Второе направление основывается на всемерном использовании опыта знаний специалистов и убеждении в невозможности дела одними своими усилиями. Это не возможно без возложения ответственности на них. Ответственность же возможна при условии предоставления известной дозы инициативы — самостоятельности.

Эта последняя точка зрения является официальной точкой зрения партии. Она принята VIII съездом партии и, следовательно, обязана к практическому проведению для всех членов партии. Этот же принцип положен в основу строения всего организма военных сил страны. Приказом Революционного военного совета Республики от…[365] № 461[366] воспрещается военным комиссарам вмешательство в техническую сторону дела. Однако до сих пор намеренно не определены точно права и обязанности военных комиссаров. При должном удельном весе, такте, уме, всего стается[367] широкая возможность влиять самым ощутительным[368] образом на ход дела.

Я принадлежу к числу проповедников официальной веры партии, не за страх, а за совесть. Не потому, что эта линия официальна и обязательна, но из-за одной дисциплины, а потому также, что мое собственное убеждение совпадает с линией партии. И поскольку на меня возложена обязанность объединять деятельность всех военных комиссаров военных сообщений Республики, я (по мере сил) обязываю подчиненные мне инстанции к применению именно этого метода взаимоотношений с военными специалистами. (…)

Считаю уместным лишь двумя примерами из практики подтвердить несостоятельность первого метода.

В течение 8-ми месяцев начальником военных сообщений Восточного фронта был В.А. Жигмунт, член РКП (правда, очень молод член). В прошлом он — член коллегии Народного комиссариата путей сообщений.

Помощников, начальников отделов и вообще ответственных должностных лиц он подобрал себе также партийных. В каком состоянии оказался аппарат военных сообщений на Востоке — об этом я уже говорил. Об этом свидетельствуют прилагаемые к докладу материалы. Это же подтверждают сведения, идущие от нового начвосовост — Генерального штаба Афанасьева и военного комиссара при нем т. Парамонова (см. приложения).

Второй пример — из областей, близко соприкасающейся[369] с военными сообщениями. В ведомстве путейском аппарат построен на принципе главенства комиссаров и безответственности техников-специалистов. Нет оснований свидетельствовать о практической пригодности этой системы и, тем не менее, и ее преимуществах. И наоборот, есть много поводов утверждать обратное. Поводы общеизвестны. Он стали притчей во языцех.

Как всюду в частях армии специалисты — мастера военного дела в военных сообщениях — расколоты революцией на три неравные силы. Лучшей, небогатый численно[370], работает с революцией за совесть. Работает, несмотря на голод, обнищание, контраст с прошлым. Их, этих людей, несущих свои знания на алтарь освобождения человечества, нельзя не окружать любовью и уважением. Таких немного в аппарате военных сообщений. Но они есть.

Вторая группа (самая многочисленная) — несущие «большевистский гнет» по тяжкой материальной необходимости. Эти ненавидят революцию и всех иже с нею. Изуродованные «великим провокатором народов» — капиталом, они трусливы, как на барометре на них заметны колебания политической непогоды; они пассивно враждебны и «подкладывают свинью» (иногда) трусливо, осторожно, вопреки расчетам дня, по классовой ненависти. Они ценны лишь своим опытом, знаниями, организационными навыками. Они не творят новых форм, несут лишь с собой традиции; они формально относятся к работе; они безучастны к ее конечному результату. Но все ж они необходимы. Заменить их некем. И поучиться классу победительно[371] у них все же есть чему.

Третий слой. В большинстве сильные, смелые, враждебные. Хитрые. Шпионы. Работают по поручению еще не поверженных врагов. Собирают сведения. Передают. При отстранении стратегических резервов на фронтах и необходимости ведения войны методом переброски войск по так называемым внутренним коммуникационным[372] линиям — шпионаж в органах военных сообщений приобрел первостепенное значение.

Отношения к первым двум группам со стороны прокуроров революции — военных комиссаров — явствует из самой природы этих групп. Разногласий здесь нет. Особняком стоят шпионы и предатели. В процессе текущей работы в учреждении их нет возможности уловить, уличить. На основании массы мелких наблюдений можно л ишь локализовать подозрения на определенной группе лиц. Дальше уже необходим метод бесцеремонного стыка; установление, по возможности, всех связей и знакомств, потом аресты, потом улики, потом беспощадная расправа. Сил для осуществления этой системы борьбы с предательством в распоряжении военных комиссаров нет. Необходимо привлечение сыскных органов, в данном случае — Особого отдела ВЧК. На применении этой меры к группе служащих Центрального] управления] военных сообщений я и настаиваю перед Особым отделом.

Тот же метод борьбы рекомендую комиссарам УПВОСО фронтов.

(…)

О начальниках ЦУПВОСО при ПШ РВСР М.М. Аржанове и И.А. Бармине

(…)

Личность начальника Центрального управления военных сообщений М.М. Аржанова характеризуется следующими основными чертами.

Честолюбив. Крайне привержен к материальным благам и жизненным удобствам. Эти две причины — никакие другие — являются стимулами его деятельности. Только этим — ничем другим — обусловливается его относительная ценность. Ради того, чтоб удержаться при той сумме материальных благ, которая сопутствует должности начальника Центрального управления военных сообщений, он напрягает усилия, стремится показать свою ценность. Отнюдь не ради самого дела.

Крайне неразборчив в средствах укрепления собственного благополучия. Правил какой бы то ни было морали не знает. Разве готтентотской. И это отнюдь не преувеличение и не красное словцо. Наоборот — это существеннейший элемент его нравственного облика, поскольку вообще уместно касаться в данном докладе вопросов нравственности.

Вещи и преимущества, присвоенные должности (автомобиль, кабинет, мебель и пр.) он рассматривает, как приданные ему лично.

Полное пренебрежение к правам (юридическим, естественным — одинаково) своих подчиненных; даже помощников. Мстителен. За прямоту и указания на ошибки подчиненных преследует с настойчивостью, доступной лучшей участи[373] (начальник 1 отдела Генерального штаба Савенко, Генерального штаба Никулин, Генерального штаба Афанасьев и масса мелких сошек упечены им на низшие должности, сосланы на фронт и уволены вне всякой зависимости от полезности и способности к работе).