чтобы переписать жителей и обложить их данью. На этот раз новгородцам удалось умилостивить ханских послов богатыми дарами и избежать переписи. Но очевидно, хан не хотел отступиться от того, что считал своим правом. Через два года татарские послы пришли в Новгород вместе с Александром, который уговаривал жителей подчиниться могучему поработителю. Черные люди наотрез отказались от числа и дани, но лучшие люди согласились с Александром и, собрав полки, ударили на чернь, которой пришлось уступить. «Тогда почаша ездить окаяннии по улицам, пишуче домы христианские», — говорит летопись. Сделав перепись и взяв дань, татары уехали вместе с Александром. Летописец рассказывает еще, что при раскладке дани «творяху бояре себе легко, а меньшим зло». С этих пор Новгород должен был давать постоянно дань хану. Александру удалось только избавить его своим ходатайством у хана от баскаков — татарских чиновников, наблюдавших за сбором дани. Баскаки жили во всех других русских городах и причиняли много зла жителям. Александр умер на возвратном пути из орды, в 1262 году, «много потрудившись за землю русскую, за Новгород и за Псков, за все великое княжение, отдавая живот свой за православную веру».

В дальнейших столкновениях новгородцев, а главное псковичей, с немцами — героем и предводителем битв является псковский князь Довмонт. Он участвовал и в кровопролитной битве под городом Раковором, нынешним Везенбергом, основанном в XIII столетии датским королем в Эстляндии. С полками новгородскими и псковскими бились также и ладожане. Немцы — рижане, феллинцы и юрьевцы — присоединились к датчанам — колыванцам (жители города Ревеля), несмотря на данную новгородцам клятву не вмешиваться в их распрю с датчанами. Битва была жестокая, новгородцы одержали победу, но потеряли много людей. Не раз еще приходилось отстаивать Довмон-ту псковичей от немцев и бывших сородичей литовцев. После его смерти враждебные отношения с Литвой часто сменялись мирными. Бывали даже случаи, что псковичи, не получая помощи от новгородцев, обращались к литовским князьям за защитой против немцев, все глубже и глубже забиравшихся в их земли. К тем же литовским князьям прибегали впоследствии и новгородцы, отстаивая свою вольность от посягавших на нее московских князей.

Шведы продолжали оспаривать Финляндию у новгородцев, которые постоянно держали вооруженную стражу в некоторых местах при выходе из Невы в море. В начале XIV века последним удалось крепче утвердиться при устье Невы и построить там город Орешек, нынешний Шлиссельбург. Отнимая у новгородцев колонии в Финляндии, шведы к корыстным целям примешивали религиозные. К язычникам финнам и литовцам они причисляли также христиан русских. Неудача крестового похода на Неву не отбила у них охоту насаждать латинскую веру среди русских и финнов. Через сто лет после Невской битвы шведский король Магнус снова задумал крестовый поход на Новгородскую область. В 1348 году он осадил Орешек и стал крестить ижорян. Оставив наместника в Орешке, Магнус вернулся в Швецию. В его отсутствие новгородцы с помощью псковичей отобрали назад Орешек. Через год Магнус приплыл опять к русским берегам, но, узнав о приближении новгородского войска, ушел назад в море. Здесь ждала его буря, истребившая много шведской рати в устье реки Наровы. А новгородцы пошли к городу Выборгу, пожгли его окрестности, разбили шведов, сделавших вылазку из города и, наконец, заключили мир и обменялись пленными в Дерите, или бывшем Юрьеве. После этого второго неудачного похода на Магнуса начали сыпаться всякие несчастья. Он вел войну с родными сыновьями, потом был свергнут с престола, наконец был взят в плен, от которого освободился только через пять лет и умер в Норвегии. Все эти неудачи и несчастья новгородцы считали возмездием за посягательства на православную веру. Появилось даже литературное произведение «Магнушево рукописание», написанное в форме русского завещания. Автор заставляет несчастного короля так описывать, между прочим, свои злоключения: «После похода моего нашла на нашу землю шведскую погибель, потом — мор, голод и междоусобная брань. У меня самого отнял Бог разум, и сидел я целый год заделан в полате, прикован на цепи; потом приехал сын мой из Мурманской земли, вынул меня из полаты и повез в свою землю Мурманскую. Но на дороге опять поднялась буря, потопила корабли и людей моих, самого меня ветер носил три дня и три ночи, наконец принес под монастырь Св. Спаса в Полную реку; здесь монахи сняли меня с доски, внесли в монастырь, постригли в чернецы и схиму, после чего живу я три дня и три ночи; а все это меня Бог наказал за мое высокоумие, что наступал на Русь вопреки крестному целованию. Теперь приказываю своим детям и братьям: не наступайте на Русь на крестном целовании; а кто наступит, на того Бог, и огонь, и вода, которыми я был казнен; и все это сотворил мне Бог к моему спасению».

Несколько крупных побед, одержанных новгородцами и псковичами над своими врагами, не могли, конечно, вполне ослабить этих врагов или уничтожить враждебные отношения с ними. Шведы продолжали подчинять себе Финляндию, немцы прочнее внедрялись в Ливонии, а Литва богатела и развивалась в могучее государство. С небольшими перерывами шла ожесточенная борьба, сопровождаемая бесчеловечными жестокостями со всех сторон. Немцы выжигали селения финнов и литовцев, не соглашавшихся креститься, те и другие мстили самыми лютыми казнями попадающимся им в руки проповедникам. Псковичи и новгородцы, немцы и шведы одинаково сопровождали свои воинственные набеги истреблением и полным разорением несчастных мирных поселенцев, живших во вражеских землях.

Несмотря на войны и распри с низовыми князьями, Господин Великий Новгород торговал с иноземными гостями и богател. Богатели торговцы и бояре, но нищал черный люд. На нем отражались последствия войн и распрей, он же больше платился и при народных бедствиях, зависящих от природных стихий, с которыми не умела еще бороться мало просвещенная страна. Огонь находил обильную пишу в деревянных строениях, не сдерживаемая никакими преградами весенняя вода затопляла берега и селения, а страшные неведомые болезни уносили десятки тысяч людей. Неурожаи заставали жителей неподготовленными и создавали голодовки, от которых простой люд вымирал в не меньшем количестве, чем от страшного мора. С полной беспомощностью, как наказание свыше, встречали мирные люди эти бедствия, а озверевшая от голода и горя толпа бросалась грабить церкви и богатые дома.

Так, например, описывает летописец один из бесчисленных пожаров и грабеж при этом: «В субботу великую, в час ночи, загореся на Варяжской улице и сотворися горе великое, по нашим грехом. Вздвижется буря с вихрем, и тако бысть силен огнь, кто мало что похватив выбежа из своего двора, а иное все огнь взя. И