— И итальянская леди, которую задушили, миссис Бенедикт, тоже приходила сюда.

Миссис Скотт даже не заикнулась о том, что была знакома с миссис Бенедикт!

— Ты уверена? — живо спросила я у Бесси.

— Миссис Филд, экономка, сказала: мол, иногда вместе с мисс Марчвуд сюда приходила очень красивая дама, и она была итальянкой. Миссис Филд знает, что итальянскую даму тоже убили; она читала в газете. Миссис Филд говорит: похоже, порядочным женщинам сейчас из дому нельзя выйти, чтобы на них не набросился какой-нибудь грабитель или убийца. У миссис Филд сестра живет в Чипсайде; так она боится ездить в город, чтобы навестить ее в свой выходной день. Ее муж был сержантом; он служил в Индии в то же время, что и майор Скотт. Вот почему она стала экономкой у миссис Скотт. Миссис Филд рассказала, что в Индии орудовали какие-то головорезы… Они вступали в дружбу с путешественниками, а потом убивали и грабили их. По ее словам, теперь и у нас в Англии становится так же страшно. Я спросила, что сказала миссис Скотт, когда узнала об убийстве итальянской леди.

— И что же миссис Скотт сказала миссис Филд?

— Мол, стыд и позор, что такое случилось в приличном районе Лондона, среди бела дня. Только все случилось не среди бела дня, потому что в тот день стоял густой туман, — педантично заметила Бесси.

— Так просто говорится, — объяснила я. — Миссис Скотт хотела сказать, что миссис Бенедикт убили днем.

— А еще миссис Филд проболталась… — Бесси наградила меня торжествующей улыбкой. — Ей кажется, будто итальянка не очень-то нравилась миссис Скотт. Когда миссис Скотт услыхала, что итальянку убили, она возмущалась и охала, но совсем не жалела миссис Бенедикт. Однажды миссис Филд подслушала, как миссис Скотт говорила мисс Марчвуд: мол, миссис Бенедикт «недостаточно предана делу». Наверное, она не ходила на собрания. Я спросила миссис Филд, ходит ли она сама на собрания общества трезвости, и она ответила: «Конечно нет». Я спросила почему, а она ответила, что является доброй католичкой и не любит напыщенных речей. Ей кажется, что итальянская леди тоже была католичкой и потому не ходила на собрания общества трезвости. Но говорить об этом миссис Скотт — не ее дело.

Бесси замолчала и как будто задумалась.

— Знаете что, миссис? Мне кажется, я больше не буду ходить в общество трезвости. Собрания уже не нравятся мне так, как раньше. Сижу там и все время представляю, как мисс Марчвуд разливает чай… Поскорее бы инспектор нашел убийцу!

— Я нисколько не сомневаюсь, что Фосетт — мошенник, — сказал я Данну на следующее утро, передав ему рассказ Лиззи о поездке в Клапам. — Миссис Скотт им просто очарована. Других своих сторонников он также без труда сумел убедить в том, что занимается благородным делом. Нужно им заняться.

— Мы уже предпринимаем все необходимое, — ответил Данн. — Я разослал в разные концы страны его приметы, которые любезно сообщила миссис Росс. Однако действовать надо очень осторожно, иначе он разгадает наши намерения и сбежит на более изобильные пастбища.

— Понимаю, сэр, — уныло ответил я.

Я злился, потому что мы пока не могли прикрыть прибыльное предприятие Фосетта, но Данн был прав. При первых же признаках подозрений Фосетт ускользнет от нас, а потом объявится где-нибудь в другом месте… Нельзя рассчитывать на то, что им снова заинтересуется полиция в связи с каким-нибудь другим делом. Такого рода молодчики годами удерживаются «на плаву», прежде чем попадают в руки закона. И даже в таком случае обвинить их в чем-либо бывает очень трудно. Часто нам мешают жертвы его обмана. Одураченные мошенниками люди не хотят признаваться, что их обвели вокруг пальца. Даже если миссис Скотт наглядно докажут, что Фосетт мошенник, она ни за что не признается на суде, что он ввел ее в заблуждение. И дело не только в уязвленной гордости. В нашем мире Фосетты процветают, потому что они лишают жертв не только денег. Мошенники надежно застрахованы. Обманутые ими люди дарят им свое драгоценное доверие, раскрывают перед ними души. Разоблачение шарлатана для жертвы больше сродни измене любимого человека, чем краже. Нам же, представителям закона, остается лишь надеяться, что в ком-то из жертв праведный гнев возобладает над чувством оскорбленного достоинства…

Выходя от Данна, я думал, что все складывается не в нашу пользу. Но, как это часто бывает, неожиданно во мраке сверкнула искра надежды.

— Вот вы где, сэр! — воскликнул Моррис, на лице которого — редкий случай! — играла широкая улыбка. — Нашел я вашего Сеймура. Как вы и предполагали, он есть в записях того самого агентства для «прислуги высшего ранга и домашних служащих» в Нортвуде. — Моррис презрительно хмыкнул. — К ним бесполезно обращаться, если вам нужна всего лишь служанка. Они поставляют гувернанток, компаньонок, камеристок, камердинеров и дворецких. Так вот, Мортимер Сеймур сейчас служит где-то возле Ньюмаркета, в доме полковника Фрея. Вот адрес. — Моррис помахал листком бумаги. — Съездить туда и поговорить с ним?

Я взял у него бумажку с адресом.

— Судя по всему, у полковника большое имение, — заметил я. — Наверное, чтобы побеседовать с дворецким, вначале придется спросить разрешения у его хозяина. В Ньюмаркет поеду я. Не обижайтесь, Моррис, но к моему званию полковник, скорее всего, отнесется более снисходительно.

Моррис кивнул:

— Вы правы. Мое дело — людская и кухня!

— Ваша задача — расследовать убийство в поезде, — проворчал Данн. — Если превысите расходы, даже не просите меня возместить их. Бюджет нашего департамента довольно ограничен; многие ваши коллеги исполняют свой долг пешком и не покидают пределов столицы! Будем надеяться, что ваша поездка окажется успешной.

Я тоже на это надеялся. Времени у меня было достаточно; по пути в Ньюмаркет я смотрел в окно поезда и любовался мирными пейзажами Восточной Англии. Заодно я обдумывал тактику. Трудно сказать заранее, как отнесется полковник к инспектору полиции, который желает допросить его дворецкого. Не хотелось, чтобы из-за моих расспросов Сеймур лишился места. Я решил, что на станции найму кеб и поеду в деревню, где живет полковник, а по прибытии найду самую приличную пивную или небольшой отель, где и пообедаю. Я надеялся, что обед войдет в сумму моих ежедневных расходов. Хозяин, хозяйка или, за их отсутствием, официант в общем зале наверняка расскажет о местном землевладельце. Как говорится, предупрежден — значит, вооружен.

По пути со станции я вдруг вспомнил, что Ньюмаркет получил известность благодаря скачкам. Несколько раз я замечал вдали табуны чистокровных лошадей. Кроме того, о местных традициях говорили вывески на пивных; все они были связаны с бегами. Так, паб, куда меня привезли, самый большой и уютный, носил название «Финиш». Название показалось мне вполне уместным. В общем зале было тепло; в камине пылал огонь. Мне принесли меню. Из горячего предлагали свиные отбивные или баранье рагу. Я выбрал рагу, и вскоре мне принесли дымящееся блюдо, от которого шел соблазнительный аромат. При виде шипящего мяса, гор моркови, брюквы, репы с серебристой перловой крупой я понял, как сильно проголодался.