– Давай со мной. И не мычи, стыдиться нечего, с каждым бывает. Ты еще покрасней, как девица. Меня знаешь сколько тыкали…

В лазарете я сначала обошел раненых, для каждого нашел слово, а потом уже поговорил с освободившимся фельдшером.

– Два плохих… – Еврей сокрушенно потряс головой. – Полостные ранения, потрохами пули словили. Надо операцию делать. Инструмент есть, взяли трофеем еще в Тымове, но кто ету операцию будет делать? Надо срочно, а Майи Александровны нет рядом.

– А вы на что?

– Ой-вей, что я могу? – Фельдшер замысловато выругался на идише. – Так-то я знаю как, но на практике тока баб с Подола, что в Егупце, абортировал.

– Егупец?

– Так наши звали Кыив… – пояснил еврей.

– Вы же вроде из Одессы?

– В Одессе случился шухер, и мы с Хаей переехали в Егупец. Ну… до следующего шухера.

– Делайте.

– Молодой человек? – Яков Самуилович посмотрел на меня поверх очков. – В человечьих потрохах копаться – ето вам не рыбу-фиш делать. Если бы ви знали, как ее готовила моя драгоценная Хая!

– Делайте, сказал. Здесь шухера не будет. Все равно умрут, так что стоит попытаться.

– Как скажете… – Фельдшер пожал плечами. – Яша сделает все, что сможет, и даже чуточку больше, уж поверьте… – и прикрикнул на молодого ополченца из добровольных помощников: – Кому стоишь, спрашивается? Бежи фонари искать, тащи все, что найдешь. И воды еще поставь кипятить. Ты еще здесь?

– У вас все получится, Яков Самуилович. Но только сначала посмотрите этого большого человека.

К счастью, ранение Луки оказалось неопасным, штык просто разорвал ему кожу на бицепсе. И, чтобы не отвлекать фельдшера, я перевязал великана сам.

Дальше последовали доклады Стерлигова и Свиньина, и только после того, как я разобрался с ними, пришел черед допросов.

Первым начал с пленного готё, то есть ефрейтора Хачиро Такахаси. Маленького и щуплого, но жилистого парня, совсем еще молодого. Кошкин подсказал, что его взяли в плен только после того, как прострелили обе ноги. Допроса толком не получилось. Ефрейтор упорно молчал, презрительно кривя плоскую морду. Пытать его я не стал, просто отдал команду повесить со всеми остальными.

С фельдфебелем смысла беседовать не было – он все еще валялся без сознания после шрапнельного ранения. Но среди солдат все-таки нашлись разговорчивые и охотно выложили все, что знали. Как выяснилось, японцы безоговорочно поверили беглому майданщику и двинули на Тымово практически всеми наличествующими силами, в Дербинском осталось только несколько солдат, чтобы караулить задержанных местных жителей. А доклад в Александровск о предстоящей операции отправили нарочным, так как недавно восстановленные телефонные провода опять кто-то уничтожил вместе со столбами.

Ну что же, все в масть. Но забегать вперед не стоит. Легкого пути не бывает.

Разговор с ротным тоже не сложился. Тот только орал, что все русские варвары, да плевался. Пришлось и его отправить покачаться на «качельке».

После допроса я заметил, что наш добровольный переводчик что-то сильно пригорюнился.

– В чем дело, прапорщик?

– Мне стыдно… – честно признался японец. – Стыдно своего малодушия. Хотя я только следовал своим убеждениям. Понимаете, я с Окинавы, вышел из простой крестьянской семьи, в шестнадцатом веке переселившейся туда из Китая. Самураев меня учили ненавидеть с самого детства. Но мне все равно стыдно. И я не знаю, что мне делать дальше.

– Хотите, я вас отпущу?

– Куда? – Японец грустно улыбнулся.

– К своим. Уверяю, никто не узнает о тех услугах, которые вы нам оказывали.

– Они для меня уже не свои, – решительно мотнул головой прапорщик. – Лучше убейте.

Я ненадолго задумался. Надо же, какой совестливый предатель попался. Но парень вроде неплохой и может еще пригодиться – без переводчика трудно.

– Убить никогда не поздно. Попробуйте еще раз прислушаться к себе. Если что, я заберу вас в Россию.

– Как на меня там будут смотреть после того, что японцы творили с русскими людьми?

– В первую очередь как на человека. Русские умеют прощать.

Последним допрашивал майданщика – он выжил, каким-то загадочным образом я вместо спины прострелил купцу задницу. Особо разговаривать с ним было не о чем, просто хотелось посмотреть в глаза.

– Чего смотришь? – зло процедил мужик, валяясь на боку.

– Да вот, в глаза твои гляжу, вроде человек как человек, а на самом деле – иуда.

– Я тебя предавал?

– Родину ты предал. Народ свой предал.

– А что я хорошего от той родины видел? – брызгая слюнями, в бешенстве заорал майданщик. – Чтоб вы все сдохли, сволочи!!! Ненавижу-у-у!!! Народ? Быдло! Скоты! Твари…

– Убрать… – Я в который раз пожалел, что не взял с собой бухарского палача. – Но не вешать, просто привяжите к дереву подальше в лесу. Зверью тоже надо что-то кушать.

Барон не отходил от меня ни на шаг, видимо, мучился от любопытства, что же я ему такого страшного поручу. Но его черед настал только глубокой ночью.

– Какие у вас были планы, Шарль, до того, как вы встретили нас?

– Я завершил свою экспедицию, – сообщил француз. – И следовал в Александровск, чтобы оттуда с любой оказией переправиться в Россию, а затем отбыть во Францию. Оказию собирался требовать у японцев, пригрозив дипломатическими неприятностями. Думаю, они бы не отказали, так как очень боятся испортить отношения с Европой. Но как все это соотносится с вашим поручением?

– Так случилось, Шарль, что о нас в России никто не знает и там считают факт оккупации Сахалина уже свершившимся. Не сомневаюсь, что японцы этим воспользуются на возможных предстоящих переговорах. Но пока на острове действует хотя бы одно российское подразделение, это аннексия. Так вот, ваша задача не дать нам остаться безвестными, то есть сообщить о нас российским властям. Но и это не все… – Я положил руку на массивный сверток. – Здесь – материалы о зверствах оккупантов на острове. Фото, свидетельства очевидцев, признания самих японцев и так далее. Все это надо предать огласке, передав в независимую европейскую прессу. И чем быстрее, тем лучше. Увы, кроме вас, у нас нет других вариантов переправить материалы на материк. Может показаться, что поручение простое, но представьте, что с вами сделают косоглазые макаки, если найдут эти документы?

– Не посмеют… – пренебрежительно бросил барон. – Хотя… – Он задумался. – Азиаты способны на все.

– А еще нам необходимо, чтобы вместе с вами на материк переправился капитан Стерлигов, у него будет своя задача. Ну… скажем, под видом вашего слуги.

При этих словах уже поморщился сам Стерлигов.

Француз долго отбрыкивался, очень уж ему хотелось остаться с нами, но в конце концов согласился. Ну что же, теперь можно воевать спокойно. Шарль из той породы людей, которые если взялись, то расшибутся, но сделают. Уж что-что, но за две своих жизни я научился разбираться в окружающих.