Линкоры пользовались повышенным спросом на Средиземноморском театре военных действий. Два французских и четыре британских линкора покоились на дне после удачных атак немецких подводных лодок. 19 марта Роберт Морат на «U-64» к юго-западу от Сардинии торпедировал и потопил французский линейный корабль «Дантон». «Это было совсем не сложно, – рассказывал он впоследствии, – шедший зигзагом бронированный гигант сам вышел на удобную позицию для атаки. Мне осталось только выпустить торпеды, которые попали точно в цель и проделали две большие пробоины в корпусе на уровне ватерлинии». В момент триумфа «U-64» неожиданно решила показать свой «характер» и начала крутиться и подскакивать, как необъезженная лошадь. В конце концов потерявшая управление лодка, к ужасу командира и экипажа, вынырнула на поверхность, явив свою боевую рубку на обозрение эсминцу «Массу».

Покинув тонущий линкор, эсминец устремился к подводной лодке. Она едва успела снова погрузиться, когда к ней отправились глубинные бомбы. К счастью, атака была недолгой, и, когда Морат рискнул подняться на перископную глубину, эсминец вернулся к тонущему линкору для принятия на борт пострадавших.

Как и многие капитаны флотилии Каттаро, Роберт Морат не был плохим человеком. Он проявлял доброту и отзывчивость. Когда во время этого же похода он потопил американский танкер «Морени», то передал бинты и медикаменты раненым морякам, за что удостоился рукопожатия американского капитана. Однако у адмирала Маунтэванса, на попечении которого находился в 1918 году Морат – военнопленный, сложилось совершенно другое мнение о немецком капитане. В своей книге «Моя жизнь, полная приключений» адмирал писал: «Я привез несколько немецких офицеров и матросов, военнопленных с потопленных субмарин. В их числе был Морат, весьма неприятная личность: надменный, заносчивый, наглый тип, настоящий убийца. Он был занесен в список военных преступников, которых немцы должны были судить сами». Если это правда, странно, что англичане не внесли Мората в свой список военных преступников. А правда, как водится, очевидно, находится где-то в середине между двумя крайностями.

Весной и летом 1917 года базирующаяся в Каттаро флотилия подводных лодок продолжала сеять смерть и разрушения на оживленных морских путях Средиземноморья. В апреле конференция союзников на Корфу рекомендовала переориентировать дальневосточные торговые пути к мысу Доброй Надежды. Как и в других регионах, подводные лодки оказывали заметное влияние на военно-морскую стратегию. В апреле союзники потеряли 218 000 тонн, причем среди жертв были итальянский лайнер «Равенна», потопленный 4 апреля без предупреждения Вальтером Гансом на «U-52» в районе Генуи; «Город Париж», погибший в тот же день, унеся с собой 122 человеческих жизни. Фон Арно во время 5-недельного боевого похода потопил 17 судов, причем в поисках судов противника даже вышел через Гибралтар в Атлантику. По возвращении в Средиземное море он был атакован аэропланом, но успел скрыться на глубине, после чего совершил путешествие вокруг носка итальянского сапога в Адриатическое море. В Каттаро его встречали как героя.

Были укреплены отрантские и другие противолодочные заграждения, но облегчения это мероприятие не принесло. Проблема усугублялась катастрофической нехваткой материалов. Одно время Мальту охраняли только ярко окрашенные бочки, которые вводили подводников в заблуждение, заставляя их думать, что они отмечают минные поля. Средиземноморье стало воистину международным театром. Британские и французские патрули были укреплены итальянскими и греческими кораблями, а в западных районах действовали португальские военные корабли. В феврале в европейских водах появились восемь японских эсминцев, один из которых, «Сакаки», 11 июня был поврежден торпедой. При атаке погибли 55 человек.

26 мая обер-лейтенант Фридрих Нойманн, командир «UC-67», атаковал плавучий госпиталь «Замок Дувр». Две торпеды попали в цель, и судно затонуло спустя шесть часов. К счастью, обошлось без больших жертв. Это был один из очень немногих случаев, когда немецкий подводник был привлечен к ответственности за свое преступление. Нойманн предстал перед судом в Лейпциге в 1921 году, но был оправдан, так как «выполнял приказы вышестоящих офицеров». В наше время такое объяснение не смогло бы стать причиной для оправдательного приговора.

Только фон Арно продолжал топить суда, следуя принципам гуманизма и законности. В июньском походе он записал на свой счет 11 новых жертв. Но с этого времени потери торгового флота союзников начали уменьшаться. Время безраздельного господства на море немецких подводных лодок прошло. Сказалось и постоянное укрепление Отрантского барража. Это побудило австрийский военно-морской флот провести ночную атаку на флотилию дрифтеров, ведущих постоянное наблюдение за сложной системой сетей и минных полей. Операция имела частичный успех. Прямым результатом рейда явился вывод дрифтеров из пролива ночью. В дополнение к этому «UC-25» сумела торпедировать и повредить британский крейсер «Дартмут», помогавший легким судам в борьбе с австрийскими кораблями.

Введение конвойной системы, хотя и проведенное с большим опозданием, также уменьшило потери торгового флота. Начиная с лета 1917 года, немецким лодкам приходилось вступать в жестокие сражения за каждую жертву. В это время немцы провели реорганизацию в средиземноморской части своего флота. Кофамель стал старшим военно-морским офицером в Каттаро, а его место занял Пуллен, который создал на Адриатическом море две отдельные флотилии, одну из которых возглавил Шульце, а другую – Аккерманн. Кофамель затем отбыл в Германию, где получил под командование «U-151». Очень скоро к нему присоединились другие ведущие асы флотилии Каттаро.

В июле потери союзников снизились до 85 000 тонн при том, что меры противолодочной защиты оставались недостаточно эффективными. Лайнер «Мултан» был торпедирован подводной лодкой, находясь под охраной двух японских эсминцев. Веднерлант на «UC-38», завершив установку очередного минного поля, заметил крупное подразделение ВМФ союзников, занявшее позиции у побережья Сирии, чтобы оказать поддержку наступлению Элленби на Палестину. Веднерланту удалось потопить эсминец «Решительный» и монитор «М-15». Направляясь в Ионическое море, он обнаружил французский крейсер «Шаторено» и отправил его на дно. Но эта атака оказалась последней для немецкого капитана. Сопровождавшие крейсер эсминцы немедленно прибыли на место, откуда начинался след торпеды, и сбросили глубинные бомбы. Получив серьезные повреждения, субмарина всплыла, но яростный огонь палубных орудий эсминцев заставил ее снова опуститься на дно, теперь уже в последний раз. Триумф «UC-38» оказался недолгим.

1918 год принес адриатической флотилии неожиданную проблему. Ремонтные мощности, обеспечивавшие поддержание в надлежащем техническом состоянии нескольких подводных лодок, прибывших на Средиземноморье в 1915 году, теперь не справлялись с многократно возросшим объемом работы. Кризис наступил в январе, когда из 33 подводных лодок в море смогли выйти только 5, а остальные 28 стояли в ремонте или в ожидании его. Ситуация обострилась настолько, что лодки для капитального ремонта отправлялись в Германию. Чтобы попасть в док, им приходилось совершить переход дальностью 4000 миль. Трудности немцев не уменьшились, когда после двухлетних переговоров союзники назначили вице-адмирала С. А. Гоф-Калторпа на пост Верховного главнокомандующего, поставив перед ним задачу централизации и координации противолодочных мероприятий.