Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Конечно, едва ли не самой острой проблемой в начальный период действия программы ленд-лиза в отношении Советского Союза, была организация транспортировки грузов. Глава советской военной миссии в США информировал Рузвельта, что «доставка военного оборудования и стратегических сырьевых материалов, перечисленных в протоколе Московской конференции, утвержденном Вами, идет очень медленно, и количество доставленного к настоящему времени гораздо меньше, чем упомянуто в Протоколе, и не соответствует графикам перевозок».
«Количество и состояние кораблей, выделенных органами Правительства США, ответственными за перевозки, являются недостаточными для перевозки в СССР даже тех количеств материалов и оборудования, которые упомянуты в параграфе 1. Персонал кораблей набирается без должного внимания, и формирование экипажа производится зачастую всего за несколько дней до отплытия кораблей. Поэтому экипажи кораблей не имеют достаточной подготовки и, как я полагаю, не очень надежны. Средства перевозок, количество и оборудование доков недостаточны для выполнения операций по перевозке в СССР, а также условия перевозок делают весьма вероятными акты саботажа. Кроме того, в портах наблюдается нехватка рабочей силы, которая задействована в перевозке ленд-лизовских грузов в СССР»[587].
Важным результатом встречи главы советской военной миссии с президентом США было то, что Рузвельт взял под свой личный контроль выполнение поставок СССР. Рузвельт отдал распоряжение членам своей администрации незамедлительно представить графики “дат поставок материалов и отправки кораблей”. Он писал Дональду Нельсону: “Я хочу, чтобы все военные материалы, обещанные согласно протоколу, отправлялись по назначению как можно быстрее, независимо от того, как это повлияет на другие разделы нашей программы”. Адмиралу Лэнду он писал: “В первую очередь следует осуществить поставки, предусмотренные Московским протоколом. Я хотел бы, чтобы вы выделили дополнительное количество кораблей, требуемых на центрально-и южноамериканском направлениях, независимо от других соображений”[588]. И действительно, объемы поставок резко увеличились – при этом возросло значение тихоокеанских портов США, и разнообразие грузов (до этого в СССР поставлялось в основном вооружение). Преодоление довольно жесткой бюрократической системы снабжения США предстояло созданной в феврале 1942 г. (приступила к работе в апреле 1942 г.) по итогам встречи американского президента с главой советской военной миссии Правительственной закупочной комиссии СССР в США (до этого советские заказы на американских оборонных предприятиях размещали структуры Амторга). «С военно-политической точки зрения правительство США в то время не скрывало того факта, что первоначальное значение Закона о ленд-лизе заключалось в том, чтобы «обеспечить, чтобы война оставалась вдали от нашей страны и нашего народа»[589].
Ярким свидетельством нового качества советско-американских отношений стала информация, опубликованная во многих периодических изданиях США, о решении совета индейских племен объявить И.В.Сталина «величайшим воином» 1941 года. На торжественной церемонии в феврале 1942 г., на которой главе советской военной миссии генералу АК.Репину должны были вручить головной убор из перьев гигантского орлана, предназначенный для советского лидера, присутствовало более полутора тысяч американских индейцев[590]. Таким образом, материалы американской прессы свидетельствовали об укреплении союзнических отношений между двумя странами, постепенном росте доверия среди политического и военного руководства двух стран и радикальном изменении образа Советского Союза в американском обществе.
Часть II
Западные дипломаты
Глава 10
Исполнители дипломатических поручений Венеции XVI – начала XVIII в.: байло при дворе турецкого султана
М.В. Третьякова
Среди представителей дипломатической деятельности Венеции особое место занимали консулы и байло/баюйло[591]. Вначале в их компетенцию входило оформление торговых сделок, наблюдение за тем, не нарушаются ли права их соотечественников, находившихся за границей. Например, этим занимался байло в Константинополе. Такая практика зародилась в XII в., когда итальянские купцы, путешественники собирали информацию, открывая колонии на Леванте. Интересы итальянских республик в данном регионе представляли консулы пизанские в Акре, генуэзские в Константинополе, венецианские в Александрии. Позже они стали выполнять и дипломатические функции.
Строго говоря, по нормам государственного права консулы дипломатами не были. Важные миссии или переговоры обычно поручались специальным посольствам или послам, но иногда консулы могли выполнять подобные функции. Они могли представлять свои государства на местах, даже изредка вести переговоры от имени своих государей. Консулы таких республик, как Генуя и Венеция, были обязаны докладывать своим правительствам не только коммерческие новости, но и политические. У Венеции сначала таким представителем был байло в Константинополе, имевший и консульские, и дипломатические функции, с течением временем должность байло в Константинополе была приравнена к рангу полномочного ординарного посла, но в то же время Венеция отправляла в Османскую империю и своих чрезвычайных полномочных послов. Во всяком случае, дискуссия в исторической литературе, считать ли байло послом или нет, в начале XXI в. завершилась тем, что пришли к выводу («договорились»), что следует считать пост байло постом венецианского представителя в Константинополе, т. е. ординарным полномочным послом. Хотя этой точки зрения придерживался еще Г. Браун, называя байло – агентом-резидентом[592].
Считается, что с 1265 года байло представляли интересы Венеции в Константинополе сначала при дворе византийского императора, а после 1453 года и при дворе османского султана. Официально байло был признан в качестве посла Венеции только в 1575 году. До