– Отпусти их, – задыхаясь, прошипела я, не в силах оторвать взгляда от макушки Вела.

– Слово гостя – закон, – невозмутимо бросила магичка.

Наверное, она подала какой-то знак, но я этого не видела, поскольку стояла спиной к ней. Моих друзей повели обратно, но в какой-то миг Вел поднял голову вверх, и наши глаза встретились. Я ничего не успела сделать. Магичка резко ударила меня сзади под коленку, и я упала, приложившись носом о перила балкона.

– Не отвлекайся! Итак?

– Я скажу. – У меня тряслись губы.

– Молодец! – Она была безмерно довольна собой.

– Скажу священнику. Наедине!

Было слышно, как она заскрипела зубами, но Серпентарий, совершенно сдавший уже позиции, засветился неподдельной радостью. И я его прекрасно понимала, эта дамочка чересчур раскомандовалась. Я еще не успела придумать никакого дельного плана, но мне настоятельно требовалось избавить себя от ее присутствия.

– Я все скажу, но только после того, как нормально поем. И вина принесите. Только найдите приличное помещение.

Серпентарий махнул рукой, и один из сопровождающих нас монахов безмолвно ушел. Магичка все еще недовольно морщилась, но не произнесла ни слова.

Минут через пятнадцать я торопливо поглощала самый вкусный обед в своей жизни. Сидящий напротив Серпентарий кривился, но помалкивал. Наевшись, я перешла к решительным действиям.

– Я буду говорить только наедине. Можете меня привязать к стулу, но в этой комнате остаемся я и святоша. Или можете пристрелить меня прямо сейчас.

Я рисковала нарваться на недовольство магички, но выбор был невелик. К тому же я надеялась на жадность Серпентария. Священник неопределенно пошевелил в воздухе пальцами. Амбалы намертво прикрутили меня к стулу веревками и скрылись за дверью. Магичка, пристально посмотрев на монаха, последовала за ними.

– Итак, мы наедине, малыш. Ты скучал по мне, детка?

– Говори, где ка… артефакт.

– Что ж вы не договариваете? Думаете, я не знаю, что вы ищете? Величайший маг, который создает величайший артефакт. Что бы это могло быть, а? Не так уж и много вариантов, верно? О чем мечтают все? Вечная жизнь либо безмерное богатство, так? Полагаю, даже все вместе. На ум приходит только одна такая штука.

– Замолчи!

– Но мы здесь одни. Вам нужен философский камень, да?

– Говори!

– Определись, сладкий, мне молчать или говорить? – елейным голосом уточнила я, ни на что особо не надеясь. Соблазнить этого маньяка у меня не получится однозначно.

– Где он? – Глаза священника засверкали неподдельным интересом, и он невольно приблизился к моему стулу.

Не стоило этого делать. Когда я устраивала это интимное застолье, я ни на что толком не рассчитывала. Плана у меня не было. Все, на что я могла надеяться, это удача. У меня был только один шанс, и не использовать его было бы преступно. Резко качнувшись в сторону, я изо всех сил перевесилась набок, роняя стул, к которому была привязана. Стул грохнулся, погребая под собой тщедушного Серафиния. Я больно ударилась, но, к счастью, один из подлокотников от удара треснул, и моя левая рука оказалась свободна. Не давая святоше опомниться, я изо всех сил двинула обломком стула по раздражающей меня физиономии. Барахтающийся подо мной священник обмяк. Я суматошно терзала узлы на правой руке. Отвязаться, пользуясь лишь одной рукой, не такое простое дело, как кажется на первый взгляд. Я ожидала, что в любой миг в комнату ворвутся люди, и тогда… Я даже не могла представить, чем это может закончиться для меня. И не только для меня. Но я была одна и в гнетущей тишине дергала неподатливые узлы. Пришлось поработать и зубами, но в итоге я, освободившись от всех веревок, рухнула на пол рядом с Серпентарием. Священник все еще пребывал в прострации. Близость свободы и неожиданная надежда на спасение выбили меня из колеи. Я некоторое время просто лежала на полу без движения. Потом в голове что-то щелкнуло, я подскочила на ноги и заметалась по комнате. Никакого оружия, кроме металлической каминной кочерги, найти не удалось. Я рванулась к двери, но, не дойдя до нее, остановилась и посмотрела на священника.

