Но для плезиру новым виртуальным знакомым, Кленов выразил восторг по поводу всемогущих феромонов. В самом деле, он был бы не прочь привлекать сердца… Сердце одной женщины. Это ведь немного? Это была женщина с длинными ногами и лебединой шеей, глаза у нее глядели тревожно, а губы пахли морошкой. У нее пропала дочь, и Кленов вот сейчас общается с этими идиотами именно для того, чтобы как-то выйти на след беглянки! Хотя беглянка, судя по всему, была непростой девочкой. Сколько успела наколобродить, надо же!

Наконец, в конце рабочего дня, на форуме появился и сам парфюмерный гений Петечка Могилевский под многозначительным ником Голубой Ангел. Кленов был ему представлен, и Голубой Ангел благосклонно с новичком пообщался. Он был снисходителен, блистателен и мудр. За время, проведенное на форуме, Кленов успел многое понять о Петечкиной натуре, и теперь ему удалось попасть в тон. Не зная, как это предложение будет воспринято и смертельно опасаясь ляпнуть что-нибудь не то, он предложил Могилевскому «встретиться, пообщаться». Голубой Ангел пококетничал минуты три и согласился. То ли сильна в нем была тяга к презренному металлу, а заказ сулил лично ему неплохие деньги, то ли купился на льстивые речи Евгения Эдуардовича… В общем, Петечка Могилевский назначил своему новому приятелю встречу – сегодня вечером, в кафе «Рома». «Заметано?» – вопросил Голубой Ангел. «Заметано», – ответил Спайк. «А как я тебя узнаю?» – «Это я тебя узнаю, – улыбнулся смайликом Голубой Ангел. – У тебя в руках будет две розы, желтая и белая».

Спайк подивился про себя наглости избалованного парфюмера, но, конечно, согласился, выразив приличный, подобающий случаю восторг. К восьми часам он с шиком подкатил к кафе «Рома» на серебристом «Опель-Астра». Машину пришлось одолжить у сослуживца, которому крупно повезло с женой. Вернее, с тестем. Сослуживцу Евгений Эдуардович недавно сделал одолжение из разряда тех, о которых не забывают, и как ни кривился счастливый в семейной жизни коллега, ему все же пришлось автомобиль одолжить. Кленов, как мог, приоделся, даже в парикмахерскую сходил, презирая себя, купил две условленные розы и потащился на свидание с Голубым Ангелом.

Кафе было вполне приличным, но вот посетители… По сути, это был маленький клуб мужчин с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Как он сразу не сообразил! Не то чтобы Кленов испугался… Просто напомнил себе, что любит только женщин, и храбро перешагнул порог. Навстречу ему шагнуло дивное существо. Даже если бы Евгений Эдуардович просто увидел такое на улице, он бы твердо сказал: это и есть самый что ни на есть Голубой Ангел!

Существо было тощим и едва доходило Кленову до плеча. На голове оно имело серебристо-белый паричок. Длинная паричковая челка кокетливо спадала Голубому Ангелу на глаза, придавая ему сходство с неухоженной болонкой. Из-под белых прядей торчали длинные накрашенные ресницы. Не исключено, что ресницы были накладными – скромный опыт в области макияжа не позволил Кленову этого определить. Губы существа были сложены в капризную гримаску. Тощий торс облекала гипюровая рубашка. Две верхние перламутровые пуговки были расстегнуты, обнажая безволосую грудь. На груди мотался замысловатый кулончик. Худенькие ножки Голубого Ангела обтягивали кожаные джинсы, на ступнях красовались тяжеленные «Гриндерсы». Или «Мартенсы» – в этом Евгений Эдуардович тоже был не силен. Тяжелые ботинки, казалось, были единственным грузом, удерживающим Голубого Ангела на этой грешной земле. Кабы не они – то-то бы он воспарил над всем паршивым миром!

