По окончании отведенного на траур срока многие вдовы не снимали черные одежды. Примером им служила королева Виктория, которая в течение 40 лет носила траур по принцу Альберту.

Даже на празднование своего «бриллиантового юбилея» – шестьдесят лет на троне – она пожаловала в черном платье и вдовьем чепце. Однако суеверные йоркширки не разделяли позицию королевы в этом вопросе. Как только срок траура истекал, они тут же избавлялись от темных и мрачных платьев. Дело даже не в том, что унылые наряды успевали им опостылеть. Цепляться за траурное платье означало накликать новую смерть.

Преступники, безумцы и самоубийцы даже после смерти подлежали всеобщему презрению. Тела их не зарывали в землю там, где хоронили приличных людей, а их души в силу лежащего на них проклятия не обретали покоя.

Смертная казнь в XIX столетии применялась довольно часто. Она осуществлялась через повешение, хотя английское законодательство предусматривало и такие меры, как отсечение головы, четвертование, сожжение на костре или варка в кипятке. К счастью, эти средневековые пережитки уже не применялись на практике, хотя законодательно четвертование и отсечение головы отменили только в 1870 году.

По действующим законам повешение происходило публично, хотя с начала XIX века стали раздаваться отдельные требования сделать процедуру закрытой (этим просьбам вняли только в 1868 году). До 1808 года смертной казни могли подвергнуть даже за карманную кражу, если сумма украденного превышала 5 шиллингов. Вместе с тем многие судьи выступали против столь сурового наказания, и законы начали постепенно смягчаться. В 1823 году парламент принял акт, позволявший заменять преступникам смертную казнь на более мягкие наказания – такие, как тюремное заключение, каторга или высылка в колонии.

Для женщин и несовершеннолетних преступников активно применялась порка. В 1861 году смертную казнь оставили только для таких преступлений, как убийство, пиратство, поджог королевских верфей и арсеналов, а также государственная измена. Серьезной проблемой на протяжении всего столетия оставалась казнь детей. Теоретически это наказание могло применяться к любому гражданину начиная с 7–8 лет. Только в 1908 году законодатели подняли возраст смертной казни до 16 лет. Еще одна «гуманистическая» реформа произошла в 1866 году по настоянию ирландского врача Сэмюэля Хотона, опубликовавшего очерк под названием «О повешении, рассмотренном с механической и физиологической точек зрения». Проблема заключалась в том, что повешение осуществлялось путем удушения преступника в петле. При этом смерть наступала долго и мучительно, и бывали случаи, когда приговоренный не умирал и через полчаса после начала казни. После публикации очерка процедуру повешения изменили. Приговоренного стали сбрасывать с высокого эшафота через специальный люк. Веревка под тяжестью тела ломала позвоночник, и смерть наступала мгновенно.

Вплоть до 1783 года виселица в Лондоне располагалась на перекрестке современных улиц Эджвер-роуд и Оксфорд-стрит, там, где сейчас находится Мраморная Арка. В XII веке эту территорию занимали Тайбернские поля, поросшие вязами, которым лондонцы нашли удачное применение – стали вешать на них преступников. Но с ростом урбанизации кандидатов на повешение становилось все больше, а деревьев меньше, так что в Тайберне соорудили виселицу. Первое упоминание о тройной тайбернской виселице относится к концу XVI века. Время от времени ее чинили, но в 1759 году решили заменить постоянную виселицу передвижной. Вплоть до последнего повешения в ноябре 1783 года виселицу собирали перед каждой казнью. Осужденные дожидались казни в тюрьме, зачастую в Ньюгейт, откуда в назначенный день их везли к «тайбернскому дереву». Их маршрут породил поговорку «отправиться на запад», т. е. быть казненным. Существовала и масса других идиом, связанных с повешением.

Вот некоторые из них: болеутоляющее ожерелье, конопляный воротник, конопляный галстук – петля. Картинная рамка шерифа, трехногая кобыла, тройное дерево – виселица. Подняться в кровать по лестнице – взойти на эшафот. Отдохнуть в лошадином колпаке, умереть от конопляной лихорадки – быть повешенным. Танцевать под ньюгейтскую волынку, танцевать тайбернскую джигу, танцевать на балу у шерифа и показывать гостям язык – дергаться в петле. С сухим языком и мокрыми штанами – описание результата повешения. Висельные яблочки – повешенные. Тайбернский цветочек – малолетний вор, который рано или поздно «дозреет» до петли. Конопляная вдова – женщина, чей муж был повешен.

После повешения тело преступника оставляли болтаться в петле примерно час для пущего устрашения зрителей. Начиналась настоящая фантасмагория, потому что женщины хватали труп за руки и терлись о них щеками – считалось, что это лечит прыщи и бородавки. К телу подносили младенцев, страдавших от кожных болезней, чтобы «смертный пот» исцелил их язвы. Щепки от виселицы слыли хорошим средством от зубной боли, а конопляная удавка приносила удачу. Кусками веревки торговал палач, и чем известнее был преступник, тем дороже она ценилась. Из высушенной руки повешенного можно было изготовить «руку славы». Руку следовало отрубить, пока тело еще висело в петле. Потом из руки выжимали всю кровь, мариновали руку в смеси соли, перца и селитры, высушивали на солнце, а между пальцами вставляли свечу, изготовленную из жира повешенного, воска и кунжутного масла. Считалось, что если грабитель зажжет эту свечу, перед ним откроется любая дверь. Более того, обитатели дома погрузятся в глубокий сон, пока вор будет выносить их добро.

Казненных преступников не хоронили в освященной земле, т. е. в пределах кладбища. Самоубийцы, совершившие тяжкий грех осознанно, приравнивались к преступникам или безумцам. Совершивших неудачную попытку суицида заключали в сумасшедшие дома, а тех, кому удалось наложить на себя руки, ожидали посмертные злоключения. С их телами обращались варварски, чтобы не только причинить как можно больше неудобства духу покойника, но и внушить страх живым и отвадить их от подобной затеи. До 1823 года «нехороших» покойников хоронили на обочине или возле перекрестка дорог. Надгробие не воздвигали, чтобы над останками ежедневно прохаживались ничего не подозревающие прохожие – пусть грешнику и после смерти не будет покоя! Вплоть до XX века «дурных» покойников клали в гроб лицом вниз с тем расчетом, что если мертвецы захотят откопаться, чтобы продолжать злодейства, то будут зарываться в землю все глубже и глубже. Похороны проводили ночью, покойников не отпевали, а в некоторых случаях тела даже протыкали колом. Этот устрашающий обычай давал пищу местным легендам, в частности о том, что тот или иной кол пустил ветви и превратился в дерево.

В отличие от схожих румынских обрядов в Англии обычай протыкать тело колом не связан с предотвращением вампиризма, тем более что до появления повести Джона Полидори «Вампир» (1819) англичане мало интересовались ожившими кровопийцами. Гораздо убедительнее кажется версия, что кол должен был помешать воскрешению тела во время Страшного суда. В Шотландии тела самоубийц выносили не через дверь, а через приподнятую соломенную крышу. Подобные меры должны были предотвратить визиты покойника. Даже если его дух подберется к дому, то все равно не вспомнит, как проникнуть внутрь.