— Лея, как я вас оставлю? Стоило оставить вас — и вы упали с лестницы, повредив ногу. Что же случится, если оставить вас теперь?

Что же, раз он не хочет уходить сам, то уйду я. Всё равно находиться здесь никакой радости, душу буквально разрывало на части, и терпеть этого больше не было сил. Поэтому я резко утёрла слёзы и, сжав зубы, твёрдо зашагала через бальный зал.

А здесь все были заняты. Мерлин увлечённо говорил о чём-то с Уэйном, вампир танцевал с герцогиней, старшая принцесса собрала вокруг себя стайку девушек, средняя — убегала по коридору вместе со своим старым знакомым по именно Оливье. А дракон… дракона нигде не было видно, и от этого стало ещё горше. Перед глазами возникла молоденькая графиня, с которой он отплясывал польку совсем недавно. Это ведь бал, здесь положено танцевать! Но видеть его улыбку в тот момент было так… так…

Буквально промчавшись по коридору, я спустилась в свою комнату и захлопнула дверь прямо перед носом Дортмунда. Не могу больше. Не могу! Не хочу никаких избранных! Не хочу балов, встреч, реверансов и поклонов, улыбок и песен — от всего этого так невыносимо болит душа, что хочется разодрать грудь ногтями и дать ей наконец вдохнуть свободно.

… Наутро я чувствовала себя опустошённой. Если вечером душа болела, то теперь её словно не было вовсе. Солнце светило в окно, издеваясь надо мной и моими чувствами, одним своим присутствием оно напоминало, что где-то там есть жизнь и счастье, и веселье, и что совсем недавно я сама упивалась счастьем. Что же изменилось так внезапно?

В животе заурчало, но от мысли о еде только воротило. Хотелось плакать. Казалось, от слёз стало бы легче — но и слёз тоже не было.

Тяжело спустившись с кровати, я обнаружила себя во вчерашнем бальном платье, теперь совсем мятом и покосившемся. Было всё равно. Щурясь от неприятного, раздражающего света, я направилась прямо к двери. Не призвав в качестве охраны ни Каварелли, ни тем более Дортмунда, вышла тихонько в коридор и на носочках побежала в пролёт избранных. Где-то здесь должна быть комната дракона.

Я шла по коридору, поочерёдно касаясь каждой двери в полной уверенности, что смогу почувствовать сквозь плотное дерево хоть что-то. И действительно: стоило прикоснуться к двери, как она словно начинала напевать мне едва слышный мотив.

Впрочем, мотив я разобрать не могла. И определить, кто за какой дверью — тоже. Так и остановилась в нерешительности посреди пролёта. Не звать же Дортмунда, чтобы уточнить!

Но тут, по счастью, проходил мимо лакей, толкая перед собой деревянную тележку с какими-то тряпками.

— Позвольте отвлечь вас на минуту, — обратилась я к нему и чуть не бегом подошла, опасаясь, как бы кто не услышал. — Не подскажете, в каких покоях остановился господин Рэйнольд Огнерождённый?

Тот вежливо расшаркался передо мной, но всё же указал на резную дверь красного дерева, к которой я тут же подошла и принялась переминаться с ноги на ногу в ожидании, когда лакей скроется где-нибудь в другом крыле замка. А потом тихонько постучала.

Никто не ответил. Я ожидала этого, и потому тихонько толкнула дверь. Та со скрипом приоткрылась. Надо же, он даже не запирался!

Перед моими глазами предстали просторные покои, в коих не было почти ничего, кроме кровати и огромного окна. Даже стола не оказалось в этой комнате, лишь резной стул с высокой спинкой да мягкий табурет. У меня даже мелькнула мысль, не Дортмунд ли распоряжался насчёт мебели, но в этот момент взгляд мой упал на спящего дракона. Он лежал на спине, подложив руки под голову, одеяло прикрывало его лишь до пояса, а обнажённая грудь размеренно вздымалась и опускалась под первыми лучами утреннего солнца.

Едва не вскрикнув, я крепко зажала рот ладонями и на цыпочках сделала несколько шагов к кровати, чтобы рассмотреть дракона внимательнее. Вся его грудь и живот были испещрены страшными шрамами, некоторые из которых всё ещё сохраняли красноватый оттенок.

Я прикусила губу и растерянно огляделась. Что теперь делать? Будить его? Или просто уйти, сделав вид, что ничего не было? Но тогда… зачем вообще было приходить?

Недолго думая, я пальчиками подцепила одеяло и осторожно потянула его по торсу, скрывая шрамы. Наверняка он не хотел бы, чтобы я их видела. Вот и пусть…

Глаза его открылись, когда я как раз закончила с одеялом, но ещё не успела отойти.

— Лея? — спросил он хриплым со сна голосом. Я застыла, глядя на чуть слипшиеся ресницы в обрамлении сощуренных глаз. Рэй приподнялся на локте. — Что ты здесь делаешь?

— Я… — мои губы дрогнули. Действительно, что я здесь делаю? Преодолев внутренний протест, я с трудом произнесла: — Хотела увидеть тебя…

Брови дракона дрогнули, но улыбка не коснулась его губ. Он встал, повернувшись ко мне широкой, сильной спиной, и накинул рубашку. Я стыдливо отвернулась.

— Значит, у меня будет возможность попрощаться с тобой, — сказал он, и я вздрогнула, но обернуться не решилась, потому как Рэй продолжал шелестеть одеждой.

— Попрощаться? Ты уезжаешь?

— Этой ночью я принял решение покинуть Семигорье и вернуться домой.

— Как вернуться? — я всё же обернулась, как раз в тот момент, когда дракон затягивал ремень на поясе. — Но ведь ты же избранный!.. Неужели я настолько неприятна тебе…

— Лея, — оборвал он поток моих бессвязных мыслей. — Я наблюдал за вами с О`Нилом с самого начала, и прекрасно вижу, что вас связывает куда больше именно с ним, чем со мной. Уверен, мир никогда раньше не видел союза феи и… дракона!

Рэй усмехнулся и покачал головой, а я во все глаза смотрела на него, теряясь в собственных мыслях. Лишь одно я знала точно: не хочу, чтобы он уходил!

— Не нам с вами решать…

— Я видел вас прошедшим вечером, — строго сказал дракон. — Вы целовались на балконе. Как бы я к вам ни относился, это не значит ничего.

— Как это — ничего?.. — совсем растерялась я. — Но как же…

— Никто не смеет встать на пути истинной любви настоящей феи. По крайней мере я — точно не смею.

— Ты неправильно всё понял! — я подбежала к дракону и, схватив его за локти, заглянула в холодные глаза. И покраснела. — Я просто… хотела узнать, что будет, если он поцелует меня. Будет ли… тесно в груди.

И я прижала кулаки к центру груди, как раз туда, где сейчас было нестерпимо больно. И страшно, невыносимо стыдно.

— Не уходите, — жалобно прошептала я, не в силах больше терпеть пристальный взгляд. И опустила глаза.

Почему я его останавливаю? Если Эрик — мой истинный, то дракон будет причинять мне только ещё большую боль!..

«Если». «Если»!

Конечно, ведь наверняка ещё ничего не известно! Нужно подождать, отыскать Эрика, вернуть память, вспомнить, кто он такой, и вот тогда можно будет сказать наверняка!

Но как каждый день смотреть в глаза дракона, зная, что совсем скоро нам придётся расстаться с надеждой навсегда?