заключения мира, по возращению на родину стал кавалером[636]. Такая же участь в период военных действий постигла и Паоло Барбариго, и Маркантонио Барбаро, и Николо Джустиниана[637].

Климат также провоцировал болезни. Так, например, задержка в Константинополе из-за нанесения визитов Джакомо Соранцо султану и визирям в его третий вояж ко двору турецкого правителя, привела к тому, что он заболел. Эта болезнь вызвала серьезные опасения за его жизнь. В 1561 г. от чумы в Константинополе умер байло Джироламо Ферро[638].

Кроме того, все венецианские байло прекрасно знали, как писал Джакомо Соранцо, что «всем хорошо известно, что многие дела, касавшиеся мира или войны, решаются с помощью подношений (presenti)»[639]. А это влекло за собой определенные траты не только казенных, но и собственных средств.

Ко двору турецкого султана отправляли представителей (за редким исключением, когда это были представители читтадини) наиболее знатных семей Венеции. Это: Брагадин, Бембо, Вениер, Дандоло, Джустиниан, Капелло, Контарини, Корнаро, Меммо, Морозини, Руццини, Трон и другие[640].

Среди этих фамилий были представители семьи Соранцо. Они побывали либо как байло, либо с миссиями в Константинополе в 1397 г. (Бенедетто Соранцо (занимал должность капитана generale del Golfo[641]), в 40-х гг. XVII в. (Джованни Соранцо (байло в 1640–1642 гг. (по данным М. П. Педани[642]) (по данным Т. Бертеле в 1642 г.)[643] и в конце XVII – начале XVIII в. (Лоренцо Соранцо (в 1699–1704 гг.), сначала чрезвычайный посол для заключения Карловицкого мира, потом байло)[644].

Я. Тинторетто. Портрет молодого человека с золотой цепью. Ок. 1555 г., холст, масло, 103 × 76. Музей Прадо, Мадрид. Предположительно, портрет Джакомо Соранцо. Семья Соранцо являлась патроном Якопо Тинторетто

Мастерская Якопо Тинторетто. Портрет семьи Соранцо (Portrait of Fourteen Members of the Soranzo Family), 1551–1565, холст, масло, 151 x 216 (левый фрагмент). Пинакотека, Castello Sforzesco, Милан. На полотне Джакомо Соранцо изображен с цепью с розой Тюдоров, его награда за дипломатическую миссию при дворе английских монархов Эдуарда VI и Марии I

Джакомо Соранцо (1518–1599)[645] трижды побывал в Константинополе[646]. Первая поездка Джакомо Соранцо в Константинополь относится к 1565 г. После окончания своей миссии в Риме Джакомо Соранцо свой отчет об этом посольстве завершил обращением к Республике с просьбой не отправлять его байло в Константинополь в связи с неважным состоянием здоровья. В своей просьбе Соранцо сослался на запрет врачей и их обеспокоенность его физическим состоянием. Правда, Е. Альбери, пересказывая кратко эту часть отчета Джакомо Соранцо, отметил, что, несмотря на неблагоприятные прогнозы врачей и собственные жалобы, венецианец прожил еще 34 года[647].

Во всяком случае, по данным М. П. Педани, первый раз Джакомо Соранцо был в Константинополе как байло в 1566–1568 гг., в первых годах подготовки Османской империи к Кипрской войне, и вместе с послом Мариино Кавалли (Cavalli) видел начало зарождения конфликта[648].

Второй Джакомо Соранцо оказался в Константинополе в 1575 г.[649], возглавляя экстраординарное посольство Венеции, чтобы принести соболезнования турецкому султану Мураду III по поводу смерти его отца, султана Селима II[650]. Среди задач, выполняемых Соранцо в этой миссии, было и вызвавшее значительные трудности обсуждение границ между Османской империей и Венецией в Далмации[651].

В третий раз Джакомо Соранцо был отправлен в Константинополь в 1582 г. (по словам Т. Бертеле, это было «блистательное посольство»[652]). Он возглавил экстраординарное посольство Республики Св. Марка в Константинополь. Поводом миссии являлась необходимость присутствия представителей Венеции на празднике обрезания сына турецкого султана[653].

Столько же в Константинополе побывал лишь в 90-х гг. XV в. (в 1493,1496,1497 гг.) Альвизе Сатундино[654] (Alvise Sagundino)[655].

Но Сагундино – не нобиль, и был в Константинополе как посланник (inviato), как секретарь, но не байло, или чрезвычайный посол, хотя, видимо, исполнял его обязанности.

Институт байло существовал до 1797 года, последний байло, Франческо Вендрамин (баилат в 1796–1797 гг.)[656], покинул Константинополь в середине 1798 года.

При дворе турецкого султана оказаться в немилости могли не только венецианские дипломаты, но и представители других европейских государств. Так, в 1710–1713 гг. в Константинополе в заключении в крепости Едикуле (Семибашенном замке) находился и стольник П. А. Толстой (1645–1729).

К началу XVHI века стольник П. А. Толстой успел сделать себе карьеру на ниве государственной деятельности[657]. Правда, будучи родственником Милославских, он находился на стороне царевны Софьи во время стрелецкого бунта 1682 г., и после подавления комплота долго вызывал недоверчивое отношение к себе со стороны Петра I. Чтобы заслужить расположение царя стольник принял участие в заграничной командировке русской аристократии для освоения навыков мореходства.

После путешествия по Европе в 1697–1699 гг.[658] в ноябре 1701 года был назначен посланником в Константинополь, став первым российским послом-резидентом при Высокой Порте. По мнению Т. А. Базаровой, «Согласно полномочной грамоте, главной задачей П. А. Толстого являлось поддержание мирных и дружественных отношений между двумя державами»[659].

Георг Гзеллъ. Портрет Петра Андреевича Толстого. После 1718 г. Государственный Русский музей

22 мая 1702 г. П. А. Толстой со свитой покинул российскую столицу и 29 августа 1702 г. въехал в Эдирне (Адрианополь) – резиденцию султана Мустафы II. В 1703 г. после того, как на престол взошел Ахмед III местопребывание османского двора и правительства были перенесены в Стамбул, вслед за ними туда же перебрался и русский посол, где провел одиннадцать лет. Положение П. А. Толстого осложнилось после прибытия на османскую землю Карла XII с остатками разгромленного при Полтаве шведского войска. 9 ноября 1710 г. султан объявил войну России, а П. А. Толстого был заключен в крепость Едикуле (Семибашенный замок), где он провел почти полтора года. В конце 1711 г. в османскую столицу в качестве полномочных министров прибыли П. П. Шафиров и М. Б. Шереметев. Они продолжили переговоры с османским правительством, завершившиеся подписанием Адрианопольского мира (1713).

В сентябре 1714 г. П. А. Толстой вместе со всеми русскими дипломатами покинул Стамбул[660].

Сложности, переживаемые П. А. Толстым, почти такие же, о которых в свою очередь писал Джакомо Соранцо: климат, непредсказуемость и предвзятость османских чиновников. И так же, как и Джакомо Соранцо П. А. Толстой отмечал коррупцию турок.

С одной стороны, пост посланника (о миссии П. А. Толстого в Константинополе существует огромной массив исследований)[661] в Константинополе был сопряжен с известными сложностями и тяготами для П. А. Толстого, он даже просил царя заменить