Он отправился в монастырь. Но ему не повезло: привратница заявила, что настоятельницы в монастыре нет. И когда она вернется, никто не знает. Разве нескио не видел, что творится в городе и окрестностях? Бунт! Настоящий бунт!

Пообещав приехать завтра, нескио поехал к себе в поместье. В самом деле, дороги были запружены самым разным народом. Все протестовали против власти наместника и требовали короля. Нескио это должно было бы радовать, но не радовало. Казалось, что старое, пусть надоевшее, но надежное, рушится, а на смену приходит что-то мерзкое и недостойное.

В поместье все было по-прежнему. Домина попыталась сесть с ним обедать, как в старые добрые времена их согласия, но он язвительно заметил:

– Что-то ты задержалась здесь, голубушка! Когда уедешь-то?

Она зарыдала и хотела броситься ему на шею, но он скучно попросил:

– Не надо никаких фальшивых сцен! Я не люблю надоедливых дур! – и велел лакею вывести ее вон.

Позвал мажордома и приказал ему собрать ее вещи.

– Сегодня же купить ей дом подле ее сестры и пусть она живет в нем! Здесь от нее слишком много беспокойства! Чтобы завтра же ее здесь не было!

Из чего вся прислуга сделала вывод, что завтра-послезавтра в поместье появится новая фаворитка.

Ночь нескио провел беспокойно. Агнесс, как живая, вставала перед ним, едва он закрывал глаза. Он видел, что ей плохо, что она гибнет, но ничего не мог сделать. Руки и ноги были словно опутаны цепями.

Наутро для бодрости умылся ледяной водой, позавтракал. У выхода к нему снова кинулась Домина, умоляя ее простить, но он бесстрастно отстранил ее и вышел. Слуги исподволь кидали на него удивленные взгляды – он был одет так, будто собрался в бой. Его бедра опоясал пояс, с одной стороны которого висел длинный меч, с другой кинжал.

Позвав сенешаля, приказал выделить для своей охраны полсотни человек.

– Вчера в городе было неспокойно, не хочу рисковать. – Кем он рисковать не хочет, сказать не соизволил.

Сенешаль выполнил приказ, но предлогу о беспорядках не поверил. Он не раз бывал с нескио в бою и знал, что тот ничего не боялся. И никогда не брал охрану, даже отправляясь в рискованные авантюры по разбойничьим тавернам столицы, в которые порой пускался.

До монастыря Дейамор небольшой отряд добрался быстро. На сей раз нескио повезло, на его просьбу об аудиенции его сразу провели к настоятельнице. Подняв на нее взгляд, он поразился ее изумительной красоте. На него смотрел лик ангела, сошедшего с небес. Нескио слышал, что настоятельница очень красива, но не представлял, насколько.

Он понял графа – если тот до сих пор влюблен в эту обещанную ему когда-то несравненную красоту, то какие же дьяволы должны его терзать!

Настоятельница села за длинный дубовый стол, вежливо пригласила гостя присесть, и он сел на стоящий напротив твердый стул с высокой спинкой. Вопросительно посмотрела на него, и он неловко спросил, почувствовав неожиданное смущение:

– Матушка, я приехал узнать, не скрывается ли в вашем монастыре молодая женщина по имени Агнесс?

Фелиция настороженно спросила:

– Кто она вам?

Нескио не стал лукавить:

– Я обязан ей жизнью и хочу отблагодарить.

– Жизнью? – настоятельница внезапно улыбнулась. – Вот и недостающий кусочек мозаики!

Нескио сделал порывистый жест, но тут же опустил руку.

– Вы хотите сказать, что Агнесс здесь?

Фелиция молитвенно сложила ладони, будто просила защиты у Господа.

– Нет. Она узнала, что здесь должен появиться граф, и убежала.

– Значит, когда я вчера встретил ее на площади, она шла отсюда?

– Вы встретили ее на площади? – Фелиция порывисто встала, но тут же, овладев собой, села обратно. – Там так опасно! Хотя и не опаснее, чем здесь.

– А граф в самом деле здесь был? – нескио неосознанно положил руку на рукоять меча.

От настоятельницы не ускользнул этот воинственный жест, и она успокаивающе произнесла:

– Да, но он почти сразу уехал.

– Не обыскав монастырь?

Фелиция опустила глаза.

– Нет, он не позволил себе такого святотатства.

– Не позволил себе? – нескио поразился. – Граф позволяет себе все, он не из тех, кто прибегает к самоограничениям. Кто же не позволил ему обыскать монастырь? Или вы не хотите об этом говорить?

– Здесь были два моих племянника, и с ними их друг. Все они опытные воины.

– Трое пусть и самых опытных воинов никогда не победят отряд графа в сотню человек, с меньшим количеством он не ездит. Вы что-то недоговариваете, матушка.

Фелиция неодобрительно покачала головой.

– Я не знаю, что остановило графа, нескио. Оставим этот разговор. Я вас прошу: если хотите добра Агнесс, обходите наш монастырь стороной. И делайте вид, что не знаете, где она.

Нескио задумчиво нахмурил брови.

– Вы пытаетесь сделать вид, что она здесь, хотя здесь ее нет. Для чего? Чтобы облегчить ей побег? Пока граф следит за монастырем, он не следит за городом?

– Я не буду отвечать на ваш вопрос, нескио. Хотя знаю, вы благородный человек. И не по праву рождения, а по велению души. Но вы на другой стороне, на стороне тьмы.

– Почему вы так решили? – он неодобрительно приподнял бровь.

– Потому что вы соратник графа. А душа графа объята тьмой.

– Может быть, потому, что он человек неистовых страстей? И сдерживать его некому? Поэтому от его несдержанности и гибнут люди? – нескио пытливо заглянул в лицо настоятельнице, и тут же повинно опустил глаза, настолько оно было горестным.

– Возможно. Но, нескио, сейчас счет идет не на отдельные человеческие жизни, а на жизнь всего народа, всего нашего королевства. Вы знаете предсказание?

– Какое? Их слишком много, чтобы помнить все.

– Предсказание было одно, сделанное задолго до гибели последнего нашего короля. И я чувствую, что наступает его последняя, заключительная часть.

– И что же она гласит?

– Королевство неминуемо погибнет, если на трон не воссядет истинный король с возрожденным Инкуссом в короне.

– Погибнет от чего?

– От нашествия чужеземцев с юга.

– Мы всегда прогоняли от наших границ имгардцев. Хотя, признаю, в последнее время они стали гораздо наглее, чем прежде.

– Это потому, что их теснят орды с юга. Пока только теснят. Но придет момент, и они двинутся. Имгардцы для них не препятствие. И мы тоже. Их слишком много. Они много веков безбоязненно и беспрепятственно плодились на плодородных землях, и вот пришел момент, когда им стало тесно в своих уделах. Скоро они пойдут на север. И тогда придет конец северному сообществу.