— Я дам тебе знать.

— Трейс, я люблю тебя. Мы все любим тебя.

— Я знаю. — Он хотел сказать больше, но понимал, что слов уже не осталось. — Мадди…

— Да?

— Ни пуха ни пера.

Трейс повесил трубку, но еще долго не возвращался в постель.

Утром Джиллиан наблюдала, как Трейс облачался в европейский деловой костюм Кабо. Нервы были натянуты до предела, но она молча ждала, пока он неторопливо подберет подходящий галстук.

Какое значение имеет этот галстук? Ей хотелось выкрикнуть эти слова ему в лицо, выплеснуть свою ярость, разбрасывая по комнате его чистые и аккуратно выглаженные вещи. Джиллиан заметила, как он осторожно положил в карман крошечный пистолет Кабо. Это ничем не поможет, подумала она. Он взял его только потому, что Кабо всегда носил с собой эту игрушку. Но защитить его пистолетик едва бы смог, с тем же успехом его можно было бы зарядить водой, а не патронами.

Он обернулся, и человек, который так страстно любил ее прошлой ночью, превратился в Андре Кабо. В холеного, элегантного мужчину с холодным взглядом. Ей хотелось отодвинуть этот момент, пока еще было возможно. Но время пришло, и ей пришлось смириться.

— Если есть еще какой-нибудь способ… — начала она.

— Другого способа нет. — Его ответ прозвучал столь же безапелляционно, как и прошлой ночью, во время разговора с сестрой. Но тогда в его голосе Джиллиан уловила тень сожаления. Возможно, он слишком устал, чтобы суметь скрыть свою слабость. Но сегодня утром он великолепно владел собой.

— Я должна спросить. Ты можешь взять меня с собой?

— Ты знаешь, что нет.

Она сжала губы, ощущая себя абсолютно беспомощно на твердой земле, в то время как все ее любимые люди балансировали на краю пропасти.

— Могу я как-нибудь связаться с другим агентом, если… если ему понадобится какая-то информация?

— Ты не должна с ним связываться.

И она знала об этом и понимала, что зачем-то тянет время, не в силах сделать все быстро.

— Значит, мне остается только ждать.

— Правильно. — Он немного помедлил. — Джиллиан, я знаю, что ждать сложнее всего.

— По крайней мере, я хотя бы могу молиться.

— Ну, это не повредит. — Трейс предпочел бы не делать этого, но не смог сдержаться и взял ее за руки. Все так изменилось, вдруг понял он, слишком сильно и слишком быстро. Впервые за двенадцать лет расставание причиняло боль. — Я непременно вытащу их.

— И себя. — Она крепко сжала его руки. — Ты обещаешь мне?

— Конечно. — Он знал, что ложь во спасение просто необходима. — И когда все это закончится, мы устроим себе отдых. На пару недель, на месяц. Выбирай место.

— Где угодно?

— Конечно. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но лишь прижался губами к ее лбу. Трейс боялся, что если обнимет ее, если по-настоящему поцелует, то не сможет уйти. Но он замер на мгновение, чтобы запечатлеть в памяти ее образ — молочно-белая кожа с россыпью веснушек, темно-зеленые глаза, губы, которые могли быть такими горячими, такими страстными. — Подумай пока об этом. — Трейс отпустил ее руки и взял портфель. — У тебя есть два охранника из МСБ, док, но не ходи на экскурсии без меня. Через пару дней я вернусь.

— Я буду ждать.

Когда он направился к двери, Джиллиан собиралась с духом, чтобы выполнить данное себе обещание. Она поклялась, что сделает это. Но он вот-вот уйдет.

— Трейс…

Он остановился и нетерпеливо обернулся к ней.

— Я люблю тебя.

Джиллиан увидела, как внезапно изменилось выражение его лица, как потемнели и стали глубже его глаза. На краткий миг ей показалось, что он сейчас бросится к ней. Но в ту же секунду его лицо сделалось безразличным и пустым. И он вышел за дверь, не сказав ни слова.

Она могла бы броситься на кровать и разрыдаться. Она могла бы в ярости переколотить все бьющиеся предметы в этом номере. Ее охватило непреодолимое желание сделать и то и другое. Но вместо этого Джиллиан продолжала неподвижно стоять на одном месте, пытаясь успокоиться.

На самом деле она и не ждала, что он ей ответит. Но теперь он ушел, и то, что всколыхнулось в ее душе, уже невозможно было остановить. Она будет молиться за него и, кроме этого, непременно сделает еще кое-что важное. И хотя казалось, что завтрашний день не наступит, но планы на будущее непременно помогут справиться с отчаянием.

Она сняла трубку и попросила дать ей номер, по которому Трейс звонил вчера. Джиллиан набрала его и благодаря своей блестящей памяти назвала цифры в той же последовательности, что и Трейс. Ее сердце билось немного учащенно, пока она ожидала ответа. Джиллиан вздрогнула, когда в трубке раздался заспанный и раздраженный мужской голос.

— Здравствуйте, я бы хотела поговорить с Маделейн О’Харли.

В отдалении послышалось недовольное женское бормотание.

— Вы знаете, который час?

— Нет. — Джиллиан закатила глаза и едва не расхохоталась в трубку. Трейс отправился к Хусаду, и она забыла обо всем на свете, забыла, сколько сейчас времени в Нью-Йорке. — Простите, я за границей.

— Сейчас четыре пятнадцать утра, — подсказал ей Рид. — И моя жена пытается уснуть. И я тоже.

— Мне правда очень жаль. Я подруга ее брата. И я не знаю, удастся ли мне снова позвонить. — А Трейс наверняка убьет ее, если узнает об этом. — Могу я поговорить с ней хотя бы минуту?

На линии заскрежетали помехи, затем послышалось бормотание. А затем связь стала настолько четкой, что Джиллиан услышала, как заскрипели пружины матраса.

— Алло! С Трейсом все в порядке? Что-нибудь случилось?

— Нет. — Джиллиан ругала себя за нетерпение. — Нет, с Трейсом все в порядке. — Она на это надеялась. — Я Джиллиан Фитцпатрик, его подруга.

— Трейс в Ирландии?

— Нет. — Она слегка улыбнулась. — Миссис О’Харли, думаю, стоит быть с вами откровенной. Я люблю вашего брата, и мне кажется, что возвращение домой пойдет ему на пользу. Я думала, что вы сможете помочь мне это устроить.

Мадди радостно рассмеялась, обнимая своего ужасно рассерженного мужа, и решила, что сами небеса послали ей эту Джиллиан Фитцпатрик.

— Скажите, чем я могу помочь.

* * *

Трейс молча ехал в машине, направлявшейся на восток. Он приказал водителю ехать к большому складу, где, по словам Брейнтца, находились ящики с оружием, присланным МСБ. Отыскать их было столь же легко, как подписать бумаги и сунуть несколько купюр. И вот теперь они забрались далеко в горы. Поездка выдалась нелегкой. Изображая Кабо, Трейс несколько раз выражал недовольство, жалуясь на неудобства, но избегал разговоров. Не задавая лишних вопросов, Трейс расположился на заднем сиденье и внимательно следил за дорогой сквозь очки с затемненными стеклами.