Северному Ветру полагалась восхитительная обязанность — пытаться прогнать Весеннее Время, которое изображала сама королева Анна, порхавшая по залу в своих развевающихся розовых и нежно-зеленых одеждах. За ее величеством носилась еще целая стайка милых юных созданий, и все это вызывало буйную суматоху с беспрестанным весельем. Северный Ветер в конечном итоге оказался побежденным Южным Ветром, который был облачен в полупрозрачное бледно-голубое платье с серебряными блестками и который представляла графиня Гленкерк.

Королю уже до чертиков надоело это представление, хотя он и соизволил заметить, что у Южного Ветра была самая прелестная пара сосков, какие ему доводилось видеть. Джеймс Стюарт считал подобные развлечения глупостью. Королева, однако, пришла в восторг и осталась крайне довольна успехом своих усилий. А младшие дворяне радовались, что пришел конец нудному псалмопению времен регентства и холостяцкой жизни короля.

В ту ночь Катриона и Патрик спали вместе у себя в покоях. Доставляя радость друг другу, они старались зачать нового ребенка, однако не преуспели в этом.

Неделя проходила за неделей, и Катриона уже совсем обезумела от отчаяния. Ей становилось ясно, что свежесть новой любви у короля проходила и этот серьезный молодой человек не обнаруживал со своей юной и ветреной женой ничего общего, кроме разве что страсти к охоте. Все чаще и чаще Катриона ловила на себе пристальный взгляд Джеймса и пугалась.

Какую бы ненависть она ни испытывала к этому похотливцу, ему нельзя отказать. Он — король Затем Патрик объявил, что Джеймс Стюарт посылает его в Эрмитаж — готовить вместе с графом Ботвеллом пиршество на Двенадцатую ночь. Королева изъявила желание увидеть знаменитый замок пограничного лорда. Услышав о том, что мужу предстоит отлучка, Катриона поспешила к своей госпоже.

— Можно мне отправиться с ним, ваше величество? — любезно попросила она. — Что знают мужчины о необходимых женщинам удобствах? А раз леди Ботвелл никогда не покидает Кричтен, то помощи от нее ждать не приходится.

Королева засмеялась.

— Прямо неприлично, до чего ты любишь мужа, дорогая Кат. Конечно же — да! Да! Поезжай со своим красавцем Гленкерком. Я не стану тебя винить за то, что хочешь быть с ним. Теперь Кристина снова оправилась, и несколько дней я вполне обойдусь без тебя.

— Спасибо, мадам, — сказала Катриона, целуя руку королевы.

— Спасибо, что ты так хорошо позаботилась о моей давней подруге, когда она заболела, — произнесла королева со скрытым значением.

Катриона сделала реверанс и удалилась. А за дверьми радостно про себя посмеялась. Скандал с госпожой Кристиной Андерс удалось-таки приглушить. В октябре фрейлина разрешилась от бремени дочерью. Маленькую Анну Фиц-Лесли вверили молодой и здоровой крестьянской семье, жившей неподалеку от города. Теперь Анна Датская отплатила за великодушие графини Гленкерк, дав высочайшее позволение отправиться ей вместе с мужем по королевским делам.

Катриона и Патрик выехали верхом одновременно с Френсисом Хепберном, возглавлявшим ботвелловский отряд. Вечер был ясный и холодный. Небо, полное звезд, сияло яркой луной. Пустившись в путь вечером, всадники двигались всю ночь, лишь несколько раз ненадолго останавливаясь у безымянных таверн, чтобы напитаться теплом и грезами от дымного виски. Где бы они ни появлялись, графа Ботвелла и его людей ожидал сердечный прием. А в Холлируде тем временем, что-то мурлыкая в предвкушении удовольствия, Джеймс Стюарт пробирался по тайному ходу, соединявшему его спальню с покоями, отведенными Катрионе Лесли. В течение нескольких дней, по своим женским причинам, королева не сможет ему услужить. Патрика Лесли он услал вместе с Ботвеллом. И теперь король предвкушал, как заново откроет для себя графиню Гленкерк.

Дойдя до конца тайного хода, король распахнул дверь и вошел в комнату, где наткнулся на перепуганную Эллен, опустившуюся в низком реверансе.

— Где твоя госпожа?

— Уехала в Эрмитаж, ваше величество, — пробормотала, заикаясь, служанка.

— Я не давал ей разрешения уезжать со двора! За свое непослушание она будет наказана!

— Ее послала королева, сир.

— Что?!

— Королева послала миледи в Эрмитаж вместе с милордом Гленкерком и милордом Ботвеллом, — повторила Эллен. — Ее величество посчитала, что в приготовлениях к Двенадцатой ночи потребуется женская рука.

Джеймс сумел укротить свой нарастающий гнев. Сунув руку в карман халата, он нехотя вытащил золотой. Протянув его Эллен, король тихо сказал:

— Передай своей госпоже, что я ее не оставлю.

Он вошел в свой коридор, и потайная дверь за ним закрылась.

С облегчением вздохнув, служанка уселась на кровать.

Теперь-то она понимала, почему ее госпожа уехала столь поспешно. Эллен ужасно не понравилось двуличие короля. На людях он строил из себя добродетельного мужчину и верного супруга, а сам потихоньку похотливо приставал к другой женщине. Ах, если бы только им уехать домой!

Это, однако, оказалось не так просто. Словно кот у мышиной норы, король внимательно следил за своей жертвой и выжидал возможность ее схватить. Джеймса мало волновало, что содеянное им Катрионе противоречило законам той самой церкви, которой он присягал. Ибо одно понятие не смогли стереть в королевском мозгу все суровые церковники, воспитывавшие Стюарта, и это было абсолютное понятие божественного права королей. Подобно пяти Джеймсам, правившим до него, этот монарх поддерживал законы страны и церкви лишь после того, как его собственные запросы были удовлетворены.

Пытаясь наказать короля, представляясь сладострастнейшей из всех, каких он знал прежде, Катриона невольно пробудила в нем чувственный голод, который теперь, кроме нее, насытить не мог никто. Холодность любовницы приводила Джеймса в ярость. То, что он мог погубить ее семью и даже, возможно, искалечить всю ее жизнь, не играло для короля никакой роли. Графиня Гленкерк была его подданной. Она принадлежала ему. Она ему подчинится.

Итак, подобно хорошему охотнику, каким он и в самом деле был, король осторожно подкрадывался к жертве и чувствовал ее страх. Когда двор находился в замке Эрмитаж, он сумел на несколько минут отделить Катриону от остальной толпы. Очутившись с королем наедине. Кат лихорадочно озиралась.

— Как бы я хотел взять тебя прямо здесь, за эти несколько минут, но, увы, не успею.

Она промолчала.

— Ловко же у вас получилось, мадам, — насмешливо продолжил король, — только почему ты убежала от меня, Катриона? Прежде чем прийти к тебе, я нарочно отослал Патрика.

И что же я вижу? Служанку, которая укладывает твои платья, и пустую холодную кровать.

Сердце Катрионы неистово билось, и сама она побледнела от смеси страха и ярости. Собрав все свое мужество, графиня подняла глаза на короля.

— Джеми, — твердо сказала она, — я не могу выразить это яснее. Я не хочу быть твоей любовницей. Пожалуйста, сир! Вы обещали, что, когда привезете королеву, освободите меня. Я люблю мужа, а он не такой, чтобы делить жену с кем-то другим. Даже со своим королем. Почему вы так со мной поступаете, Джеми? Ваша жена — прелестная свежая девушка, готовая учиться у вас искусству любви.