Я разочарованно вздохнула: это всего лишь старуха. Явилась, чтобы опять надоедать мне. Что ни говори, нюх у нее лучше, чем у гончей. Она, как стервятник к мертвому телу, спешит туда, где произошла беда. Едва успеет что?то случиться — кар?кар?кар! — она уже тут как тут!

— А, поживиться прилетели, — озвучила я свои мысли. — Вам что — глазки или белого мяса? Уж клюйте себе на здоровье. Умру — так хотя бы от вас отделаюсь.

— Вот молодежь пошла, — вслух пожаловалась старуха, — думаешь, мне легко за такими бегать да в ножки кланяться? Десять раз их спасешь, а в ответ хоть бы слово благодарности.

— Давайте пропустим всю торжественную часть и перейдем сразу к делу, — предложила я. — Вы, конечно, знаете, что произошло, иначе бы сюда не заявились. Так, наверное, самое время сказать, чего вы от меня хотите. Зрители уже давно ждут.

В тишине надрывно заскрипело кресло.

Все?таки интересно разговаривать вот так, не видя собеседника, свободнее, что ли. Или это меня просто отпустило и понесло, понесло, как лист, свалившийся в бешеную горную реку.

— Ты, деточка, как раз в точку попала. Я к тебе не просто так на огонек заскочила…

— Кто бы мог подумать, — не удержавшись, буркнула я.

— Не перебивай, когда старшие говорят, — рассердилась старуха, и кресло возмущенно заскрипело, подтверждая ее слова. — Я тебя насчет голубка твоего сизокрылого предупреждала. Ты не послушала, да уж теперь не важно. Ты без помощи пропадешь, а то, глядишь, вернется твой голубок, схватит тебя под белы рученьки и своему старейшине в лучшем виде представит.

— С чего это вы взяли? — не выдержала я.

— А с чего, думаешь, дружок?то твой улетел? Уж он бежал так, будто за ним дикие толпой неслись! — старуха хрипло захохотала — точь?в?точь стая ворон, каркающих на свежевспаханной пашне. — А все потому, что Он его позвал. Отец его, старейшина. У них, у вампиров, крепкая связь. Глава Дома из них из всех веревки вить может. Так что твой Артур забьется теперь под какой?нибудь куст и будет сидеть там и сам себя бояться. А то и поползет к своему Отцу на брюхе в грехах каяться да поступки свои окаянные искупать.

— Зачем вы мне все это говорите? — я всматривалась во враждебную темноту.

— Затем, чтобы ты, дите неразумное, поняла, что сгинешь ты одна, ни за грош пропадешь. Нет тебе никуда дороги, разве только…

Старуха замолчала, ожидая, что я заглочу ее крючок, но я не произнесла ни слова.

— …Если только в ученицы ко мне не пойдешь, — закончила она, — мне как раз сейчас ученица надобна. Стара, вишь, стала, едва ноги передвигаю.

— И чему учить будете? — поинтересовалась я для проформы.

— Да всему. Что сама знаю — тому и научу.

Воистину альтернатива — это прекрасно! Итак, какой у меня есть выбор: пойти повеситься… Нет, уже решили, что обойдутся, не дождутся, пусть и не надеются… Что дальше? Дождаться вампиров, делая ставки, кто выиграет этот забег: посланцы старейшины или Ловчий. Что, не с кем даже поспорить об этом? А было бы прикольно. Ну тогда ладно, переходим к третьему варианту. Последнее заманчивое предложение на сегодняшний день (но, возможно, отнюдь не последнее в этом сезоне) — стать ведьмой. Если здесь нет никакой подставы (впрочем, без подставы даже не интересно, за мной уже несколько дней никто не гонялся, вокруг меня никого не убивали — скучновато становится, не правда ли?!), то предложение действительно занятное. Как раз сегодня об этом думала.

— Вы знаете, — проговорила я, поднимаясь с кресла, — как раз совпало, что до следующей пятницы я совершенно свободна. Почему, думаю, так сказать, не приобщиться к знаниям?… Черные заговоры наводить, жаб с ужами в ступке перетирать… Знаете, определенно ощущаю в себе бездну способностей.

Я давно знала за собой такую особенность: чем хуже мне было, тем большую чушь я начинала нести. Если бы Вика или кто?нибудь из класса услышал меня сейчас, вот ведь ухохотались бы. А старуха ничего — как будто все идет как и должно идти.

— Вот и сладили, яхонтовая, — усмехнулась она. — Собирайся. К нам поедешь.

Я никогда не видела такого странного места: передо мной было поле, целиком покрытое огромными валунами, образующими нечто вроде лабиринта, а посреди него, в ровном?ровном круге, свободном от камней, возвышалось сухое дерево. Вокруг него собрались люди, слышалась тихая монотонная песня, слова которой разобрать было абсолютно невозможно, однако мелодия словно гипнотизировала, подчиняла себе, заставляя сердце биться точно в такт. Удар?удар?удар, удар?удар?удар. Темп все ускорялся, звук нарастал, и мне стало казаться, что сердце вот?вот пробьет грудную клетку и, как освободившаяся птица, выпорхнет и улетит куда?то в бледно?серое небо. Там?там?там, там?там?там…

Прислушиваясь к этим ощущениям, я, сама не замечая как, оказалась в центре поляны. Камни вокруг старого дерева складывались в какой?то узор. Глядя на него, я поняла, что это — спираль, похожая на свернувшуюся змею. За границей этой спирали, на свободном пространстве под похожим на скелет деревом собрались люди. Они показались мне очень странными. Все до одного — и мужчины, и женщины — были обнажены, а тела их блестели, словно натертые маслом. Они пели свою странную песню и двигались по кругу. Только теперь я заметила, что под деревом стоит одиночный камень, или, вернее, каменный алтарь, а на нем — большая каменная чаша, до краев полная темно?красной жидкости. Отчего?то я точно знала, что это — кровь.

— Боги! Они слышат нас! Я чувствую их появление! — вскрикнул вдруг высокий седовласый мужчина, и все упали ниц.

Там?там?там, там?там?там! — звала музыка. Мне стало страшно. «Надо бежать отсюда, пока меня не заметили», — подумала я.

Но тут на плечо опустилась чья?то рука.

Едва сдержав крик ужаса, я оглянулась и была поймана в сети темных пронзительных глаз.

— Не бойся, — горбоносый, похожий на ворона незнакомец имел занятную привычку говорить со мной, не разжимая губ. — Они нас не видят.

— Кто? — я не могла отвести взгляд и как завороженная смотрела в его зрачки… они постоянно меняли форму, то сужаясь, словно кошачьи, то расширяясь так, что закрывали всю радужку.

— Те, кто собрались здесь. Тебе повезло увидеть древний?древний обряд. Эти люди взывают к своему темному божеству, и божество отвечает им. Видишь, на алтаре — это жертвенная кровь. После ритуала они выпьют ее и… приобретут новые особенности. Силу, ловкость, возможность влиять на других людей и вместе с тем крохотный недостаток… Ты догадываешься, о чем идет речь?

Я смотрела только в его глаза, но догадалась, что он улыбается.

— Да, — прошептала я, как будто давно уже обо всем знала и сейчас только вспоминала забытое. — Это вампиры.

— Это те, от кого пойдут вампиры. Это мозг их костей, первооснова, сырая масса, из которой их божество сейчас лепит нечто по своему вкусу. Посмотри, я разрешаю.