– Откуда ты знаешь?.. Про практику, выходной и…

– Я тебя умоляю! – засмеялась девушка. – Все в курсе, что у соседей студенты овец считают, знают, когда приехали и когда уедут. Будто первый раз! А с выходным все просто – я еще помню, который нынче день.

– Ты кто такая? – додумался наконец спросить Вэл. – И что тут делаешь?

– Да ты образец галантности, – был ответ. – Я, понимаешь, ворочаю твое бессознательное тело, обрабатываю и перевязываю раны, сообщаю начальству, что ты живой, а то, знаешь, оно за тебя отвечает… И что получаю вместо «спасибо»? «Ты кто такая»?

– И… извини, – выдавил он. – Я не соображаю почти…

– Не почти, а совсем, и это заметно невооруженным глазом… Ну ладно, – смилостивилась наконец девушка. – Сделаю скидку на то, что ты явно головой стукнулся. Я – Лави, а ты – Вэл, судя по документам. Если ты их ни у кого не стащил, конечно.

– И что ты тут делаешь?

– Пока ты не появился – купалась и загорала. Теперь вот лазарет устроила. Кстати, ты как себя чувствуешь? Если голова кружится и тошнит, то я вызову подмогу. С сотрясением не шутят.

– А это?.. – Вэл взглянул на свою руку.

Перебинтованные пальцы казались толстыми, как сосиски, и почти не слушались. Странно, что он не чувствовал боли. Наверное, у Лави в аптечке имелось что-то подходящее… И не от этого ли снадобья он толком не мог думать?

– Заживет. Не оторвало же, – оптимистично ответила Лави. – Пузо и колени у тебя тоже ободранные, но ничего, новая шкура нарастет, прочнее будет. Стратегически важные места не пострадали, не переживай, я проверила.

И тут Вэл осознал, что раздет догола и где-то перебинтован, а где-то лихо заклеен пластырем крест-накрест. На стратегически важное, как выразилась Лави, место она озаботилась накинуть полотенце, и на том спасибо.

«Карточка!» – вспомнил Вэл. Она же была в кармане рубашки, под курткой, и…

– Ты это ищешь?

Лави покачала перед его носом маленьким пакетиком, внутри которого угадывалась карта памяти, освобожденная от всех слоев защиты.

– Отдай!..

Он даже выхватить пакетик не смог.

– Не отдам. Не переживай, там все в целости и сохранности, я посмотрела. Фотик ты в крошку раздавил, но я на своем глянула. Зачетные кадры! Продать можно за бешеные деньги! Ну или не очень бешеные, если не платить за экспертизу и не доказывать, что это не компьютерная графика.

– Отдай… – тихо повторил Вэл.

Как ей объяснить, что ему эти снимки нужны не ради денег, своих хватает… Просто там – Талли, живая, смеющаяся… Может быть, он уже никогда ее не увидит, но хотя бы эти кадры…

– Ну ты только не плачь, – чуточку растерянно сказала Лави и положила пакетик ему на грудь. – Держи свое сокровище. Я себе скопировала кое-что. Хорошие фотки, у тебя талант – и свет отличный, и ракурс отменный.

Вэл не нашелся с ответом. Если она видела снимки, то должна была увидеть и дракона, разве нет? Разве не на это она намекает, когда говорит об экспертизе и компьютерной графике? Тогда почему так спокойна, раз знает, что где-то здесь летает дракон? Или уверена, что ее он не тронет?

– Невеста? – спросила вдруг Лави, когда он неуклюже прижал пакетик к груди.

– Сестра.

– Уже легче… – непонятно сказала она и задом выбралась из-под тента. – Лежи, выздоравливай, я купаться пойду, скоро вернусь! Только скажи сразу: хочешь есть, пить или наоборот? Иначе придется терпеть.

– Ничего не хочу.

– Отлично, тогда я удаляюсь.

Она выбралась наружу – Вэл успел рассмотреть только стройные ноги – и исчезла. Послышался плеск и приглушенный радостный визг – наверное, Лави нырнула в холодную воду. И не боится же в одиночку…

Вэл, похоже, забылся ненадолго: думал о том, что надо встать, отыскать свои вещи, пускай и драные, телефон, вызвать помощь… Да какая помощь, если сказано уже, что они с Талли загуляли! Для себя если только, но из-за ссадин вертолет никто не пошлет, Вэлу же не ногу оторвало, в самом деле. Пропавшая девушка – другое дело, только поди докажи, как именно она пропала! Может, тоже развлекается и даже не думает, что ее ищут…

И вдруг он очнулся. Судя по солнцу – его движение легко было отследить по дырочкам в тенте, – было уже за полдень. Страшно, до тошноты, хотелось есть, мучительно ныли руки, колени… проще сказать, что не болело.

– Лави… – хрипло позвал Вэл. Облизнул пересохшие губы и попробовал снова: – Лави!

– А, проснулся? – Она заглянула под тент. – Чего изволишь?

Пустой желудок выдал такую руладу, что Лави захохотала:

– Понятно! Погоди немного…

Ей пришлось кормить Вэла, потому что удержать ложку он не мог. Надо ли говорить, чем это обернулось?

– Ложечку за маму… Ложечку за папу… И за сестру… И за спасительницу…

– Как узнать, где Талли? – Он отвернулся, и очередная ложка едва не угодила ему в ухо.

– Н-ну… – Лави стерла капли похлебки с его плеча. – Пока ты дрых, я сплавала на ту сторону, спросила, не видел ли кто девушки с твоих снимков.

– И?..

– Видели. Говорят, она в таком восторге, что хорошо, если имя свое не забыла.

«Наркотики?! – ударило в голову Вэлу. – Чем ее опоили? Что с ней делают?!»

– Эй, куда ты рванулся? – Лави легко уложила его на место. – Не переживай. Здесь никто девушку не обидит, а обидит – долго не проживет.

– Как же фото? – выговорил он. – Никого не удивил… ну…

– Да кого тут драконом удивишь! – искренне засмеялась она.

– Значит, они правда тут живут? Талли верила, что…

– Жили, и живут, и жить будут, пока не помрут, а это вряд ли. Давай сюда свои клешни, перевязать надо. И терпи: обезбола у меня почти не осталось, а мотаться за ним неохота. Но это я балда: надо было взять, когда плавала спрашивать про Талли, но начисто ведь из головы вылетело! Не плыть же второй раз? Переживешь небось, не открытый перелом. И вообще, тебе бы окунуться, а то я долго буду это все отмачивать.

– Я плавать не умею.

– Тебе и не надо, стой себе в воде, можешь даже на карачках или вовсе лежи в позе морской звезды. И не беспокойся – тут нечем заразиться. Вода чистейшая, и если кто ее и загрязняет, так это ты.

– Хорошо… хорошо… Как скажешь.

Вэл ничего уже не соображал. Холодная вода ненадолго привела его в чувство, но после перевязки он снова отключился, и спал, и видел сны. Опять это треклятое небо, непостижимая высота, отраженная в глади озера, – взмахни рукой, и ледяные звезды полетят тебе в лицо, а луна расколется и пойдет на дно…

* * *

Разбудил его солнечный свет, бьющий в лицо. Припекало изрядно, и Вэл попытался заслонить глаза рукой и даже преуспел в этом многотрудном деянии, а потом ухитрился сесть без посторонней помощи. Ссадины болели по-прежнему, но из головы пропала дурная муть.