– За грехи своих родителей расплачиваются дети. Это дает мне лишний повод благодарить Бога за то, что он пока не дал мне детей.

– Мне трудно в это поверить, – сказал Хит. – Когда-то ты говорила, что хочешь назвать свою дочь Элизабет.

Тесс была приятно удивлена тем, что он помнит о ее девичьих мечтах, но не выказала своих чувств и сказала:

– Не имея детей, я могу больше времени уделять своему бизнесу и тратить больше времени на развлечения.

– Разве тебе не хочется снова выйти замуж и стать счастливой матерью? Помнится, когда-то ты говорила, что выйдешь только за любимого мужчину. А что ты думаешь об этом теперь?

– Мои родители считают, что замуж следует выходить ради благ, а меня они высмеивали за мою наивность. Лично я теперь вообще не хочу вступать в брак и навечно связывать себя с кем-то супружескими узами. Это настоящая каторга. Мой муж скончался три года назад, однако мне все еще не дают покоя его родственники. Они неустанно публично проклинают меня и обливают грязью. Похоже, что это стало для них семейным развлечением.

– Они поступают так, чтобы пользоваться благосклонностью родственников лорда Бербера, – сказал Хит.

Потрясенная его проницательностью, Тесс от изумления раскрыла рот.

– Я тоже всегда это подозревала, но вот как ты до этого додумался? – наконец спросила она.

Хит пожал своими могучими плечами:

– Все очень просто. Возьми они твою сторону, и всем станет ясно, что они тоже считают лорда Бербера глупцом, который сам виноват в своей гибели. Ну кто же станет выходить на яхте в опасное плавание пьяным? Только дурак. Им выгоднее винить во всем тебя…

Тесс вздохнула с облегчением, радуясь, что хоть кто-то ее понимает.

– Так о чем это я говорила? – спросила она.

– О вечных брачных узах.

– Ах да! Так вот, в брак надо вступать только хорошенько взвесив все «за» и «против». – Говоря так, Тесс как бы предупреждала Хита, что с женитьбой на мисс Уилом ему не нужно торопиться. Всякий раз, когда она думала о Пенелопе, ей хотелось что-нибудь разбить.

– А почему ты вышла за Квентина? – спросил он.

– Я вбила себе в голову, что влюблена в него, и не разглядела его подлинную сущность, – пряча глаза, ответила Тесс.

– Следовательно, твои родители были правы?

– Так или иначе, мне следовало быть более осмотрительной.

– А что ты знаешь о его родителях? Тебе известно, что они старались скрыть факт его болезненного пристрастия к азартным играм?

– Но как тебе стало об этом известно?

– Я навел справки. Так вот, его отец не раз выручал своего беспутного сына, когда тот проигрывался в пух и прах, но тщательно скрывал его порок от посторонних. Это мне доподлинно известно.

Проницательность и острый ум Хита все больше изумляли Тесс и поднимали ей настроение. Она покачала головой и сказала:

– Жаль, что тогда я всего этого не знала. Я бы придумала, как мне обуздать этого вертопраха.

– Я в этом не сомневаюсь, – сказал Хит с улыбкой. – Весь груз его долгов ложился тяжким бременем на твои хрупкие плечи. Поразительно, как тебе удалось вынести все это.

Он был уверен, что, будучи полностью зависимой от Квентина, она бы тем не менее придумала, как избавить его от пагубной страсти либо по крайней мере сохранить свои деньги. Ведь не отпустила же она Квентина в опасное плавание на яхте с его пьяным приятелем. Да такой преданной и любящей женщине цены нет! Интересно, каково быть ее возлюбленным?

– Я уже никогда не доверю свое будущее ни одному мужчине, – глухо повторила она.

Хит огорчился, услышав эти слова.

– Значит, пострадав от своего мужа-мошенника, ты вообще перестала доверять всем мужчинам без исключения?

– А разве могу я поверить, к примеру, тебе? Ты вступил в наше общество, якобы желая выиграть пари. А в действительности ты намеревался провести расследование.

– У меня были благородные намерения, – попытался оправдаться Хит. – Что ни говори, но я стою на страже закона.

– Да, и собирался упечь меня за решетку! Как это мило! Признайся, ты представлял себе меня одной из заключенных, когда мы посещали тюрьму на Маркс-Кросс-стрит?

Хит поежился от охватившего его озноба и сказал:

– Я очень расстроился, подумав, что ты тоже можешь разделить горькую участь несчастных обитателей этого учреждения, если выдвинутые против тебя обвинения подтвердятся.

– Почему ты взялся за это сомнительное дело?

– Потому что Белингтон доводится кузеном леди Брайт.

– Ах так! Теперь мне все понятно. Ты хотел угодить своей будущей теще! Моя свекровь всегда относилась ко мне как к родной дочери. Пока не случилась неприятность с Квентином.

Хиту трудно было представить себе, что леди Брайт проявит к нему материнские чувства. Скорее она приравняет его к своему дворецкому. Тем не менее Хит не сомневался, что в конце концов одержит над ней верх.

Сейчас его внезапно пронзила догадка, что эта победа не стоит затраченных ради ее достижения усилий. Но он тотчас же прогнал эту предательскую мыслишку, внушив себе, что по-прежнему хочет стать желанным членом семьи леди Брайт.

– Ты никогда не рассказывал мне, что произошло с твоей мамой, – сказала Тесс.

Хит прикрыл глаза, живо представив себе образ матери: ее длинные черные волосы, уложенные в пучок на затылке, золотисто-карие глаза, светящиеся теплом и любовью, хрупкие пальцы, заботливо поправляющие одеяло, которым он накрывался ночью, крепкие руки, нежно обнимающие его.

– Она работала в библиотеке своих родителей в Бате. А меня называла «маленьким стряпчим», потому что я имел привычку все оспаривать и выклянчивать у нее поблажки: разрешение попозже лечь спать, почитать лишнюю страницу книги перед ужином, подольше погулять.

– Так это она заронила в твоей голове мысль стать государственным служащим?

– Да, именно так.

– И что же с ней случилось?

– Ее сбила карета.

– Мне искренне жаль. И сколько тебе тогда было лет?

– Десять. – Хит тяжело выдохнул. – Как же давно это было! Признаться, я не люблю об этом вспоминать.

В то время его семья влачила жалкое существование. Отец был вынужден согласиться на место воспитателя в семье одного небогатого аристократа и покинуть Бат. С тех пор Хит жил в чужих домах.

Он уставился в окно, думая о том, что он вряд ли будет чувствовать себя как дома в семье Уилом. Скорее всего гостям всегда будут объяснять, что он муж Пенелопы, выходец из небогатой семьи, подающий большие надежды юрист, служащий в офисе генерального стряпчего.