— Это было нечто, пап.

— Спасибо.

— Что такое?

— Ничего. Просто… ты назвала меня папой.

— А как мне тебя называть?

— Папой годится.

— Ну и хорошо.

— Просто ты не всегда так зовешь.

— Да? Хм. Никогда не замечала.

— Ну, мне очень нравится.

— Не могу поверить, ты всех уделал на этой бат-мицве!

— Ну, послушай…

— Что явился без приглашения!

— Я не уделал. Это просто был кратковременный сбой.

— Шутишь? А как они потом все с тобой фотографировались? Ты был звездой вечера!

— И единственным развлечением, за которое они не заплатили.

— Ты отлично смотрелся. Я раньше не слышала, чтобы ты пел со сцены.

— Я никогда не был на авансцене. Всегда был надежно спрятан за своей установкой.

— А тебе это идет. Стоит задуматься о возвращении.

— Дану…

— Почему?

— Эти игры для людей помоложе.

— Ты не так уж стар.

— Я уже не так молод.

— Я слышала все, что ты сказал мне — ну, и всем остальным тоже, — но все равно, спасибо.

— Пожалуйста.

— Ты действительно гордишься мной?

— Ты шутишь? Ты — самое главное доказательство того, что я не тратил кислород впустую.

— Ну а если так, почему бы не сделать операцию?

— Все не так просто.

— Ты все время это повторяешь, но, по-моему, это чушь собачья. Тут одно из двух: либо ты хочешь жить, либо хочешь умереть.

— Я хочу стать лучше.

— Ну, если помрешь, лучше уже не станешь.

— Резонное замечание.

— Сейчас приведу замечание порезоннее.

— Окей.

— Ты бросил нас, пап. Маму и меня. Знаю, ты хотел развестись только с мамой, но ты развелся и со мной тоже.

— Я знаю.

— И я тебя тогда простила. Так же, как прощаю тебя теперь. А знаешь почему?

— Почему?

— Ограниченность выбора. Мама нашла себе другого мужа. А у меня не будет другого отца. Мне нужен отец. Ну, то есть ты только погляди, что со мной творится.

— Что ж, спасибо. Я ценю это.

— Но, если ты бросишь меня еще раз, я уже не прощу.

— Я понимаю.

— Я буду тебя ненавидеть. Я сделаю на груди татуировку «Пошел ты, папочка» и пересплю с кучей лузеров, чтобы отомстить тебе.

— Окей. Въехал.

— Я не шучу.

— Я знаю.

— Так что, ты сделаешь ее?

— Я очень серьезно это обдумаю.

— Господи, пап.

— Ну, а что там мама с Ричем?

— Все идет полным ходом. Свадьба назначена.

— Хорошо.

— Несмотря на все твои усилия.

— Так я намекал на перемену темы. Мы можем хоть на минуту перестать говорить обо мне?

— Конечно.

— Что ты про себя надумала?

— Рада, что ты спросил, потому что вообще-то я приняла решение.

— Правда?

— Да. Я решила, что поступлю, как ты скажешь.

— Это твое решение.

— Верно.

— Это нелепо.

— Знаешь что? Я жила без тебя восемь лет. Восемь лет ты должен был быть рядом, помогать справиться со стрессами, направлять, поддерживать меня. Я считаю так: ты должен мне эти восемь лет отцовства. Так что я прошу сейчас за все эти годы разом.

— Аргумент хорош, но логика подводит. Никуда не годится.

— Почему это?

— Ты просишь человека, который, когда нужно было принять важное решение, с феноменальным постоянством делал неверный выбор.

— Тогда вообще идеально, потому что здесь ты не сможешь проиграть. Я знаю, что пожалею в любом случае.

— Хочу, чтобы ты знала: что бы ты ни выбрала, я тебя поддержу.

— Громкое заявление от человека, который не сегодня-завтра может умереть.

— Прости, но я не могу принять это решение за тебя. И никто не может.

— Мама может.

— Ну так спроси маму.

— Тогда ты-то на что годишься?

— Об этом я и толкую.

На дворе вторник, а раз вторник — они едут подрочить. Сильвера оторопь берет, когда он мысленно перебирает все, что случилось с их последнего визита. Прошло семь дней, но мир перевернулся с ног на голову и шиворот-навыворот. Наглядный тому пример — теперь на заднем сиденье машины Джека появился новый пассажир. Кейси задумчиво смотрит в окно, ее волосы треплет легкий ветерок. Сильвер повернул зеркальце в солнцезащитном козырьке так, чтобы видеть ее. С самой бат-мицвы она неизменно, даже упорно была весела и бодра, и ему горько наблюдать, как натужно она старается держать марку. Свадьба Дениз в субботу, и Кейси явно волнуется, как это на него подействует. Ему и самому любопытно, но вроде все в порядке; конечно, грустно, но отчасти бесповоротность дает ему ощущение покоя. Может, свадьба станет той самой точкой в этой истории, которой ему не хватало. А может, он напьется до зеленых чертей и прорыдает всю ночь в подушку. В любом случае тот факт, что его не пригласили, принес облегчение, но и обидел. Но пока он пытается понять, каких слов ждет от него Кейси про свою беременность, чтобы он мог сказать их и помочь ей разобраться.

Джек въезжает на парковку «Блечер-роял». Кейси в недоумении оглядывается.

— Это не молл.

— Нам тут нужно в одно место заскочить по-быстрому.

— Что за место?

— Такое, о котором мы бы предпочли не распространяться, — чуть не в один голос с Сильвером, сообщающим:

— Нам нужно сдать сперму.

— Что?

— Господи, Сильвер! Ты нынче хоть что-то можешь не выболтать?

— Очевидно, нет.

— Погоди, пап. Ты серьезно?

— Это в научных целях, — говорит Сильвер.

Кейси качает головой.

— Так это, конечно, звучит совсем не отвратительно.

— Ну, когда он вот таким макаром это выкладывает, — защищается Джек.

— Вы что, правда притащили меня сюда подождать в машине, пока мой отец будет дрочить в клинике?

Открывая дверь, Джек бросает на него раздраженный взгляд.