– Вы правы, – радостно воскликнула Люси, – любить, не обладая женщиной, Джорджу скоро наскучит, и он будет моим. А если я достану вам эти подвески, вы передадите их королю?

– Я не вижу причин, почему бы я не смог этого сделать.

– Тогда я возвращаюсь в Англию и перешлю их вам.

– Лучше похитить только несколько штук, тогда пропажа будет не так заметна.

– Вы как всегда правы, Ваше Преосвященство, я так и сделаю.

Они расстались, очень довольные друг другом. Если бы красотка Люси была чуть-чуть умнее, она бы задумалась, почему Ришелье так заботился о ее благополучии. Но сейчас этой женщиной двигало только чувство мести. Вот почему, глядя вслед гневно удалявшейся графине, кардинал произнес:

– Воистину: разозлите женщину, и ее глупость послужит вам так, как не смог бы послужить ее ум.

Впрочем, кто сказал, что эти создания им обладают?

Через некоторое время граф Соммерсет давал бал, куда были приглашены и Их Величества. Герцог Бэкингемский тоже был среди гостей. Милорд выглядел великолепно. Лазоревый бархатный камзол с атласными вставками и драгоценными золотыми застежками выгодно подчеркивал атлетическую фигуру герцога. Короткий темно-синий плащ с золотым шитьем, белоснежные брюссельские кружева, способные вызвать зависть любой модницы, очень шли ему. Но главное – на его плече красовалось украшение, которое сразу же привлекло к себе внимание графини Карлейль. Это были те самые бриллиантовые подвески.

Герцог был с супругой. Герцогиня Кэтрин была красивой женщиной. Она очень любила своего мужа, но была достаточно умна, чтобы не чинить препятствий его развлечениям. В свое время она была самой желанной невестой Англии. Отец Кэтрин, граф Рутленд, был ревностным католиком, который поклялся выдать дочь только за достойного человека одного с ним вероисповедания, и Джордж Вилльерс был во всех отношениях неподходящей кандидатурой. Денег у молодого человека, к тому же протестанта, было меньше, чем долгов, а фавора, которым он пользовался у короля Джеймса, говорил скорее о его недостатках, чем о достоинствах. Но обольстительная внешность Джорджа, его располагающие манеры и сладкие речи покорили сердце молодой девушки, да так, что она объявила отцу о своем решении выйти замуж только за Вилльерса или покончить с собой.

Впрочем, герцог, несмотря на многочисленные любовные интрижки, проявил себя заботливым мужем и отцом, так что леди Кэтрин была вполне довольна своей участью. К тому же герцогиня редко бывала при дворе, предпочитая провинциальное уединение.

Вот почему, обратив на леди Вилльерс не больше внимания, чем на любую другую придворную даму, графиня Карлейль принялась за осуществление своей мести.

– Милорд, если вы пригласите меня на следующий танец, я дам вам шанс принести мне свои извинения и, возможно, приму их, – призывно улыбаясь, обратилась она к Бэкингему.

– Вот как? – брови герцога удивленно изогнулись. – я буду вам очень признателен, миледи, если вы объясните, в чем, собственно, я провинился?

– Ну хотя бы в том, что до сих пор не сказали мне, что я прекрасно выгляжу, – кокетливо заметила Люси.

Герцог рассмеялся и нежно поцеловал пальчики графини.

– Моя дорогая, вы выглядите просто божественно.

– Ах, нет, не сейчас, – графиня выдернула ручку и капризно надула губки, – вы еще не пригласили меня на танец.

– Я приглашаю вас.

– О, милорд, и почему я ни в чем не могу вам отказать? – притворно вздохнула Люси, призывно улыбаясь.

Герцогиня Бэкингемская сделала вид, что не заметила этой сцены.

Один танец сменялся другим. Люси была очаровательна, всем своим видом показывая, что их ссора забыта. Герцог, который ничего не имел против возобновления отношений, позволил себя увлечь, – ночь любовники провели вместе. Утром графиня вернулась к себе, прихватив страстные воспоминания и две подвески из двенадцати, подаренных Бэкингему королевой Франции.

Опасаясь, что Бэкингем обнаружит пропажу и догадается, чьих это рук дело, Люси решила ехать во Францию и лично вручить подвески кардиналу. Поскольку на сборы требовалось время, то отъезд графини немного затянулся.

Бэкингем сразу же обнаружил пропажу. Понимая, что любовницу могло толкнуть на кражу чувство мести, вызванное происками опытного интригана, каким, без сомнения, был Ришелье, и, догадываясь, что целью похищения была интрига, затрагивающая Анну Австрийскую, Джордж Вилльерс решил действовать немедленно. Поскольку посланные к дому Люси гвардейцы вернулись ни с чем, так как миледи успела уехать, первый министр Англии, не очень-то задумываясь о последствиях, издал приказ, запрещающий выход любого судна из портов королевства. Пока гонцы с приказом объезжали все порты Великобритании, три лучших ювелира восстанавливали похищенное.

Пока Его Светлость занимался драгоценностями, Генриетту Французскую занимали дела политические – лорд Монтегю, выполняющий обязанности ее секретаря, уже второй час испытывал терпение королевы, осаждая ее дипломатическими проектами.

– Пожалейте меня, сэр, – наконец взмолилась Генриетта.

– Не могу, Ваше Величество, – невозмутимо ответил молодой человек. – Есть еще новости. Мне стало известно, что Ришелье отправил в Швецию Марньевилля – одного из самых способных своих людей. Зачем? Я не знаю. Поэтому нам необходимо отправить ко двору Густава-Адольфа, расторопного человека, пусть выяснит, зачем это французским дипломатам ехать в Швецию…

– И кто же отправится в Швецию? – прервала его Генриетта.

– Мистер Филби. Он неоднократно бывал с посольством при шведском дворе.

– Зовите сюда этого Филби, – произнесла Генриетта. – Я уверена, вы оставили его ждать в приемной.

– Совершенно верно, моя королева, – ничуть не смутился Монтегю.

– Но сначала пригласите Стоуна, – приказала Генриетта. – У меня есть письма к матери и королеве Франции.

– Он здесь, – Монтегю отворил дверь в приемную и жестом пригласил Стоуна проследовать в кабинет.

Пока Ее Величество занималась политикой, его светлость герцог Бэкингемский решил нанести визит графу Соммерсету. Милорд был вне себя после пропажи подвесок и гнал лошадь бешеным галопом. Ярость министра на себе испытали несколько неосторожных прохожих, попавших под копыта его коня. К несчастью для Бэкингема, среди них оказался и господин Стоун, который давал распоряжения своему слуге перед тем, как проследовать в порт для отплытия в Испанию…

Когда Монтегю, наконец, покончил с дипломатией и ушел, Генриетта позвала фрейлин, чтобы привести в порядок свой туалет и выслушать последние дворцовые сплетни. Она ненавидела это занятие, но считала его необходимым, так как оно позволяло ей узнавать любопытные подробности личной жизни придворных. Оживленную беседу прервал приход гвардейца, который доложил о Джоне Вилльерсе.

– Ваше Величество, – виконт бросился в ноги королеве с таким уморительно страдальческим выражением лица, что плохое настроение Генриетты как рукой сняло, – я умоляю вас о милосердии.