Эллерт подумал, что каждое человеческое существо, возможно, идет по тропинке над пропастью, такой же бездонной, как и его собственная. Вдруг понял, что ведет себя так, как будто он один несет в себе ужасное проклятье, в то время как все остальные веселы и беззаботны. Постепенно им овладевали совершенно новые, необычные мысли: «Может быть, из-за неварсинского воспитания я отношусь к жизни с преувеличенной серьезностью? Если они могут жить со своей ношей и при этом сохранять легкость в сердце и радоваться миру, то, наверное, они мудрее меня».

Когда Эллерт подъехал к своим спутникам, он улыбался.

Они прибыли в Алдаран ранним вечером серого и дождливого дня. Вместе с дождем на землю падал мокрый снег. Рената надвинула на лицо капюшон и плотно обмотала шарфом нижнюю часть лица. Знаменосец убрал флаг, чтобы защитить его от непогоды, и ехал с суровым видом, закутавшись в дорожный плащ. Эллерт обнаружил, что здесь, на высоте, его сердце временами начинало гулко стучать, а голова немного кружилась от разреженного воздуха. Зато Донел с каждым часом, казалось, становился все более беззаботным, молодым и веселым, как если бы разреженный воздух и плохая погода были для него верными признаками возвращения домой. Даже в дождь он ехал с непокрытой головой, откинув капюшон плаща, не обращая внимания на мокрый снег. Его лицо раскраснелось от ветра и холода.

У подножия склона, ведущего к замку, Донел помедлил и помахал рукой, словно подавая какой-то сигнал.

— Мы должны взбираться вверх по этой козьей тропке? — недовольно проворчала горничная Ренаты. — Может быть, им кажется, будто мы умеем летать?

Даже Рената выглядела немного озабоченной.

— Это цитадель Алдарана? Она выглядит такой же неприступной, как Неварсин.

Донел рассмеялся:

— В старые дни, когда предкам моего отца приходилось отстаивать замок силой оружия, его расположение сослужило хорошую службу… леди, — с неожиданной серьезностью добавил он. За время путешествия они стали друг для друга «Эллертом», «Донелом» и «Ренатой». Неожиданное возвращение к формальной учтивости заставило их осознать, что путь окончен и на каждого из них снова возложена ноша его судьбы.

— Полагаю, солдаты, охраняющие эти стены, знают, что мы не собираемся нападать на них, — буркнул стражник.

— Нет, наш отряд слишком малочислен, — успокоил его Донел. — Смотрите — вон на крепостной стене стоит мой приемный отец вместе с Дорилис! Судя по всему, он узнал о нашем прибытии.

Эллерт увидел, как лицо Донела на мгновение приобрело бесстрастное выражение — как у телепата, находившегося в контакте с человеком за пределами слышимости.

— В конце концов, лошадиная тропка не такая уж крутая, — весело сказал юноша секунду спустя. — С другой стороны замка есть лестница, высеченная в камне, длиной в двести восемьдесят девять ступеней. Может быть, вы, сестра, предпочитаете подняться таким способом? — спросил он, обратившись к Люсетте.

Та изобразила на лице притворный ужас.

— Тогда пошли. Мой приемный отец ждет нас.

За время долгой поездки Эллерт не раз применял технику, усвоенную в Неварсине, и удерживал калейдоскопические образы будущего на расстоянии. Поскольку он не мог ничего с ними поделать, размышления о них могли вызвать лишь страхи и жалость к себе, непозволительные в критические моменты. Необходимо принять свою судьбу, заглядывать вперед стоило лишь в тех случаях, когда появлялись веские причины полагать, что его выбор может принести пользу. Но когда путники достигли вершины крутого, продуваемого всеми ветрами склона и вступили в защищенный навесом внутренний двор, Эллерт понял, что уже проживал эту сцену в предвидении. Охваченный мгновенным замешательством, он услышал звонкий детский голос. Показалось, что полыхнула молния, и он физически сжался за долю секунды до того, как голос достиг его слуха. Нет — никакой опасности, никаких молний. Ничего, кроме радостного детского голоса, выкрикивавшего имя Довела. Маленькая девочка в развевавшемся на ветру длинном платье выбежала навстречу и обняла Донела.

— Я знала, что это ты и твои новые друзья! Эта женщина будет моей новой учительницей? Как ее зовут? Она тебе нравится? На что похожи равнины? Там действительно круглый год цветут сады, как я однажды слышала? А ты не видел какую-нибудь нечисть по дороге? Ты привез мне подарок? Кто эти люди и что за странные животные, на которых они едут?

— Тише, тише, Дорилис, — укоризненно произнес глубокий мужской голос. — Наши гости по праву сочтут нас горными варварами, если ты будешь болтать без умолку. Отпусти своего брата и приветствуй гостей, как подобает настоящей леди.

Донел позволил сестре крепко уцепиться за руку, но отпустил ее, когда Микел Алдаранский заключил его в объятия.

— Мне очень не хватало тебя, дорогой мой мальчик. Ты представишь мне наших почтенных гостей?

— Это Рената Лейнье, лерони из Башни Хали, — сказал Донел.

Рената сделала глубокий реверанс.

— Вы оказали нам огромную честь, леди, и мы глубоко польщены. Позвольте мне представить вам свою дочь и наследницу, Дорилис Рокравен.

Дорилис стыдливо опустила глаза и присела в реверансе.

— С'диа шайа, домна, — пробормотала она.

Затем лорд Алдаран представил Ренате Маргали:

— Вот лерони, которая заботилась о девочке со дня ее рождения.

Рената внимательно взглянула на пожилую женщину. Несмотря на бледность и хрупкость черт, седеющие волосы и морщины, избороздившие ее лицо, в Маргали еще чувствовалась внутренняя сила. «Если она заботилась о девочке с младенчества, но Алдаран считает, что его дочери нужна более суровая опека, то чего, во имя всех богов, он так боится? Ведь я вижу перед собой лишь очаровательную маленькую девочку».

Донел представил Эллерта своему приемному отцу. Поклонившись старику, Хастур поднял голову и посмотрел на ястребиное лицо дома Микела. Внезапно со смешанным ощущением приязни и страха он понял, что видел это лицо раньше в снах и видениях. Каким-то образом в руках этого горного лорда находился ключ к его судьбе, но Эллерт мог различить лишь комнату со сводчатым потолком, стены из белого камня, мерцающие огни и ощущение отчаяния. Он боролся с пугающими, непрошеными образами, пытаясь найти в них хоть какое-то рациональное зерно.

«Мой ларан бесполезен, — подумал он. — Он годится лишь на то, чтобы пугать меня!»

Когда их вели по замку в подготовленные для них покои, Эллерт поймал себя на том, что нервно осматривается, надеясь увидеть комнату со сводчатым потолком — место, где могла разыграться какая-то еще неясная для него трагедия. Но не видел ничего похожего на это помещение. Возможно, с горечью подумал он, в замке Алдаран вообще нет такой комнаты. Возможно, ее вообще не существует.

Проснувшись, Рената ощутила присутствие в комнате постороннего человека. Потом она увидела хорошенькое девичье лицо Дорилис, выглядывающее из-за занавески.