Разберем этот механизм на каком-нибудь незамысловатом, нотипичном примере. К врачу приходит пациент и рассказывает ему о своихсимптомах. Врач слушает его одним ухом, поскольку второе использует в этотмомент для разговора по телефону, при этом он заполняет карту и отпускает какие-тораспоряжения медицинской сестре. Разумеется, пациент находится в некоторомстрессе от такого обращения. Для пациента симптомы, которые заставили егообратиться к врачу, вещи первостепенной важности, кроме того, они кажутся емунеобычными, странными и даже ужасными.

Врач, в свою очередь, во-первых, поставил диагноз повнешнему виду пациента (в ряде случаев это чуть ли не самый достоверный метод),а потому ему зачастую просто незачем слушать все эти рассказы и жалобыбольного. Если врач и слушает больного, хотя бы и одним ухом, то делает этоисключительно из любезности. Во-вторых, врач воспринимает обнаруженное упациента заболевание как чистой воды безделицу. В этой «безделице» для врачанет ничего необычного, а там более странного или загадочного. Он уже виделтысячи пациентов с этой болезнью и лично провел не одну сотню излечивающихопераций по поводу подобного недуга. Поскольку все эти операции были удачными,все пациенты благополучно выздоровели и живут припеваючи, то понятно, что иужасными эти симптомы врач не считает.

Никому ничего не должайте, К(» ме взаимной милости и любви.

Франсуа Рабле

Врач ведет себя столь «невнимательно» по вполне понятнымпричинам. Особенно эти причины понятны самому врачу. А вот пациенту все этоабсолютно непонятно! Он пытается как-то воззвать к «чувству врачебного долга»или вызывать к себе некоторое сочувствие, чтобы врач обратил на него — насвоего пациента — хоть какое-то внимание.

«Доктор, — в отчаянии восклицает пациент, — я от этих болейне сплю!» Но какая врачу разница, спит его пациент или не спит?! Это емусовершенно безразлично: «Прооперируем вас — не будет болеть, и спать будете,как младенец!» «Операция!» — восклицает пациент ина десять минут теряет дарречи. «Раздевайтесь!» — командует доктор и двумя движениями исследуетразоблаченное тело своего пациента.

«Все понятно, — говорит врач через минуту, — у вас то-то ито-то (набор загадочных и абсолютно непонятных медицинских терминов). Надооперироваться. Сдавайте анализы и становитесь в очередь на госпитализацию. Всепонятно? Хорошо. Следующий!» Полуживой-полумертвый пациент выходит из кабинетас единственной мыслью: «Все пропало!» Он начинает думать, что доктор невыслушал его должным образом и не обследовал «как надо», а потому, по всейвидимости, ошибся в диагнозе.

Потом он начинает вспоминать, какой же диагноз ему все-такипоставили, — мысли в голове путаются, слова не складываются, получается полнаяабракадабра! И наконец, соображения о предстоящей ему операции ставят этогонесчастного больного в настоящий тупик. Если доктор ошибся с диагнозом, то:«Они разрежут и зашьют обратно, и боли не пройдут! А если яумру от наркоза!»Короче говоря, самое время вызывать «скорую помощь», правда, психиатрическую.

И теперь мне хочется задать своему читателю вопрос: как выдумаете, доктор все это сделал специально? Лично я готов поклясться, что доктордаже не думал, что его поведение может возыметь такой эффект! Более того, емупоказалось, что он был предупредителен сверх всякой меры, любезен доневозможности и точен до безобразия. Почему? Потому что этот доктор, как, впрочем,и любой из нас, страдает иллюзией взаимопонимания. Ему кажется, что он всесказал, диагноз поставил, лечение назначил, объяснил пациенту, что делать:«Какие проблемы?! Да и болезнь выеденного гроша не стоит! Плевая операция!Наркоз местный, аспирин — и тот опасней! Вообще, о чем речь?!»

И ведь эта история — рядовая, характерная для любой сферынашей жизни. Совершенно аналогичные ситуации возникают у нас в магазинах, времонтных мастерских, в официальных учреждениях, в общественных местах. Причемне менее драматичные сцены разворачиваются и в рамках отдельно взятых «жилищныхплощадей»: разговор двух супругов, разговор родителей с детьми, родителей мужас невесткой, родителей жены с зятем. Это буквально феерия абсурда, гдецарствует полное отсутствие взаимопонимания при полной уверенности, что вседруг друга могут, а главное — должны понять! Во что оборачиваются подобныесцены? Не мне вам рассказывать…

Конфликты между соперничающими сторонами — вещь естественнаяи неизбежная. Но что за странная вещь — конфликты между близкими людьми, междутеми, кто решает одну общую задачу! По самой логике вещей здесь не должно бытьникаких конфликтов! Но стоит только оглянуться, и станет совершенно очевидно:большая часть наших конфликтов — это отнюдь не войны с неприятелями, а борьба стеми, с. кем не должно быть никаких конфликтов! Почему возникают эти ссоры ипрочие «натяжения в отношениях»? Если хотите найти ответ на этот вопрос, немучьте себе понапрасну, просто вспомните об иллюзии взаимопонимания ипосмотрите, где из-за этой иллюзии в ваших отношениях с тем или иным человекомпроизошел сбой. Вы всегда найдете досадную ошибку, вытекающую из этой иллюзии.

Зарисовка из психотерапевтической практики: «Внимание— этото, что я даю тебе!»

Анастасия живет с Виталием, Виталий живет с Анастасией — уних «семья». Им по 38 лет, их дети уже относительно самостоятельны, а потомуотношения между супругами переживают новое рождение или смерть… Это какполучится. Анастасии кажется, что Виталий ее уже не любит, а потому пытается заставитьего ревновать. Виталию вообще не до любви — частный бизнес, в котором оноказался с 1991 года, съедает все силы и средства.

Анастасии кажется, что он перестал уделять ей внимание, онарасстраивается и устраивает ему «сцены». Повод для «сцены» найти нетрудно, апотому это даже не «антреприза», а «репертуарный театр». Виталию кажется, чтоего Анастасия очень беспокоится на предмет возможной нехватки денег, и потомуон из кожи вон лезет, только бы заработать необходимые средства, которых, какизвестно, никогда не бывает достаточно.

Собственно, я затеял весь этот чрезвычайно банальный рассказс единственной целью — сообщить о самом что ни на есть частном случае. Делобыло в начале 1999 года, когда бизнес Виталия находился на грани полного крахапосле знаменитого дефолта 1998 года. Анастасия была на нервах, дети заканчивалишколу — были на нервах, Виталий был одним сплошным нервом. Но вот удача:Виталий после очень длительного периода простоя заключает перспективную сделку.Надежда вновь оживает, и он хочет поделиться своей радостью с Анастасией — онпокупает цветы и заявляется в таком виде домой.

«Тебе что, больше не на что деньги тратить?!» — восклицаетАнастасия, выхватывает цветы и бросает их в ванную, где они благополучно изаканчивают свой недолгий век. Виталий раздосадован и подавлен, он даже ненаходит в себе силы сказать, что дело пошло на поправку, что заключен хорошийконтракт… Потом Анастасия говорит мне, что Виталий не уделяет ей внимания, аследовательно, разлюбил. Она уже решила: его нужно опять в себя влюблять, апотому она делает вид, будто бы у нее кто-то появился.