Надо как-то решать, Раюша.

Р а я. Да, надо.

К о с т я. А знаешь что? Я сейчас завезу тебе ключи от моей квартиры. А ты, когда захочешь, зайдешь. Посмотришь, как у меня тут.

Р а я. А ты упорный. Не мытьем, так катаньем… Ну что же… Привози.

К о с т я. И чудесно. Сейчас же. (Поспешно кладет трубку.)

Р а я. Алло!.. (Медленно кладет трубку.)

СЦЕНА ПЯТНАДЦАТАЯ

Письмо старушки

У Вали  Р а я  пьет чай. Перед  В а л е й  раскрытое письмо.

В а л я. А пишет-то… Ни черта не поймешь!

Р а я. Давай я.

В а л я. Сама разберу. Значит, так. (Читает.) «Тут Илюша купил еще один…» Вот, не пойму что…

На авансцене появляются  с т а р у ш к а  и  И л ь я.

С т а р у ш к а. Что-что ты купил?

И л ь я. Еще один телевизор.

Р а я. А зачем?

С т а р у ш к а. Зачем? Ведь у вас уже есть.

И л ь я. А этот специально для тебя. И переключать сможешь с любого места. Хочешь понежиться в кровати — пожалуйста. Любую программу. Скажем, мы смотрим бейсбол, а тебе это ни к чему. (Улыбаясь.) Надеюсь, тебе не повредит такая штука у себя в комнате? Сказать по правде, это идея Пэгги.

С т а р у ш к а. Спасибо. Она очень внимательна, но…

Быстро входит  П э г г и  с цветами. Улыбается старушке, целует ее и ставит цветы в вазу.

П э г г и. Эли, ты уже сказал маме про телевизор?

И л ь я. Да. И она в восторге.

П э г г и. А я в восторге от твоей мамы. Она ходит по Нью-Йорку как будто всегда здесь жила.

И л ь я (матери). Пэгги говорит, что ты превосходно ориентируешься на улице.

П э г г и. Эли, спроси маму, как ей наш Нью-Йорк? Есть на что посмотреть, не так ли? Это не город — целая страна. Несколько стран. Негритянский район, китайский, пуэрториканский, белые, черные, желтые, коричневые, какие угодно!

И л ь я (матери). Пэгги интересуется, что ты скажешь про Нью-Йорк? Все цвета радуги, не правда ли?

С т а р у ш к а. Да. Как в Одессе во время переворота. Только все сразу. И в сто раз больше. В тысячу.

И л ь я (Пэгги). Мама потрясена.

П э г г и. Чудесная старушка! Но я должна мчаться. Если не возражаешь, я возьму твою машину. В моей что-то булькает.

И л ь я. Но я…

П э г г и. Через тридцать минут я буду обратно. (Целует старушку.) А Бродвей? А Сорок вторая стрит? Скажи маме, что там можно смотреть фильмы хоть всю ночь. (Сделав ручкой, выходит.)

С т а р у ш к а. Что она сказала?

И л ь я. Что на Сорок второй стрит круглую ночь показывают фильмы.

С т а р у ш к а. А есть любители смотреть кино ночью?

И л ь я. В Нью-Йорке есть любители на все. И есть все. Надо только уметь крутиться. У нас нельзя быть на последнем месте.

С т а р у ш к а. А ты на каком?

И л ь я. На своем. Это главное.

Р а я. А что у него за работа?

В а л я. Вот старуха как раз его об этом и пытает.

С т а р у ш к а. Я так и не пойму, что у тебя за профессия?

И л ь я. Я разве не говорил? Агент.

С т а р у ш к а. Ты писал — юрист. Я думала, адвокат. А агент — это что: сыщик?

И л ь я. Я литературный агент. Это все вместе. Но не забивай ты себе голову лишними вещами.

С т а р у ш к а. Значит, ты что-то вроде писателя?

И л ь я. Нет. Я нахожу ему сбыт. И получаю свои десять процентов.

С т а р у ш к а. За что?

И л ь я. Я же говорю. Без меня его надуют.

С т а р у ш к а. Кто?

