Для заработка Кропоткин под вымышленным именем стал в Лондоне сотрудничать с журналом «Nature», давать краткие рецензии о научных публикациях, но когда ему пришлось давать отзывы на собственные труды, то ему, под угрозой потерять с трудом добытый заработок, пришлось признаться в обмане и в своем авторстве.

Реакция редактора журнала, который читал о побеге русского, была типичной для англичанина: как вспоминал сам Кропоткин, редактор с большим удовольствием узнал о том, что преследуемый на родине благополучно убежал из России, и выразил уверенность в том, что он теперь в безопасности на английской земле, и уверил, что сотрудничество в журнале будет продолжаться.

Вскоре (в 1877 г.) Кропоткин уехал в Швейцарию, где работал в анархистских кружках, издавал журнал европейских анархистов, «La R е volte», но власти не могли смириться с тем, что их страна превратилась в «очаг международных заговоров» и в 1881 г. выслал Кропоткина, который в конце концов переселился… куда же? конечно, опять в Великобританию, где он стал признанным теоретиком анархистов и вместе с известным народником Николаем Чайковским, другим русским эмигрантом, занимался пропагандой среди рабочих. В Англии Кропоткин провел самые плодотворные годы своей жизни – большая часть его книг и, в частности, крупное историческое сочинение «Великая Французская революция», были написаны здесь. Его знаменитые мемуары впервые были опубликованы на русском языке именно в Англии.

В первое время после приезда Кропоткин жил на Альма-сквер в районе Сент-Джонс-Вуд (12, Alma Square), оттуда переехал в дом № 17, Роксборо Роуд, Харроу на Холме (Roxborough Road, Harrow on the Hill); позднее, в 1893 г., его местом жительства были: дом № 55 на улице Фрогнел в Хэмпстеде (55, Frognal, Hampstead NW), затем (с 18, ноября 1893 г.) – дом № 13, на улице Вудхерст-роуд (13, Woodhurst Rd, Acton).

Позднее Кропоткин жил в доме № 6 на Креснт-роуд в предместье Бромли (6, Crescent Road, Bromley). Это единственное место в Лондоне, где находится мемориальная доска, посвященная Кропоткину: «KROPOTKIN, Prince Peter (1842-1921), Theorist of Anarchism, lived here. 6, Crescent Road Bromley 1989».

В 1911 г. он переезжает оттуда в приморский курортный город Брайтон[159], климат которого должен был благотворно повлиять на его легкие. Будущий советский посол И. М. Майский, в то время эмигрант, побывал у него: «Меня сразу поразила внешность Кропоткина: огромный голый череп с пучками вьющихся волос по бокам, высокий мощный лоб; большой нос, умные, острые глаза под резко очерченными бровями, блестящие очки, пышные седые усы и огромная, закрывающая верхнюю часть груди борода. Все вместе производило впечатление какой-то странной смеси пророка и ученого… Дом Кропоткина походил на настоящий Ноев ковчег: кого-кого тут только не было! Революционер-эмигрант из России, испанский анархист из Южной Америки, английский фермер из Австралии, радикальный депутат из палаты общин, пресвитерианский священник из Шотландии, знаменитый ученый из Германии, либеральный член Государственной думы из Петербурга, даже бравый генерал царской службы – все сходились в доме Кропоткина по воскресеньям для того, чтобы засвидетельствовать свое почтение хозяину и обменяться с ним мнениями по различным вопросам»[160].

Последние годы в Англии Кропоткин провел в приморском городе Брайтон, откуда в 1917 г. уехал в Россию, где он отнюдь не принял политику большевиков. Из Москвы его отправили в небольшой подмосковный город Дмитров, откуда он, за полтора месяца до кончины, направил письмо Ленину с протестом против его бандитской политики заложничества: «Неужели среди вас не нашлось никого, чтобы напомнить своим товарищам и убедить их, что такие меры представляют возврат к худшим временам Средневековья и религиозных войн и что они недостойны людей, взявшихся созидать будущее общество на коммунистических началах; что на такие меры не может идти тот, кому дорого будущее коммунизма?»

Разумные призывы не дошли до тех, кто и не желал слушать…

Петр Алексеевич Кропоткин скончался в Дмитрове 8 февраля 1921 г.

