Наконец сонную тишину нарушают шаги и голоса. Сквозь щель вижу друзей в сопровождении нескольких северян. Даже Саша ковыляет, опираясь на костыль.

Слышу как разгорается спор. Взъерошенная Инга судорожно переводит раздраженные реплики. Северяне не хотят поднимать шум, друзья настаивают, что новости стоят того, чтобы разбудить ярла.

С другой стороны улицы подходит зевающий Магнус, выслушивает и мощным рывком открывает дверь. Все скрываются внутри и через несколько секунд мы с принцессой дружно вздрагиваем.

Оглушительный БАААМ однозначно будит всю округу. Тут же заходятся в лае собаки, хлопают двери, слышатся встревоженные крики и топот бегущих людей. Поднимается суета к дому начинает стягиваться толпа.

Отлично, эта часть плана прошла идеально.

Широкие двустворчатые двери в главный зал распахивают, его площадь просто не в состоянии вместить всех. Слышу изнутри недовольный голос Хакона. Делаю знак Ольге, чтобы она подбиралась ближе и выхожу, направляясь внутрь.

Приходится поработать локтями, расталкивая еще не проснувшихся местных. Все встревожены, а большинство еще и вооружены. Толпа гудит одним вопросом «что происходит?».

— Да какое они право имеют поднимать всех! — ярл уже в бешенстве. — Чтобы там не привиделось этому доходяге, я тут решаю!

— Выслушайте их… — слышится тихий голос Инги.

Я наконец проталкиваюсь в центр, буквально вываливаясь из толпы. Чуть обернувшись вижу, что Разумовская шла за мной следом и остановилась за каким-то пацаненком в первом ряду, который с распахнутым ртом уставился на ярла.

— Да мне нас… — Хакон резко замолкает, увидев мою белую башку.

Я ловлю эмоции всех, стоящих на возвышении.

Мрачный Свейн удивлен настолько, что замирает со своей проклятой монетой в руках. Он тут же закрывается, отталкивая меня какой-то мутной силой, успеваю поймать лишь легкое раздражение.

Белобрысый Даг закипает. В парне целая горючая смесь: злость, усталость, непонимание и немного страха. Его глаза начинают бегать, он напрягается и даже делает шаг вперед, но замирает, обернувшись на отца.

А вот ярл, находящийся до этого момента в лютой ярости, становится совершенно спокойным. Его словно выключает. На лице на короткий миг появляется усмешка. Я цепляю отголосок злорадного облегчения.

И вообще не понимаю, что это может значить. Хорошо, значит поиграем. Мои губы расползаются кривой ухмылкой.

— Ярл Хакон, — я выхожу вперед. — С того самого момента, как мы оказались на вашей земле, начала происходить какая-то хрень.

По толпе проносится удивленный и возмущенный ропот. Да, мальчик умеет говорить и не особо следит за словами. Подождите, это еще не самое страшное. Лицо ярла вытягивается в искреннем изумлении.

— На нас напали по дороге. Затем на нас напали демоны. Да, демоны! — я прикрикиваю уже на смешок из толпы. — Затем в меня стреляли. И не простой пулей, хотя я и не сомневаюсь, что меня хотели убить. А такой, что лишила доступа к силе. При помощи сейда.

На последнем слове я многозначительно смотрю на Свейна и вижу вспышку злобы в его глазах. Прибить бы его сразу…

— И что ты хочешь этим сказать? — ярл становится мрачнее грозового облака.

— Я? — наигранно удивляюсь, разводя руки в стороны. — Я хочу спросить, всего лишь спросить. Вы вообще в курсе того, происходит на вашей земле?

Гудение толпы меняет тональность на вопросительную. Я вижу нахмурившиеся лица и слышу те же вопросы «что происходит?», но уже недовольные в адрес ярла. Инга бормочет, переводя происходящее друзьям.

На мрачном лице Хакона проскальзывает неуверенность и смятение. Хтонь, он что, действительно ничего не знает? Мужик делает шаг ко мне. Краем глаза замечаю, как друзья встают за спиной.

— Ты обвиняешь меня? — сквозь зубы рычит на меня ярл.

Боги, как же мне этого не хочется делать… Я быстро оглядываю толпу. Люди замерли, затаив дыхание. Становится так тихо, что отчетливо слышно шипение углей в очаге. Кто-то приглушенно вспискивает «мама».

Я набираю воздуха в грудь, открываю рот и тут за спиной раздается звонкий голос Разумовской:

— Я обвиняю!

Да ну кто же тебя за язык то тянул, соколица! Тут же начинается форменный бардак. Ольга выходит вперед, встав рядом со мной. Друзья кланяются с распахнутыми ртами и уважительным «ваше императорское высочество». Саша теряет костыль, падает на пол и так остается сидеть там с круглыми глазами.

А я с запозданием понимаю, что позабыл и про высочество и про поклоны. Немудрено, учитывая в какой ситуации я нашел принцессу.

Свейн закашливается и роняет монетку, и она укатывается под стол. Белобрысый краснеет с головы до пят. Ярл давится, стуча себя в грудь. Ну а все остальные просто начинают говорить одновременно.

Инга хлопает ресницами так быстро, что кажется сейчас взлетит. Тихонько хлопаю ее по спине и девушка приходит в себя. Нда, сюрприз…

— Меня похитили и удерживали силой на вашей земле, ваши люди! — заявляет Разумовская и грозно смотрит на Ингу, пока та не берет себя в руки и не начинает переводить. — И от лица императорской семьи…

Я дергаю ее за рукав так сильно, что она заваливается на меня.

— Ты осторожнее с заявлениями, высочество, — шепчу ей в самое ухо. — Тут с обвинениями все просто, сразу в морду. Не забывай, будь так любезна, что их примерно в сто раз больше.

Пусть я и не думаю, что ярл будет устраивать поединок с принцессой. Хотя тут вроде как женский пол далеко не слабый. Да и Ольга не беспомощный котенок, судя по тому, что я видел в пустыне.

Но, чем серьезней обвинения она предъявит, тем больше получим за нее мы. Я уже понял, что по статусу ярл до дочери императора не дотягивает. А мы — до него. Так что и вызывать будет не он, и не ее.

Разумовская бросает на меня злобный взгляд, скрипит зубами и выпрямляется.

— От лица императорской семьи я требую немедленно связаться с посольством и предоставить нам транспорт с охраной, — спокойнее продолжает она.

Может и зря ее дергал, но чует моя, хм, интуиция, не это она хотела сказать. Так то я вообще хотел мирным путем все решить. Дипломатию, которую я не помню, подключить. Заболтать тут их всех, короче говоря. Накидать намеков, усилить появлением императорской особы и предложить вежливо, хм, отмазаться.

Все равно не нам с этой ситуацией разбираться. Нам просто нужно выбраться, связаться со своими и отправить Разумовскую домой.

Но толпа уже завелась, я чувствую поднявшуюся волну возмущения и гнева. Теперь они играют против меня. А «наша» северянка уже дрожит мелкой дрожью. Нда, на таком уровне она проблем не ожидала.

— Это невозможно, — ярл тяжело дышит, но сдерживается и понижает тон. — Из-за погоды ни связи, ни дороги нет. Я не могу выполнить ваши требования… ваше императорское высочество.