— Никогда этого не будет!

— Неужели? — Лицо Перкинса исказилось от гнева. — Посмотрим, как вы заговорите, когда я выкину вас на улицу, униженную в глазах всех ваших обожаемых друзей. Без гроша в кармане, без дома, под страхом оказаться в долговой тюрьме… или где похуже. — Перкинс горько рассмеялся. — Я уже вижу, как вы пытаетесь наскрести себе на пропитание, живете на каком-нибудь чердаке, мерзнете, голодаете. Что вы будете делать? Станете швеей, корпящей над стежками, с обмороженными руками, оттого что вы не в состоянии платить за обогрев своей голой комнатенки? Или будете продавать шляпки бывшим подругам? Впрочем, никто не примет вас на работу. Даже самую низкооплачиваемую. Возможно, вы проглотите свою гордость и отправитесь искать себе должность, но никто вас не наймет. Для того чтобы стать гувернанткой, у вас нет необходимого образования, к тому же ни одна разумная жена не пустит вас в свой дом. Шить вы тоже не умеете. Драить пол? Готовить? Мыть посуду? — усмехнулся Перкинс. — У вас нет этих навыков, миледи. Заработать на пропитание вы можете только своим телом.

— Замолчите! — закричала Франческа, дрожа от гнева. — Хватит. Убирайтесь из моего дома и никогда не возвращайтесь. Вы меня поняли?

— О да. Я прекрасно вас понял, — ответил Перкинс. — А теперь поймите меня. Если к завтрашнему вечеру вы не съедете, я забираю у вас дом. И ни один из ваших… защитников, — он бросил презрительный взгляд на столпившихся в дверях слуг, — не сможет меня остановить.

С этими словами Перкинс повернулся и направился прочь. Слуги в дверях тут же расступились, чтобы дать ему уйти. Фэнтон тщательно соблюдал дистанцию, не переставая держать Перкинса на мушке.

Ноги Франчески ослабели, и она опустилась в кресло. Прислуга отправилась за Перкинсом, в гостиной осталась только Мэйзи, которая кинулась к Франческе и опустилась на колени рядом с креслом, с беспокойством глядя на свою госпожу:

— Вы в порядке, мэм?

Франческа кивнула. Она все еще дрожала и не могла собраться с мыслями. Ей хотелось разрыдаться, но это не позволяло воспитанное с детства чувство собственного достоинства.

— Да, конечно, — выдавила Франческа и сглотнула слезы, прежде чем продолжить: — Я… я пойду к себе в спальню.

Франческа поднялась на ноги, надеясь, что до спальни они ее доведут. Мэйзи встала вместе с ней:

— Вам помочь?

Франческа помотала головой и слабо улыбнулась:

— Нет. Я в порядке. Просто… мне нужно подумать в одиночестве.

Франческа вышла из гостиной, Мэйзи преданно последовала за ней. Другие слуги столпилась в передней, торопливо переговариваясь, но тут же замолчали при виде Франчески. Фэнтон вышел вперед, остальные остались сзади и смотрели на Франческу с тревогой и сочувствием.

— Миледи, если я могу вам как-то помочь… — начал Фэнтон в своей размеренной манере. Его лицо напряглось в тревоге.

— Спасибо, Фэнтон. Когда сэр Алан приедет, скажите, что мне нездоровится.

— Конечно, миледи. — Фэнтон низко поклонился.

Франческа кивнула и направилась к лестнице. Ноги дрожали, и ей приходилось держаться за перила. Внутри бурлили эмоции, готовые вылиться криками или слезами… а возможно, и тем и другим. Франческа спиной чувствовала обеспокоенные взгляды прислуги и лишь поэтому сдерживала слезы.

Она едва добралась до спальни и, закрыв дверь, разрыдалась. Опустилась на пол, ухватилась ладонями за сиденье стула, положила голову на руки и плакала. Ярость, страх и стыд внутри ее скручивались, смешивались и изливались горючими слезами.

Что ей делать? Как жить? Слова Перкинса выбивали Франческу из колеи, прорывали защиту, которую она выстраивала последние пару недель. Брат примет ее в свой дом, и ей не придется жить на улице, как описывал Перкинс. Но Франческа сгорала от стыда, чувствовала себя униженной, потерпевшей полное поражение, ведь всю оставшуюся жизнь ей придется зависеть от своих родственников.

Она лишится своего дома и всех вещей, кроме одежды. Будет жить только за счет доброты Доминика и Констанс, станет всего лишь частью их жизни, глядя на их детей, их брак, их счастье. Жизнь в Лондоне, за которую она так цеплялась после смерти Эндрю, придется оставить. Все попытки применить свои таланты, чтобы обеспечить пропитание себе и маленькой семье своей прислуги, окажутся напрасными.

Без денег останется не только она, но и Фэнтон с другими работниками. Даже если кто-то из них захочет переселиться вместе с ней в деревню, Доминик вряд ли сможет оплачивать им жалованье. Она подвела своих домочадцев, и к беспокойству за свою жизнь примешивался страх за них. Конечно, повар быстро найдет работу, но как же Фэнтон? Он уже довольно стар, и найти новое место для него будет непросто.

Но хуже всего то, что все общество узнает о ее положении. Одни будут ее жалеть, другие — насмехаться. Но что бы люди ни чувствовали, все они станут смотреть на нее свысока. Все узнают о ее падении. Все узнают, каким мужем был Хостон, как наплевательски он к ней относился и как легко пустил под откос ее жизнь. И не важно, что Франческа не любила Эндрю, она все равно сгорит со стыда, если люди узнают, каким ужасным был ее брак. Даже если она выиграет судебную тяжбу с Перкинсом, ее жизнь превратится в сплошные сплетни.

От этой мысли у Франчески поползли мурашки. Перкинс будет жить в ее доме. Ходить по комнатам, владеть ее любимой маленькой гостиной и спать здесь, в ее спальне. Франческа представила это, и ей стало плохо.

В отчаянии она пыталась найти способ спастись, но металась от одной мысли к другой, не в состоянии на чем-то сосредоточиться.

Снизу послышался мужской голос. Должно быть, приехал сэр Алан, подумала Франческа. Он хороший, добрый человек, немного ею очарованный или даже ослепленный. Если она захочет, сэр Алан в нее влюбится. Он женится на ней и поможет избежать безрадостного будущего. Франческа была уверена, что большинство женщин так и поступили бы.

Но она не могла. Не могла выйти замуж за нелюбимого человека лишь ради собственного благополучия.

А какие дороги еще открыты перед ней? Она пыталась найти выход в течение двух недель и не смогла.

Франческа вскочила и принялась ходить по комнате, вытирая мокрое от слез лицо. Нервы звенели, и она никак не могла успокоиться. Слезы то и дело набегали на глаза, и порой Франческа снова начинала судорожно всхлипывать.

Она не могла ни о чем думать. Сквозь туман отчаяния проникла лишь одна мысль. Лишь одно слово принесло облегчение: Сенклер.

Франческа взяла с кровати выложенную Мэйзи мантию. Набросив ее на плечи, Франческа вышла из спальни и стала тихо спускаться вниз. Осторожно заглянув за угол лестничного марша, Франческа, к своему облегчению, никого не увидела. Очевидно, слуги ушли на кухню поговорить о событиях этого вечера.

Франческа на цыпочках преодолела оставшиеся ступени и вышла из дома, тихо затворив за собой дверь. Надев капюшон, чтобы скрыть лицо, Франческа быстро зашагала вдоль улицы.