И л ь я. Как — кто? Все.

С т а р у ш к а. Зачем?

И л ь я. О господи, мама!.. Я же объясняю… Нет, тебе этого не понять.

С т а р у ш к а. Я только хочу знать одно: что делаешь ты? Печатаешь книги?

И л ь я. Нет. Это издатели. А я между ними и писателем.

С т а р у ш к а. Ничего не понимаю. Они что — без тебя не могут договориться?

И л ь я (усмехнувшись). Договориться!.. Ты пойми, в любом деле может быть успех и провал. И выигрывает тот, кто знает конъюнктуру. Я уже не говорю о том, что хороший продавец никогда не должен класть всех яиц в одну корзину. Так вот, все это учесть — моя профессия.

В а л я. Что-то он темнит, да? В продмаге по совместительству подторговывает, что ли?

Р а я. Я тебе потом объясню. Читай дальше.

С т а р у ш к а. А скажи, Илюша, твой сын, он тоже очень занятой человек?

И л ь я (ласково). Ты не должна обижаться на Джонатана. Когда у архитектора есть заказы, следует забыть обо всем. И вообще, если нет времени, это не беда. Беда, когда его много.

С т а р у ш к а. Ты прав. В Москве, например, у меня не было ни минутки свободной.

И л ь я. Я не имел в виду тебя. Ты тут можешь себе позволить ничего не делать. Хоть с утра до вечера!

В а л я. Это у него такой юмор, да? (Смотрит в письмо.) Ну и приветы, поклоны. Тебе поцелуй. Костьке тоже. Ну и мне, само собой.

СЦЕНА ШЕСТНАДЦАТАЯ

У Раи

В комнате находятся  В а л я  и  Р а я.

В а л я. От старухи письмо пришло. Я тебе на стол положила.

Р а я. Я видела.

В а л я. Прочла?

Р а я. Еще не успела.

В а л я. Это же надо! В магазинах, пишет, красота. Дверь открыла — звоночек. Хозяин выскакивает, как будто его кто шилом кольнул. Купишь — спасибо. Не купишь — спасибо. И выходишь — звоночек.

Р а я. Я прочту.

В а л я. Товару, пишет, обалдеть. Всюду навалом. А с деньгами жмутся. На другое берегут. Медицина, квартира — тоже мне расходы.

Р а я. У них — треть зарплаты.

В а л я. Насчет пьяных, помнишь, я просила узнать. Особенно, пишет, не видно. Но есть специальная улица. Я название не запомнила.

Р а я. Я знаю. Бауэри стрит.

В а л я. Во-во. Похоже. Так на ней круглые сутки все вдугаря пьяные. И в будни. Это же надо? Прямо по панели ползают. Мужчины, женщины — безразлично.

Р а я. Я знаю. Видела фильм.

В а л я. И что милиция, что общественность — ноль внимания. А молодежь, пишет, как у нас. Тоже не разберешь, где парень, где девка.

Р а я. Понятно.

В а л я. Чего — понятно? Да ты вроде не в себе? Случилось что?

Р а я. Нет, ничего.

В а л я. На работе, что ли?

Р а я. Все в порядке.

В а л я. Или устала?

Р а я. Навалилось всякое.

В а л я. У меня тоже. Осатанеешь с этим массажем. Животы, животы… Как бомбы, честное слово. Отсюда жмешь, оттуда выскакивают. Пойти кота поискать, что ли? Бросил он ту-то. Черноморденькую. И вся любовь. Теперь, поди, новую ищет. Непостоянный. Не то что твой Костька.

Р а я. Почему мой?

В а л я. А чей же? Ладно. Ничей. А так, что он, что мой кот — похожи. Я ведь Костьку с детства знаю. Когда с ним строго — ластится, прямо в глаза заглядывает. А ласково — на голову лезет. Ты это учти. С него все требовать надо. А то он — как уж. Хвостом туда, сюда. Мяучит.

Р а я. Ты о ком?

В а л я. Оба одинаковы. Разве только что мой покрасивей. Ну, котище — прямо тигр. Все кошки кругом — без