— Может, тоже передумала. Или у нее что-то случилось.

— Да. Может.

Иногда ему очень хочется влезть в жизнь Анастасии, проверить каждую ее подружку и послать далеко и надолго парочку особо наглых. Но Малкольм вспоминает, куда сам посылает тех, кто пытается диктовать ему, кто друг, а кто враг, и желание быстро пропадает.

— Так о чем т… вы хотели поговорить? — спросила Ася.

Он слегка отвлекся, наблюдая, как она ест паштет. Намазывает его на хлеб, льет сверху варенье, перекладывает остатки в тарелку, а коробку дает облизать счастливому до одурения Осе.

— О том, что было после конкурса.

Она перестала жевать и покраснела.

— А нужно об этом говорить?

— Нет. Будем ходить вокруг друг друга с грустными глазами до тех пор, пока у меня не начнется старческая импотенция, а у тебя — склероз.

Она поперхнулась паштетом и сделала несколько больших глотков вина.

— Ты всегда такой… прямой?

— Да. А какой смысл в том, чтобы делать вид, будто ничего не происходит? Ждать, когда что-то сложится само? Под влиянием случая?

— Прям как папа. Он тоже не любит милые совпадения.

Еще бы разведчик их любил. Хотя сравнение с Братисом слегка покоробило. Сегодня ему вообще не хотелось напоминать себе, чья дочь сидит напротив, пьет вино и подкладывает троллю вкусняшки.

Ему хотелось ее.

— Хорошо, и что я должен сделать? Пригласить тебя на свидание? Связаться с твоим отцом и спросить разрешения.

— Нет! — вырвалось у Аси.

Малкольм усмехнулся. Да, Братис не придет в восторг.

— Тогда что мне сделать?

— Я не знаю.

Будем это считать за «что хочешь».

До сих пор он сознательно выбирал ни к чему не обязывающие отношения с девицами, имена которых не всегда запоминал. Он не планировал свидания и считал, что взрослый человек противоположного пола способен разобраться, нужны ему такие отношения или стоит поискать в другом месте.

Анастасия… нет, ее сложно было назвать маленькой, скорее иначе воспитанной. Так бывает, когда девочка растет на примере счастливой семьи, которой Малкольм никогда не видел. Ей не подойдет необременительный роман, а он не уверен, что способен на большее.

Однажды, возможно, Малкольм сделает ей больно.

Но сейчас-то он может ее поцеловать. Почувствовать на губах вкус вина, запустить руку в светлые локоны. Погладить ещё маленькие рожки, притянуть к себе с такой силой, что не удержавшись рухнуть на ковер и целоваться уже там.

Он бы откусил себе волчий хвост, чтобы узнать, как далеко она и Нолан зашли в отношениях. Потому что Ася целовалась восхитительно неуверенно, но в то же время со всей решимостью, на которую была способна. Ее сердце билось так быстро, что он не успевал ловить губами его удары на венке у шеи.

А когда, осмелев, Малкольм осторожно проник рукой под рубашку, погладив ее живот, раздался стук в дверь.

Тяжело дыша, Малкольм отстранился и выругался.

— Кого еще принесла нелегкая?

Иногда звериное чутье его не подводит. Иногда оно не просто подсказывает, а буквально кричит «Это неприятности! Не открывай им дверь!». Жаль, что во взрослой жизни нельзя просто взять и не открыть.

Впрочем, Малкольм ожидал увидеть кого угодно. Стражу, пришедшую объявить, что карантин закончен, и адепты могут возвращаться в общежитие. Ректора, решившего, что Осеньку эти страшные люди недостаточно любят и лично явившегося за деточкой.

Недовольных оценками за семестровую адептов. Да хоть бы всем составом отравившееся каким-нибудь кулинарным шедевром жюри! Но не того, кто стоял на пороге.

— Братис?!

— Здравствуй, Малкольм. Я за дочерью.

Время совсем не изменило старого друга. Только седины стало чуть больше, а вот решительности и твердости в облике не убавилось. Невысокий, но статный маг всегда вызывал какое-то внутреннее если не уважение, то хотя бы опасение. Заиметь такого врага, как Братис Вернер — сущий кошмар.

Накатили воспоминания. Странная смесь из ностальгии и злости. Малкольм не смог бы описать этот сумасшедший коктейль эмоций, даже если бы захотел. Он просто надеялся, что никогда больше не увидит старого друга. И оставит все, что хотел бы забыть, в глубинах сознания.

Не срослось.

— Что значит за дочерью? — спросил он.

— Анастасия! — рыкнул Братис.

— Папа?

Слегка испуганная Ася выглянула из гостиной. Вид имела самый виноватый и немного растрепанный.

— Собирайся немедленно!

— Куда? Что-то случилось?! Пап, что-то с мамой?

— Ты прекрасно должна знать, что случилось, Анастасия! Отпуская тебя в столицу, я рассчитывал на твое благоразумие! А что получил взамен?!

— Пап… ты чего…

— Почему новости о твоих парнях мне приносят посторонние люди?! Почему о твоем романе говорит половина города?!

Ася умолкла, тяжело вздохнув. Разумеется, Братис поглядывал за дочуркой. И, конечно, увидел все сплетни о них. А самое главное, что даже не скажешь "все бред!". Не далее как минуту назад они были в шаге от постели. Что это, если не знак свыше?

— Слушай, давай обсудим все спокойно. Сплетни немного искажают.

Братис жестом прервал его.

— Я просил тебя позаботиться о дочери. Тебя, Малкольм, потому что ты — один из тех немногих людей, которые знают, к чему могут привести подобные отношения. Потому что ты — взрослый и умный мужчина. Способный защитить невинную юную девочку. Я рассчитывал на тебя, и чем ты мне отплатил? Анастасия, собирайся, я снял номер в гостевом доме. Поживешь пока там, а затем вернешься домой.

— Но.

Ася вздрогнула, и Малкольму инстинктивно захотелось ее защитить. Он внимательно рассматривал Братиса и ее, их взаимодействие, ища признаки того, что дочь его боится, но, похоже, в гневе Братиса действительно был виноват Малкольм и только он.

Нельзя нарушать обещание. Нельзя соглашаться присмотреть за девочкой, а потом соблазнять его.

«Ты же об этом думал. Вот она, месть Братису. Как тебе?», — ехидно поинтересовался внутренний голос.

— Анастасия, у тебя полчаса на сборы. Возьми то, что понадобится для учебы, остальные вещи заберешь потом. Уже поздно.

— Хорошо, — вздохнула она. — Сейчас соберусь. Но исключительно потому что я соскучилась! А завтра утром мы серьезно поговорим, потому что я уже взрослая и сама решаю, с кем мне встречаться! И проблема не во мне или в моих отношениях, а в тех, кто позволяет себе из публично обсуждать и шпионить!

— Быстро! — рявкнул Братис.

«Чпок!», — раздалось из гостиной.

И следом:

«Р-р-р-р!».

— Ой-ой-ой! — Малкольм за секунду сообразил, что сейчас будет и успел поймать раздувшегося тролля на лету.

Но Ося все же успел хищно клацнуть зубами перед носом Братиса.

Опытного разведчика, повидавшего в жизни разное, сложно было смутить. Но даже он удивленно моргнул и посмотрел на Осю.

— Что это?!

— Осенька, — с легкой обидой в голосе ответил Малкольм. —