В войну 1914–1918 г. был, между прочим, начальником эксплуатационного отдела при Ставке (Главперевоз). Дело знает основательно. Властный. С большой волей и нажимом. В этом он отнюдь не слабее Аржанова и едва ли не превзойдет его. С политической стороны — вполне безопасен.

Теоретическими познаниями не блещет.

Очень серьезный кандидат. Если бы сказалось, что Серебряков не принял бы поста, ссылаясь на слабость воли и малой неприспособленности к современным условиям — Бармин может заменить его без особых дефектов.

3. Томлин Сергей Владимирович — Генерального штаба бывший генерал-майор.

Стаж не велик. Дело относительно знает. Первоначально берет вопрос глубоко и верно, но никогда не додумывает до конца. Бросает лишь мысль — искру, которая, ярко-ярко блеснув, угасает без следа. Есть основания опасаться, что как администратор разменяется на мелочи, не сумеет сохранить за собой основных нитей[392] руководства. Был начальником военных сообщений Северного фронта. Теперь помощник начальника центрального управления.

Значительно слабее двух первых.

Есть еще довольно сильный кандидат, четвертый — Чеботаревский Владимир Николаевич, начальник 2-го отдела ЦУПВОСО. Бывший полковник. Старый опытный передвиженец. Был долгое время заведывающим передвижением войск Рязанско-Уральского и других районов. Дело знает очень основательно. Умный. Прямой…[393], не лебезит перед начальством. Держится независимо.

Кандидатура его не может считаться серьезной по формальным причинам. Он не Генерального штаба и против его назначения будет энергично восставать Полевой штаб.

Есть возможность гарантировать лишь вероятное превосходство каждого из этих кандидатов и особенно первых двух.

Выявит ли себя это превосходство на практике — ручаться трудно.

Увольнение М.М. Аржанова встретит главное препятствие со стороны т. Троцкого, в котором М.М. Аржанов, изловчаясь встречать по приезде в Москву и докладывать без свидетелей — поддерживает счастливую уверенность, что на Шипке все спокойно.

Приложения:

РГВА.Ф. 6. Оп. 12. Д. 8. Л. 12 об—21.

Заверенная машинописная копия[394].

И после VIII Съезда РКП(б) В.И. Ленин продолжал активно вмешиваться в военные вопросы. Так, 28 апреля Л.Д. Троцкого как следует пнули на заседании Политбюро, рассмотревшем вопрос «о выполнении резолюций партийного съезда о реорганизации Всероссийского главного штаба и др. организаций Военного комиссариата»[395]. Ильич твердо держал руку на пульсе военного ведомства.

Дело о заговоре в Полевом штабе развернулось как раз в тот момент, когда своего апогея достигли разногласия Троцкого по поводу «защиты Петрограда» с Центральным комитетом (так сформулировал в «Моей жизни» Троцкий), а в частности — выясняется из послания председателя РВСР большевистскому ЦК — с самим Лениным[396]. По выражению Троцкого, «в технической и оперативной областях я видел свою задачу прежде всего в том, чтобы поставить надлежащих людей на надлежащее место и дать им проявить себя. Политическая и организационная работа моя по созданию армии целиком сливалась с работой партии»[397]. Ленин, вероятно, видел свою задачу так же — ему нужны были преданный человек в РВСР из авторитетных партийных «бонз», удельный вес которого в партии будет не меньше, чем у Троцкого, и Главком, который будет проводить нужный Ленину стратегический план. Такими людьми могли стать С.И. Гусев и С.С. Каменев. Ленин знал, что они сработались на Восточном фронте и что за Каменевым стоит небольшая группировка военных, лично ему преданная и подконтрольная Гусеву[398]; свою роль должно было сыграть и то обстоятельство, что Гусев ненавидел Троцкого и Вацетиса и еще в декабре 1918 г. критиковал Реввоенсовет Республики как абсолютно недееспособный орган[399].

Троцкий 24 мая фактически отписал в ЦК, что такое назначение нецелесообразно[400]. В данных условиях и пригодился доклад Антонова: Ленин достал «джокер»…

Раскручивать дело «Ставка» начало Серпуховское Особое отделение ВЧК — по сути, «карманная» контрразведка Семена Аралова. Ее начальник А. Волков представлял из себя партийного работника, плохо представлявшего себе технику контрразведывательного обеспечения. Настолько плохо, что однажды даже засветил своих агентов на совершенно ненужной работе[401]. 14 апреля запаниковал Аралов, отправив ориентировочно Кедрову записку, в которой заявил о возможности нападения на Ставку агентов белогвардейцев и просил усилить охрану штаба[402]. В это время поводы для беспокойства появились: имел место наплыв в Серпухов иностранцев и «довольно сомнительных лиц», которых было вполне естественно заподозрить в шпионаже — по крайней мере, в пользу Антанты. А 15 мая Волков застращал Семена Ивановича подозрениями о готовящемся на него покушении. Кроме того, предложил установить наблюдение за помощником коменданта Полевого штаба А.А. Стадлером (имевшим в Казани, по сведениям, связь с подозреваемым в шпионаже Гофштадом), начальником службы связи Полевого штаба генштабистом А.П. Медведевым и его помощником. При этом еще в 1918 г. руководитель советской контрразведки Макс Тракман докладывал Аралову, что один из наиболее ответственных постов в Полевом штабе (начальника Службы связи) «находится в руках Медведева — человека, не внушающего доверия с точки зрения Советской власти»[403].

Уже 3 мая зав. Серпуховского Особого отделения ВЧК А. Волков донес С.И. Аралову об аресте начальника общего отделения Оперативного отдела Полевого штаба И.Д. Моденова и отправке его в Москву в распоряжение М.С. Кедрова[404].