Знакомство, в общем, удалось. Стесняясь самого себя, Кленов признался – опять же самому себе, что произвел на Могилевского неизгладимое впечатление. Или он со всеми так общается? Петечка мурлыкал, как избалованная кошечка, и посматривал на Евгения Эдуардовича так игриво, что тому становилось не по себе. Но Кленов удачно выбрал имидж. Мрачноватый мачо, не желающий демонстрировать свои чувства. Угрюмый красавец с ранимой и влюбчивой душой. Именно так он и описал свои личностные качества, когда Могилевский, не скрывая заинтересованности, принялся его расспрашивать.

– Великолепно! – закатил глаза великий парфюмер. – Я уже слышу этот аромат! О да, я слышу аромат, как люди слышат музыку! В этом и состоит мой гений! Это будет сюита!

– Чего? – не выдержал Кленов.

– Да-да, сюита! Сначала – мощный аккорд кедра с привкусом зеленого мандарина. Понимаешь меня?

– Чего тут не понять, – пробормотал Кленов, отметив, что Могилевский внезапно перешел на «ты». – Мощный аккорд кедра, чего проще.

– Ливанский кедр! Мужество! Сила! – экстатически вскрикивал Голубой Ангел, привлекая к себе внимание посетителей. Впрочем, вполне благосклонное внимание.

– Потом вступают пряные ноты. Шафран и имбирь. Шафран – интрига, имбирь – ностальгия. Загадочный Восток. Тайна одинокой души! Ночные мечты, о которых не говорят вслух!

Кленов попытался выразить заинтересованность.

– И наконец – жженый мед и молоко! Понимаешь? Нет, ты понимаешь?

«Все равно что отвечать на вопрос «ты меня уважаешь?» – подумал Кленов. Вслух он такого сказать не мог, потому собрался и ответил:

– А чего ж тут непонятного? Сотовый мед каплет из уст твоих, молоко и мед под языком твоим!

– Да! Ты все понял! Именно «Песнь Песней»! Финальные затухающие ноты – их услышит только тот человек, который поцелует твою кожу! Прикоснется к ней нежным эпидермисом губ! Это будет мой шедевр!

Кленов тоже значительно покивал. Быть может, Голубой Ангел и в самом деле великий парфюмер? Излагает, по крайней мере, складно и вдохновенно!

Могилевский уже погас. Тянул свой коктейль и глазел по сторонам. Пора было заводить главный разговор.

– Мне говорили, ты не так давно сделал замечательные духи… Вроде бы они назывались «Кира»…

– А кто говорил? – насторожился Петечка. – Хотя какая разница… Честно? Говно. Сляпал наскоро, из чего бог послал. Про носителя ничего не знал.

– Как же делал?

– Говорю тебе: спустя рукава. Заказ пришел внутренний, от кого-то из начальства. Я не знаю, от кого. Да они все в этом ни хрена не разбираются. Погоди, так откуда ты про эти духи знаешь?

– Я знаком с их владелицей, представь себе. Она… давала мне понюхать.

– Так она ими пользуется?

– Вовсю! – заверил Кленов самолюбивого гения. Он уже понял, что дело не выгорело, и начал скучать. – Они ей страшно нравятся.

– Ну, прелестненько. Хотя и это не главное. Мои духи должны нести на себе отпечаток личности, компрене?

– Уи.

Голубой Ангел рассмеялся. Внезапно Кленов понял, что Петечка действительно неплохой парфюмер и любит свое дело. Это редкость. За гиперболизированной внешностью нетрадиционного мальчика Евгению Эдуардовичу померещилась чистая и светлая, хоть и сумбурная душа. Ему отчего-то стало весело.

Но не было смысла затягивать вечер. Пора смываться. Иначе увидит его кто-нибудь в таком обществе! Засмеют потом.

Кленов не хотел обижать Голубого Ангела, потому провел финал встречи блестяще. Намекнул на срочное дело, поблагодарил за приятный и познавательный разговор и выразил надежду на скорое свидание.