Он все еще лежал под обломками стула, и мне даже стало на миг его жалко. Я вернулась, сняла со стула, на котором недавно сидел Серпентарий, кем-то заботливо положенную для него подушечку и встала над распростертым телом. Он даже не пришел в сознание. В какой-то момент тело священника пронзила волна судороги, а затем он обмяк. Убрать с его лица подушку я не смогла, но заставила себя прощупать пульс на сонной артерии. Стоило убедиться. Палец зацепился за цепь на шее, и я вытащила из-под рясы на свет крест. Крест был красивый, крупный, по всей видимости, золотой. Резким рывком, ломая звенья цепочки, я рванула его на себя. Не задумываясь, бросила в камин, где еще тлели угли.

Какое-то время я сидела рядом с телом, прямо на полу, обняв себя за колени. Усилием воли подавила возникший рвотный позыв и заставила себя собраться. Плакать я уже не могла, но душевные муки терзали изнутри похуже физических пыток. К тому же рядом не было магички, которая могла бы залечить мои раны.

Я разглядывала труп убитого мною человека и знала, что могу убить еще. И не раз. Я даже хотела убивать. И как бы страшно и неправильно ни было совершенное мною, я почти восторгалась собственной смелостью. Я была рада, что убила его. Если бы моя мама это увидела, она бы отреклась от меня. Это уже была не я. Что сделал со мной этот мир и эти люди? А может, я всегда была такой? Я ведь уже убила однажды. Хотя это и не доподлинно известно. Но тогда я не испытывала ненависти. Такой холодной, удушающей ненависти, которая заполняла бы каждую клеточку моего тела. Часть меня буквально кричала, чтобы я растерзала мертвое тело священника. Разгрызла зубами, разорвала ногтями, чтобы от него не осталось ничего, что можно было бы хоронить. Пришлось опять уговаривать себя держаться. Я смотрела на священника, на подушку на его лице и пыталась понять, как мне нужно себя чувствовать. Какие чувства должны быть правильными? Стыд? Радость? Страх? Меня мучила мысль о том, что подумает Лина обо мне после всего этого. И Вел. И мой брат. Да и все другие люди. Смогу ли я жить как раньше? Или это ляжет на меня клеймом навсегда?

Но время утекало, как песок сквозь пальцы, а я не могла позволить себе проиграть. Ведь я уже зашла слишком далеко.

Я поднялась на ноги, сжала обеими руками кочергу и вышла прочь. Мне предстояло спасти друзей. Любой ценой.

Чтобы не потерять свободу, надо бороться за нее.

Из к/ф «Люди Икс 3:

Последняя битва» (X-Men: The Last Stand)

Крепко сжимая в руках свою кочергу, я резко выдохнула и рванула на себя ручку двери. Мысленно выругалась – дверь открывалась наружу. Эффекта неожиданности не получилось, поэтому я покрепче стиснула зубы, готовая к яростной атаке, ожидающей меня за дверью. Надеяться приходилось лишь на то, что там меня ожидает всего один человек. Иначе я пропала. Но того, что предстало моему взору за пределами злополучной комнаты, я никак не могла предвидеть. Снаружи был коридор. Пустынный и тихий. Ни единой живой души. Даже не задумываясь о причинах столь неожиданно свалившегося на меня счастья, я рванула прочь. Я бежала, подстегиваемая своим страхом и робкой надеждой на удачу. Все еще плохо ориентируясь в монастыре, я несколько раз натыкалась на темные тупики и слишком светлые пространства. И то и другое старалась обходить стороной. По счастью, в этом крыле здания почти никто не жил. По крайней мере, я так поняла. Здесь располагались комнаты для «больших шишек». Навроде Серпентария, при мысли о котором у меня нервно дергался глаз.