше от Нэнси. О Господи, и зачем он только связался с ней? Следовало предвидеть, к чему все это приведет. Куда лучше было бы привезти сюда из города какую-нибудь девку.

Хьюго, его личный камердинер, уже ждал его у ванны, наполненной горячей водой, с чистым бельем в руках.

– Как себя чувствует мисс Райт? – сразу же спросил у него Кори. – Она еще не проснулась?

– Сэр, я недавно говорил на кухне с Дульси. – Следуя приказу Кори, Хьюго учился выговаривать слова отчетливо, подражая белым господам, хотя в его речи еще замечался негритянский акцент. – Она сказала, что мисс Райт все еще спит, после того как доктор дал ей настойку опия. Она собирается приготовить ей что-нибудь поесть, сама отнесет поднос и попробует ее разбудить. Доктор говорит, что для мисс Райт сейчас очень важно подкрепиться и восстановить силы прежде всего потому, что придется самой кормить младенца.

Кори разделся и собирался погрузиться в источавшую приятное тепло воду, но вдруг остановился и, сердито взглянув на Хьюго, отрезал:

– Она не будет кормить грудью ребенка.

– Но, сэр…

– Не спорь со мной. Сейчас же иди к Дульси и передай, чтобы ребенка не приносили к мисс Райт. Найди для него кормилицу. Наверняка в округе есть немало женщин с грудными детьми. Я скажу нашему славному доктору, что не хочу, чтобы мисс Райт сама кормила ребенка. Иди и делай, как я приказал.

Хьюго кивнул и уже собирался покинуть комнату, но Кори окликнул его еще раз:

– И пусть ребенка не приносят до тех пор, пока я первым не проведаю ее. Передай Дульси, что я сам отнесу в комнату поднос. Ты понял меня?

– Да, сэр. – Хьюго кивнул и поспешно вышел вон, закрыв за собой дверь.

До слуха Кори донеслись пронзительные крики Нэнси.

Проклятие, хоть бы они поскорее выставили отсюда эту женщину! Он не хотел, чтобы этот мерзкий визг мешал ему, когда он зайдет навестить Китти. Рождение ребенка всегда радостное событие для любой женщины вне зависимости от обстоятельств, и естественно, что в душе она будет испытывать чувство теплой признательности к человеку, который первым посетил ее, чтобы поздравить. Кроме того, она, скорее всего, благодарна ему за то, что он спас ей жизнь, привезя в свой дом – еще один шаг к достижению своей цели.

Но он ни за что не позволит, чтобы она кормила грудью младенца, думал с отвращением Кори, натирая тело ароматным мылом. Нет, никогда дитя другого мужчины не станет сосать грудь женщины, на которой он намеревался жениться, не говоря уже о том, что от кормления грудь могла испортиться. Впрочем, может, это и не так, он не слишком разбирается в таких вопросах. Он просто не хочет, чтобы она сама кормила. Молоко пропадет, а для ребенка они найдут кормилицу. Все будет прекрасно, и он, а не какой-то незаконный отпрыск будет прикасаться к ее соскам.

Хьюго вернулся как раз вовремя – завернул своего хозяина в толстое полотенце и насухо вытер его. Он получал недурное жалованье за верную службу и всеми силами старался сохранить милость хозяина. Он сообщил Кори, что все его указания переданы Дульси, и она оставит для него поднос, чтобы он сам отнес его в комнату мисс Райт. Дульси сказала, что им удастся без труда найти кормилицу. Кроме того, Кори, к своему большому облегчению, узнал, что Нэнси выдворили из особняка – вопившую, полураздетую, свалив в беспорядке ее вещи в экипаж. Слава Богу, сейчас она уже на пути к городу.

Кори тщательно продумал свой костюм, желая выглядеть как можно естественнее, чтобы его свидание с Китти состоялось в непринужденной обстановке. Он остановил свой выбор на темных брюках и бледно-голубой муслиновой рубашке, расстегнув ее у горла, чтобы были видны волосы на груди. Пусть она убедится, что у него совершенное тело и что он с ног до головы настоящий мужчина. Нанеся на шею несколько капель одеколона, он решил, что его вид вполне соответствует образу любезного, радушного соседа, который искренне желает помочь даме, попавшей в беду.