Мохаб подождал, когда же эмир отметит благосклонным кивком, что невольница выдержала испытание, и, дождавшись, радостно улыбнулся. Теперь он сам, как и повелитель Напура, мог спокойно ждать встречи с Аллахом, ведь ответственность за Рамифа упала с его плеч.

Вернувшись в отведенную ей комнату, Валентина задумалась о значении взглядов, которыми обменивались старики. Что же было у них на уме? В любом случае, она чувствовала: они не желали ей зла. За то короткое время, что девушка провела в их обществе, эмир Напура и его преданнейший слуга показались ей милыми и симпатичными людьми, и Валентине приятно было осознавать, что она может услужить и хоть немного облегчить страдания, доставляемые им старческими хворобами.

* * *

Дни складывались в недели, и каждое утро Валентина входила в роскошные покои эмира и читала ему отчеты и книги. Она терпеливо ждала, когда Рамиф пожелает беседовать с ней, и делала все возможное, чтобы двое стариков становились немного счастливее рядом с нею.

Казалось, каждое утро они с радостью ждут ее прихода. Их морщинистые лица светились от улыбок, когда преданная служанка входила в комнату с целебным настоем в руках. Для Валентины прошло время мучительного ожидания нового поворота судьбы. Она была довольна тем, что сыта и обрела крышу над головой, и вокруг нее теперь не было безжалостных воинов английского короля или же Саладина.

В послеполуденное время они играли в кости, а пока старики дремали, девушка просматривала отчеты Мохаба, исправляя ошибки. Еще день-другой – и все учетные книги окажутся приведены в порядок, и тогда ей нечем будет заняться.

Валентина как раз закрыла предпоследнюю книгу, когда появился Мохаб, торжественно неся на вытянутых руках большой ящик.

– Игра с Дальнего Востока! Только что привезли! Рамиф! – громко позвал он друга. – Игру привезли! Вот она! Пошли сыграем!

Рамиф уселся в свое глубокое троноподобное кресло и принялся нетерпеливо ждать, когда же Мохаб развернет доску с разноцветными квадратами и прямоугольниками и разложит сотни пластинок с выпуклыми рисунками.

– Ну хорошо, а ты знаешь, как играть? Дайка посмотреть! Из-за чего ты поднял такой шум? Такие маленькие пластиночки! – разочарованно воскликнул эмир.

Мохаб расстроился. Рамиф был прав. Принадлежности для игры казались слишком маленькими. Старики со своим слабым зрением никогда не смогли бы сделать ни одного правильного хода.

Валентина осмотрела игру и сказала Рамифу:

– Могу ли я осмелиться дать совет великому эмиру? В твоем дворце много искусных мастеров. Почему бы не поручить одному из них сделать большой стол и пластинки с более крупными рисунками? Игру можно будет оставить в твоих покоях и никуда не переносить. Хорошо бы сделать пластинки из эбенового дерева и слоновой кости, как эти, но большего размера.

– Ну, а почему ты, старый дурак, не подумал об этом? – напустился Рамиф на Мохаба. – Не стыдно, что женщина подает тебе дельные советы? Похоже, вместе с молодостью ты потерял и разум!

– Позволь кое-что напомнить тебе, о всемогущий эмир! – с ехидцей в голосе начал слуга, и Валентина поморщилась, потому как знала: раз Мохаб обращается к Рамифу с преувеличенным почтением, значит, незамедлительно последует крепко жалящая насмешка.

– О чем же ты хочешь напомнить? – проворчал эмир. – Эта женщина вовсе не обязана все продумывать за тебя!

– Позволь напомнить тебе, Рамиф, что если и сам ты не нашел верного решения, то я, твой смиренный слуга, получается, не единственный старый дурак, потерявший вместе с молодостью и свой разум.

Глаза Рамифа чуть не повылезали из орбит.

– Ах ты наглец!..

И вдруг эмир разразился смехом.

– Знаешь, что я собирался сказать, Мохаб? – снова раскатисто рассмеялся Рамиф. – Я чуть было не сказал «наглый юнец»!

Валентина засмеялась, а вслед за ней и Мохаб, и все трое хохотали, пока слезы не выступили у них на глазах.

– Знаешь, Мохаб, – с нежностью проговорил Рамиф более мягким голосом, какого Валентина никогда раньше не слышала от эмира, – думаю, свой самый умный поступок ты совершил, когда купил на торгах эту женщину. Она облегчила боль наших старческих хвороб и заставила нас смеяться. Я никогда и ни за что с ней теперь не расстанусь.

Глаза Валентины увлажнились, но на этот раз то были слезы благодарности.

* * *

Со временем Валентина познакомилась с порядками во дворце. Все, кто прислуживал престарелому эмиру, любили ее и боялись. Она ревностно охраняла его покой и благополучие, предупреждая все желания старика: по утрам приветствовала ясной улыбкой и приносила с собой кисть винограда, еще сверкающую от росы, часто вела с ним беседы низким гортанным голосом, который он так любил.

Три месяца спустя после своего появления во дворце Валентина стелила эмиру постель на ночь, как вдруг он попросил ее зажечь свечи.

– Кади, – мягко обратилась к нему девушка, – все свечи зажжены! В чем дело? Ты их не видишь?

– Повсюду тьма, – запинаясь, сказал старик. – Я думал, что окажусь готов к этому, когда слепота поразит меня, но… я не люблю темноты! – капризно добавил он.

– Позволь мне помочь тебе, – спокойно попросила Валентина. – Не стоит бояться. Я здесь, и всегда буду с тобой рядом.

Она подвела старика к высокой кровати.

– Я стану твоими глазами, – смиренно проговорила Валентина. – Обещаю, что никогда тебя не покину.

Рамиф похлопал ее по руке и откинулся на подушки.

– Кади, я хочу попросить тебя об одной милости. Окажешь ли ты мне ее?

– Зачем спрашиваешь? – воскликнул эмир. – Ты ведь знаешь, я делаю все, как ты говоришь. Спрашивать просто бессмысленно! – он притворился, что недоволен. – Ну, так о чем ты просишь?

– Мне нужен кто-нибудь в помощь. Можешь прислать сюда из гарема Розалан, рабыню, купленную вместе со мной?

– Еще одна женщина? – проворчал старик. – Скоро я буду окружен одними женщинами! Что скажет тогда Аллах, когда я предстану перед ним?

Валентина ласково засмеялась.

– Он скажет, что ты добрый и мудрый человек. Что же еще он сможет сказать?

– Где ты будешь сегодня спать?

– Здесь, в этой комнате, на полу. Я ведь пообещала, что не оставлю тебя ни на минуту.

– Валентина, – голос старика дрогнул. – Не знаю, долго ли выдержишь ты и сможешь ли справиться со всеми делами, исполнять которые отныне я попрошу тебя?

– Ну конечно же, смогу. Мохаб обучил меня всему. Он говорит, у меня получается лучше, чем у него самого, – улыбнулась Валентина.

– И он прав! Скажи ему, чтобы прислал тебе в помощь женщину из гарема по имени Розалан. Я дозволяю. Но не значит ли это, что я буду прикован к злосчастной постели до конца своих дней?