Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лейси дёрнулась, тихонько заскулила. Остальные попятились прочь от «цветка». Да, коммутация выглядела жутковато. Наверное, она всегда так выглядит, но когда путешествуешь обычными кабинами, сторонних наблюдателей нет. Что там происходит с веществом? Субквантовый переход? Аннигиляция? Трин не знал, психоаналитику физика ни к чему. Более того, он не встречал никого, кто бы разбирался в ней. Понятия не имел, смыслит ли вообще кто-то хоть что-то в этих дебрях. И не думал об этом. А сейчас задумался. И ему вдруг сделалось неуютно.
«Изображение» вновь «включили» – Макса стояла посреди кабины, снисходительно кривила губы.
– Там безопасно, можете отправляться.
И вышла наружу, уступая место.
Личный пример оказался действенным лекарством от фобии. Геральда, Алекс Б, розововолосая ринулись в кабину одновременно и враз исчезли в белом свете. Затем Трин отвёл туда Лейси. Он бы и сам с удовольствием убрался подальше от этого места, но Макса не собиралась присоединяться.
– А ты? – удивлённо посмотрел он на «львицу».
– Должна же я увидеть, чем всё закончится, – изрядно помятый гребень воинственно дёрнулся.
Трин выбрался наружу, стал рядом с ней.
– Так это и правда было реалити-шоу? Ты до сих пор в стриме?
– Не я – та идиотка, «открытие сезона» с Амарантового канала. Было бы нечестно лишить миллионы поклонниц и поклонников Алекса Б возможности поучаствовать во флешмобе, верно?
Она засмеялась, но не привычным своим грудным, завораживающим смехом, а настоящим, резким и похожим на лай.
– Не вижу ничего смешного, – заметил Трин. – Если всё это шло в стриме, то для людей с неустойчивой психикой тяжелейший шок обеспечен.
– Значит, будет тебе чем заняться. Не переживай, думаю, стрим отключили, как только толстуху разорвало. Но у меня с собой всегда есть запасная камера – на всякий случай. Радужный или Амарантовый такое не возьмут, зато Красный конгломерат – ого-го!
– Ты и с ними сотрудничаешь?!
– А что мне терять с моим-то спектром? Ладно, давай смотреть, что там наши доблестные спасатели вытворяют.
Поглядеть было на что. «Шпиль Одиночества» теперь напоминал кусок сыра, так его изъели «языки». Трое спасателей метались вокруг, оружие их то и дело плевалось огненными комками, отчего дыры в стенах делались ещё больше. Остальных видно не было, должно быть, вошли в башню. Во всяком случае, дверь на смотровой площадке зияла чёрным провалом.
Продолжалось это минут десять, и каких-то качественных изменений Трин не заметил: «языки» проедали стены, высовывались наружу, спасатели загоняли их обратно. Зато сам он продрог окончательно. Дрожь била такая, что зубы начинали клацать. Оставалось удивляться, как Матикса выдерживает. Неужто предвидела нечто подобное и термопластырь под одежду наклеить додумалась?
Закончилось всё в мгновение. Шесть чёрных фигур прыснули от башни в разные стороны, а сама она засветилась ярко-оранжевым пламенем. И начала оседать, будто плавилась, всё ниже, ниже, ниже. Пока не исчезла в пелене облаков.
Бородатый спрыгнул на платформу рядом с Колаем и Саби.
– Почему вы здесь? Я же сказал – уходить!
– Й… а психоаналитик, – стуча зубами, выдавил Трин. – Д… должен был убедиться…
– Для психоаналитика здесь работы нет! – оборвал его бородач.
– А что это было, вы можете объяснить? – встряла Макса.
– Могу. Мигрирующие стелсы-карбофаги с шестой Тау Феникса. Питаются любыми углеродосодержащими соединениями, почти неуязвимы. Повезло, что их выбросило в это захолустье, а не в какой-нибудь густонаселённый сектор.
– О-о-о… – неуверенно протянула женщина. Название звёздной системы ей ни о чём не говорило. – И как же они попали в «Шпиль Одиночества»?
– Хороший вопрос! Шестая Тау Феникса – планета-заповедник. Там всего одна транспорт-площадка – на низкоорбитальной наблюдательной станции. Время от времени туда наведывается кто-нибудь из научников, и больше людей там нет. Мне очень интересно, почему сбой в транспортной системе произошёл именно в период активной миграции стелсов? Кто приземлил станцию как раз на их пути? Каким образом были разрушены её внешние шлюзы?
– В… вы подозреваете, что это ум… мышленно сделали? – простучал зубами Трин. – Но это же т… такая девиация…
– Не знаю! Но подозреваю, что кое-кто заигрался, забыл своё место. И клянусь, им придётся ответить на мои вопросы. Я найду их всех, в какие бы норы они не спрятались, не будь я Хёд Стальнер.
«О ком речь?» – хотел спросить Трин. Но спасатели уже подхватили его под руки и понесли к розовым лепесткам «лотоса».
Однажды Хёд сказал: «Эсдар, ты презираешь людей!» Наверное, у него были на то основания, особенно после того, что произошло в секторе «39091–5/Оранжевый/двенадцать». Но всё же он был не прав. Те, кто ненавидят людей, превращаются в маргиналов или хики. Эсдар Альмеди стала спасателем. Какое уж тут «презрение»! Просто она – одна из немногих – знала правду. И она была взрослой.
Взрослой Эсдар стала в одиннадцать лет. В тот день, когда их с Инаной похитил Док Лейбич, Дикий Охотник.
Экскурсия в музей Тёмных Эпох оказалась вовсе не такой интересной, как ожидали подружки. Возможно потому, что воспитатели вели своих подопечных по заранее выверенному, адаптированному для школьников маршруту. А самые страшные и интересные инсталляции оставались за закрытыми дверьми других залов. И когда Эсдар и Инана поняли это, то незаметно отстали от группы и пошли осматривать музей самостоятельно.
Они не ошиблись, в залах «Римско-католическая инквизиция» и «Русская тайная канцелярия» было на что поглядеть. Дыбы, плётки, крючья, вирт-проекции палачей и их жертв – бр-р-р… Мороз иголочками впивается в кожу, а сердце сладостно замирает от причастности к запретному.
Именно в «тайной канцелярии» к ним и подошёл тот человек. Назвался гидом и предложил показать такую инсталляцию, какой они никогда и нигде больше не увидят. И девочки пошли с ним. Почему бы и нет? Что плохого случится, пока они находятся под присмотром Мегаполиса? Ипо незнакомца светился бледно-оливковым. Застенчивый, незаметный человечек, каких много вокруг.
Оказывается, инсталляция находилась не в самом музее, а в одном из его филиалов. Им пришлось войти с гидом в транспорт-кабину и долго стоять там, ожидая, пока пройдут все перекоммутации. Их было много, Эсдар не считала, сколько. Да и зачем? Они ведь не маленькие, прекрасно знают адрес интерната, не заблудятся. Незнакомец провёл их через мрачный запущенный парк, в котором не было ни бегущих тротуаров, ни даже обычных пешеходных дорожек. Но девочки опять не встревожились – у каждой ведь есть коммуникатор, так что найти транспорт-площадку будет не сложно.
Обещанная инсталляция располагалась в искусно замаскированной пещере. И да, она была ни с чем не сравнима – ни одной вирт-проекции, всё реальное. Девочки и представить не могли, что им предстояло стать её частью.