Алиса обернулась и посмотрела в заднее стекло. Второй гоблин корчился на тротуаре, схватившись за коленку.

«Это тебе, урод, за морское купание!» — подумала женщина.

К счастью, гоблины не успели перекрыть улицу впереди. Лимузин неспешно покатил по ней в сторону церкви, откуда уже можно было свернуть на приморское шоссе.

Алиса подумала, что, в принципе, морское купание закончилось для нее очень даже неплохо. Но это не оправдывало гоблинов, додумавшихся до того, чтобы выбросить девушку за борт. Ну а дальнейшее, включая ее спасение, пикник на скале, а также романтический ужин в семейном ресторанчике в Ротонде, — целиком заслуга человека, который занимал в этом городке пост начальника полиции.

Николо, кстати, взял трехдневный отпуск за свой счет. Он не согласовал этот поступок со своим начальством в местной квестуре, так что неизвестно еще, чем для него это все обернется.

Как бы то ни было, но он исчез из поля зрения местных воротил, а также некоторых своих коллег, как здешних, так и столичных. Это решение принял сам Николо, хотя, по-видимому, он с кем-то его все же согласовал.

Кстати, Алиса была одна из немногих, кто знал доподлинно, куда подевался начальник местного участка. Николо и кто-то из его родственников минувшей ночью отплыли на катере из Порто-Ротонды в Чивитавеккью, порт, расположенный в часе езды от Вечного города.

Если все удачно сложится, если подтвердится адрес пригородного дома, добытый Крякером в хакнутой базе службы безопасности некоей компании, располагающейся на известной римской площади, то уже этой ночью в пригороде итальянской столицы будет проведена полицейская спецоперация. Алиса хотела бы надеяться, что в ходе ее будут освобождены родственники двух сотрудников крупного римского частного сыскного агентства, взятые в заложники, среди которых оказался и сынишка Паоло.

Алиса вновь уселась ровно, вложила пакет меньших размеров в тот, в котором находились две пары только что приобретенной обуви. Она примерно представляла себе, что находилось в пакете, переданном ей в бутике женщиной, описание которой дал вчера Николо. Это важная, очень ценная информация.

— Десять миллионов евро? — с вопросительной интонацией произнес визитер, и его реплика наверняка попала в нужные уши. — Это большие деньги, синьор.

Рослый шатен откинулся на спинку стула. Лицо его стало задумчивым. В помещении вновь повисла тишина. Ветров вспомнил фрагмент сегодняшнего сообщения, полученного от Кэпа. Старший группы, словно предчувствуя намечающийся торг, написал буквально следующее: «Денег жалеть не следует».

Еще в Москве Ветрову было рекомендовано не скупиться в тех случаях, когда информацию, полезную для расследования, можно купить за наличные. У него имелся доступ к счетам, открытым в местных банках на его имя, вернее, на то, которое фигурировало в документах прикрытия. На эти несколько счетов на момент его приезда сюда было перечислено в общей сложности триста тысяч евро. Часть этих денег он уже потратил на покупку информации. Те же снимки, кстати, обошлись ему ой как недешево.

Ветров также имел доступ к счету, на котором лежал миллион евро. Тот самый, который он уже предложил адвокату синьору Поццо, а через него тем людям, для кого это могло представлять интерес. Но Константин не мог распоряжаться этой суммой. Для расходования части ее или целиком всего миллиона требовалось добро старшего группы «Бастион».

Помимо этого в торгпредстве России, расположенном в Риме, была приготовлена некая сумма наличностью в европейской валюте — на всякий пожарный. Об этом ему сказал Кэп. Правда, он не назвал точную цифру, но, возможно, и сам не полностью владел такой информацией.

Российская сторона, на каком-то этапе расследования посчитавшая нужным привлечь к делу специалистов из «Бастиона», готова была действовать по ситуации. Если удастся решить возникшую проблему при помощи денег — хорошо. Если нет — будут изыскиваться другие возможности, использоваться иные средства.

Сам факт торга, кстати, можно считать событием позитивным. Скорее всего, у этих людей есть то, что нужно российской стороне, — запись, сделанная Джанини, возможно, и еще какая-то ценная информация.

Но все же сумма, озвученная синьором Джорджио, этим простым сицилийским крестьянином, как он сам себя охарактеризовал, оказалась весьма серьезной по любым меркам. Не факт, что Кэп и заказчик согласятся заплатить такую цену за очередного кота в мешке.

— Это очень большие деньги, — вновь сказал визитер, но теперь уже глядя на своего собеседника. — Могу я знать, какой именно товар оценивается в такую сумму?

— Есть ролик… видеозапись, сделанная Витторио Джанини в то утро. — Синьор Джорджио пожевал сухими губами. — Прекрасная запись, — глухо произнес он. — Так мне сказал человек, знающий толк в этих делах.

— И что на этой записи?

— Вы пытаетесь добыть ее и даже не знаете, что там может быть?

— Представляю, но весьма туманно.

— Эта запись сделана беднягой Джанини. — Синьор Джорджио перекрестился. — На ней очень даже хорошо видно все то, что вам нужно. Несмотря на некоторые туманные обстоятельства, эта картинка многое прояснила бы. Я полагаю, что она вывела на правильную дорогу как вас лично, так и тех людей, по поручению которых вы приехали в наш тихий городок.

— Десять миллионов евро!.. За такую сумму можно не то что ролик, а полнометражный фильм снять.

— Или достроить и отделать гостиничный комплекс, — гнул свою линию синьор Джорджио.

— Надеюсь, вы понимаете, что у меня нет при себе таких денег?

— Конечно. Но они наверняка есть на счетах у ваших работодателей.

— Запись, сделанная Джанини, — это все, что вы можете предложить, уважаемый синьор Джорджио?

— А разве этого мало?

— Я просто пытаюсь понять. Мне ведь нужно будет связаться…

— Я понимаю, — не дождавшись окончания фразы, сказал собеседник Ветрова. — Но я хочу, Константин, чтобы и вы кое-что поняли. То, что я сейчас скажу, должно остаться между нами.

— Конечно, синьор Джорджио, — заявил Ветров. — Строго между нами. — Константин хотел бы усмехнуться, но не мог.

Он знал, что миниатюрный микрофон, встроенный в дужку очков, сейчас транслировал их разговор за пределы этого подземелья через гаджет, оставшийся в предбаннике.

— Мы люди простые, Константин. Бывшие крестьяне, рыбаки…

Ветров молча кивнул, ожидая продолжения.

— Мы не лезем в большую политику. У нас тут свой небольшой участок, и мы трудимся на нем в поте лица, добывая пропитание себе и давая работу ближним. Мы также не хотим иметь проблем с полицией или иными правоохранительными органами.

Последовал еще один кивок.

— В нашем городке, всегда таком тихом, в последнее время стало как-то неспокойно.