* * *

В начале ХХ в. в Англии появляется новая волна эмигрантов: социал-демократы, как меньшевики, так и большевики и эсеры, а с ними еще и множество представителей различных течений, кружков и групп, но всего их все-таки насчитывалось гораздо меньше, чем, скажем, в Париже, центре русской эмиграции тогда. Было, правда, и меньше ссор и свар, о которых вспоминала Крупская: «Пожить бы еще годика два в атмосфере склоки, да эмигрантщины, можно было бы надорваться». Лондонская колония была существенно меньше парижской, да и здесь уже давно все размежевались на отдельные группки. Как вспоминал И. М. Майский, «уже одни расстояния тут ставили преграду для слишком частого скопления эмигрантов в одном месте. Далее, в противоположность Парижу безработицы среди лондонских эмигрантов было мало, обычно люди так или иначе устраивались… Наконец, спокойствие и хладнокровие англичан, их размеренный и домашний образ жизни создавали вокруг российской эмиграции более спокойные и устойчивые настроения»[161].

Многие из эмигрантов посещали так называемый Герценовский кружок, или, как он назывался официально, «Русский кружок имени Герцена в Лондоне», созданный самими эмигрантами около 1910 г. как межпартийный культурно-бытовой центр общения. Он помещался там же, на Шарлотт-стрит. Секретарем кружка и активным участником его создания был М. М. Литвинов. Кружок устраивал театральные постановки, вечера, встречи, музыкальные выступления, лекции, для чего снимал большой зал и ресторан у Коммунистического клуба. Как вспоминал Майский, «это было место, где люди разных партий и убеждений, объединенные лишь горечью хлеба изгнания и тоской по родине, могли в непринужденной обстановке встретиться, поиграть в шахматы или домино, посидеть вместе за чашкой чая или кружкой пива, найти русскую книжку или газету, послушать русскую песню или музыку. При Герценовском кружке имелась касса взаимопомощи, оказывавшая материальную поддержку наиболее нуждающимся из эмигрантов… И потому Герценовский кружок, или, точнее, помещение Коммунистического клуба, всегда было полно русскими изгнанниками, которые здесь в табачном дыму, среди разноязычного шума пили, ели, курили, обменивались новостями, спорили, ссорились, мирились, строили планы на будущее»[162].

* * *

Одним из самых известных социал-демократических эмигрантов является Владимир Ленин, который бывал в Лондоне несколько раз. В первый раз Ленин приехал в Лондон в 1902 г. Почти сразу после приезда Ленин получил пропуск в библиотеку Британского музея, крупнейшее в мире хранилище книг, и что примечательно, он и здесь прибегает к обману – пропуск выписывает на имя некоего мистера Якоби Рихтера, хотя особых причин скрывать свое настоящее имя у него не было. Но, как писала Крупская, «в смысле конспиративном устроились как нельзя лучше. Документов в Лондоне тогда никаких не спрашивали, можно было записаться под любой фамилией. Мы записались Рихтерами. Большим удобством было и то, что для англичан все иностранцы были на одно лицо, и хозяйка так все время и считала нас немцами». Ленин и его жена Надежда Крупская сняли две комнаты на втором этаже небольшого дома № 30 на площади Холфорд (Holford Square) недалеко от вокзала Кинг-Кросс (Kings Cross) на севере Лондона. На доме 18 марта 1942 г. установили мемориальную доску с надписью «Владимир Ильич Ульянов-Ленин (1870–1924) – создатель СССР – жил здесь в 1902–1903 годах». На площади 22 апреля 1942 г. открыли бюст Ленина, изваянный из белого мрамора (архитектурная компания «Скиннер Бейли энд Любеткин»). Сейчас всего этого уже нет – там все перестроено, площадь Holford Square вообще исчезла: она находилась примерно там, где сейчас стоит Vernon Square Centre. Имя Holford осталось лишь за небольшой улицей рядом. Мемориальную доску перенесли на дом поблизости, а бюст находится в здании муниципалитета Ислингтона: дело в том, что бюст Ленина подвергся нападению антикоммунистов и был исковеркан, так что его вообще пришлось убрать с глаз долой. Копия бюста сохраняется в мемориальной библиотеке имени Маркса (Marx Memorial Library).