Нескио подался вперед, опершись руками о колени.

– Не хотелось бы верить столь мрачному предсказанию, но как полководец вижу, что этому есть множественные подтверждения. Взятые в плен имгардцы рассказывают о людях со странной зеленоватой кожей, которые безжалостно вытаптывают их поля и убивают даже беспомощных младенцев. Они не знают жалости. И против них нет оружия.

Фелиция обреченно вздохнула.

– Теперь вы меня понимаете.

– Но в пророчестве не сказано, когда это произойдет? Возможно, у нас есть еще несколько десятилетий?

– Нет. Там четко говорится: когда узурпатор воссядет на трон и будет отринут.

– Неужели вы считаете этого жалкого мальчишку Родолфо узурпатором? – нескио встал и выпрямился во весь рост. – Он же просто фигляр! Думаете, он был опасен?

– Однозначно. Более того, если бы трон его не уничтожил, он бы стал королем. По праву закона: кто воссядет на трон с короной на голове, тот истинный властитель Терминуса. И стал бы самым мерзким королем за всю историю королевства. И этому немало бы поспособствовала Зинелла. И Медиаторы были бы уничтожены первыми. Возможно, пострадали бы и вы.

Испытующе посмотрев на нескио, Фелиция требовательно спросила:

– Вы решитесь сесть на трон, нескио? Объявить себя королем?

Он сделал шаг назад. Еще недавно вожделенная цель вдруг показалась жалкой и ничтожной.

– Могу. – Это прозвучало неохотно. – Но вы уверены, что трон не сочтет меня очередным самозванцем?

Фелиция грустно улыбнулась.

– Этого не знает никто. Хотя няня моих племянников уверена, что у истинного короля должна быть голубая кровь. Даже синяя.

– Да, она скорее синяя, – согласно склонил голову нескио. – Тот платок, который хранится у нас, хранит следы синей крови моего предка.

– Вот видите. Один признак истинного короля у нас есть. Осталось найти короля, водрузить на него корону и посадить на трон. И все мы будем спасены, – невесело пошутила настоятельница.

– Действительно, как просто! – нескио был не склонен шутить. – Но если серьезно, то в этой короне, насколько я знаю, должен быть еще и камень.

– Да. Камень.

– Одна часть которого у графа, вторая у королей Северстана, а где третья, вообще не знает никто.

– Если бы удалось найти истинного короля, можно было бы все эти хлопоты возложить на него. Это его обязанность – охранять своих подданных! – мечтательно проговорила Фелиция.

Нескио внезапно расхохотался.

– Сразу видно слабую женщину – ищете покровителя.

– А вы нет?

– Я не покровителя ищу.

– Да, вы ищете Агнесс.

– Чтоб защитить.

– А сможете ли вы это сделать? Боюсь, вы даже от графа ее защитить не сможете. А он далеко не самый страшный противник.

Нескио помрачнел.

– У графа Тетриус. С его помощью можно любого убедить в чем угодно, – с трудом признался он. – И заставить делать то, что хочет граф.

– Ага, вас граф тоже пытался убедить? – настоятельница проницательно посмотрела на нескио.

– Да.

Фелиция поднялась, отошла к распятию и проговорила тихо, почти для себя:

– С помощью этого камня можно убедить не одного только человека, но целую толпу, а, возможно, и весь народ. Правда, я не понимаю, как он действует. Порождает ли он зло или зло подчиняет его себе? И будет ли тоже самое с добром?

Нескио прервал ее рассуждения:

– Для меня это слишком сложно, я простой воин. Я знаю одно – сила заклятья ослабла, когда я был просто добр с Агнесс.

– Просто добр? И все? – Фелиция посмотрела в самую середину глаз нескио, и он дрогнул.

Нехотя признался:

– Ну, хорошо, она мне понравилась. Возможно, и не просто понравилась.

– Вот это уже ближе к истине. Возможно, чары камня бессильны против любви? Или дело здесь все-таки в другом?

– Это так важно? Ведь все равно камня у нас нет.

– А если бы был? Что бы вы стали с ним делать? – настойчиво спросила настоятельница.

– Что это значит? – игра в кошки-мышки со словами утомила нескио. – У графа его нет? Его взяла Агнесс? Поэтому граф так настойчиво за ней и охотится? Тогда она в еще большей опасности, чем я думал! – Он яростно простер руку к настоятельнице. – Мне нужно разыскать графа и призвать его к порядку!

Фелиция побледнела.

– Нескио, мы не можем допустить междоусобицы! Помните – нам надо готовиться к большой войне. Или вы хотите сдаться без боя?

Нескио помедлил.

– Нужно найти камень. Вы сами сказали – мы не знаем, на что он способен. Возможно, с его помощью мы сможем если не одолеть, то хотя бы сдержать полчища врагов. И уж графа-то он одолеть сможет. Если будет в моих руках. Уверен, я смогу с ним справиться.

И тут же замолчал. Сможет справиться? А не преувеличивает ли он опять свои силы? Он уже испытал на себе действие камня, стоит ли делать это еще раз? А если камень подчинит его себе? Можно ли стать бессловесным адептом камня, и не заметить этого? Он хотел сказать о своих сомнениях настоятельнице, но Фелиция обреченно закрыла лицо руками.

– Все так сложно, а я так устала! У меня просто нет сил. Давайте встретимся завтра. Мне нужно прийти в себя.

Разочарованный нескио раскланялся и удалился, понимая, что не добился ни одного внятного ответа.

Выйдя из дома настоятельницы, он с силой рубанул рукой по воздуху и в сердцах воскликнул:

– Где он теперь, этот чертов камень? И где мне искать Агнесс?

Агнесс беспокойно дремала в темном сарае, забитом вонючими тюками с шерстью. Ей удалось проникнуть сюда уже поздним вечером, в полной темноте, когда рабочие сгружали с телег последний привезенный товар. Ночь была прохладной, но она в двойном облачении, – шерстяной рясе поверх плотного мужского костюма, – не мерзла.

От усталости подрагивали руки и ноги, но не спалось. Давало себя знать возбуждение. Она скиталась второй день, так и не найдя пристанища. Люди, встречавшиеся ей, не казались надежными. Узнай они, что граф ищет монашку, ее выдали бы тут же. Появляться в мужском платье она тоже не рискнула, женский голос тотчас бы ее подвел.

Прошлую ночь она провела, сидя под окнами высокого каменного дома, прислонившись к холодной стене, и ушла с первыми лучами рассвета. И вот теперь ей повезло, она удобно устроилась на мягких тюках с шестью. Они хоть и воняли, но были теплыми. Она тихо рассмеялась. Повезло? В замке графа у нее были свои теплые и уютные комнаты, она всегда была сыта и носила дорогие платья, достойные самых знатных и богатых женщин страны.

Но счастливой себя она почувствовала только сейчас, хотя и спать ей негде, и одежда у нее грубая и неудобная. Правда, она не голодает. Золотой в руках монашки у продавщицы рыбных пирогов удивления не вызвал. А потом на полученные на сдачу медяки она не только поела сама, но и накормила голодных уличных мальчишек. Это тоже было привычно, и на монахиню никто не косился.