— А вы никого не заметили здесь или поблизости?

Те только покачали головой.

— И ничего не пропало?

— Это вам надо посмотреть, Андрей Петрович. Если только из вашего сейфа что-то пропало. Остальное все мы увезли. Слава Богу, вовремя!

Орлов внимательно перебрал бумаги, хранившиеся в сейфе. Графики дежурств, поэтажный план здания, перечень позывных радиостанций и различные телефонные справочники были на месте. Правда, было заметно, что все бумаги в сейфе кто-то основательно переворошил, видно, разыскивая важные документы. Откуда было знать злоумышленникам, что все документы были вывезены за несколько часов до их налета на кабинет № 447.

— Ничего себе! Что тут у вас за погром?! — на пороге появился Юра Спирин. — Вас нельзя оставить ни на минуту! Обязательно что-нибудь произойдет! Разбойный налет, да?

— Не до шуток, Юра! — Резко среагировал Андрей.

— Что-то сперли? Но у нас же здесь ничего нет! Мы все отвезли, как знали!

— Но они об этом не знали!

— Петрович, что пропало?

— Кое-что они все-таки забрали! — сказал Орлов, разложив на столе содержимое сейфа. — Нет списка сотрудников нашей опергруппы, а также описи документов, которые мы нашли в первые два дня. Ущерб небольшой, но… Наши фамилии и служебные телефоны… Это не очень здорово! Опись? Да черт с ней! Там ничего существенного нет. Как же правильно мы сделали, что все вывезли на Лубянку. Я как чувствовал, что что-то должно произойти!

— Да, брось, Петрович, сокрушаться! Списки опергруппы им ничего не дадут. Ну введут в базу данных ЦРУ![39]

Мы там, возможно, и так есть! Не боись! — подал голос Спирин.

— А почему они не взяли поэтажный план? Достаточно информативный документ!

— Да на фига им этот поэтажный план, если они ходят по всему дому? У них наверняка есть такие схемы, которые нам и не снились!

— Может быть, они сфотографировали его?

— Думаю, что у них на это не было времени. Они рассчитывали на молниеносный налет, пока тут никого нет. Забрали документы и исчезли. Так действуют коммандос! Их почерк!

— Надо доложить министру. Пусть даст команду установить у нас охрану. Так же нельзя!

Члены опергруппы еще некоторое время пообсуждали произошедшее событие, затем разошлись по своим участкам. Поиск документов в гигантском здании был продолжен.

— Вы — полные уроды! Вам ничего нельзя доверить! Вы провалите любое дело! Еханый бабай, если бы вы были членами СА[40] в Германии, Гитлер приказал бы вас пустить в расход! — Григорий был вне себя от ярости. Он уже второй час распекал пятерых молодых людей, одетых все, как один, в черные рубашки и легкие куртки: — Вы — слюнтяи, вы недостойны быть членами нашей боевой организации! Просрать такие бабки!

Вся пятерка сидела, опустив головы. Лишь один из парней с массивным перстнем-печаткой на указательном пальце руки время от времени пытался что-то вставить в непрекращающиеся тирады Григория.

— Гриша, но мы же не знали… — подал голос парень с перстнем.

— Не зна-а-ли! — передразнил его Григорий. — А что вы вообще знали? Что, пока вы все выясняли, гэбэшники очистили сейф! Что они накрыли наш «почтовый ящик» и выволокли все к себе? Что наш человек теперь под подозрением у чекистов! Его в любой момент скрутят!

Сидевший особняком Борис, высокий седовласый мужчина простецкого вида, не ввязывался в разговор, а только изредка бросал взгляд на Григория.

— Ну, скажи, Боря, какого хрена мы им платим? Причем заметь, очень большие бабки! Горбатиться за такие, знаешь сколько надо?

Человек, которого Григорий назвал Борисом, кивнул в знак согласия.

— Но, Григорий, мы сделали все, что могли! И заметь, третьего октября мы рисковали жизнью! Особенно «Зиг» и «Вальтер», — он кивнул на сидевших рядом с ним молодых людей. — Они ведь в ментовской форме были, ты знаешь! Их запросто могли замочить!

— Но не замочили ведь!

— Потому, что они действовали решительно и накололи всех! С нас все и началось! Я же докладывал тебе, Гриша!

— Докладывал.

— Если бы «Зиг» с «Вальтером» не грохнули тех ментов из Софринской бригады, ничего бы и не было. Ведь в Кремле сдрейфили и стали отводить своих от мэрии. Ну, чтобы не было столкновения с демонстрантами… А когда мы замочили этих, то менты сами стали шмалять по толпе. Вот тогда все и началось!

— Ладно, это я знаю. Там вы сработали ништяк! И за это получили кое-что. Но потом…

— Как получили? Эти копейки? Стоило жизнью рисковать!

— Я говорю, что вы расслабились… Где неделю гудели? В «Славянском»?

— Нет, в «России».

— Вот я и говорю, еханый бабай, вместо того чтобы…

— Гриша, нам надо было прочухаться после этого. Мы были на пределе! Когда я поднялся на пятнадцатый этаж, то обалдел! Мы не думали, что они пригонят танки и начнут стрелять по Белому дому!

— А чего вам думать? Вам самим стрелять надо было!

— Мы и стреляли! Только когда начался пожар, нашу группу отрезало от нижних этажей. Мы с «Вальтером», «Зигом» и «Берией» прорвались вниз по пожарной лестнице, а «Бисмарк» и «Махно» остались там…

— Не только они… «Бригадефюрер» наш погиб, лейтенант из Калуги… Настоящие бойцы движения! Они погибли за «русскую идею»…

— Я говорю о тех, кто из нашей группы…

— Хорошо, там вы сработали! А потом? У вас было несколько дней, пока там был бардак. Как вы его использовали? Шарили по столам и сейфам? А это на языке военного времени знаете, как называется?

— Как?

— Мародерство!

— Но не мы одни, Гриша. Думаешь, солдаты и менты там не поживились? Еще как! Потом после взятия всегда дают город на разграбление!

— Я говорю, что вы практически завалили дело, за которое нам обещали большие бабки!

— За бумаги эти?

— Бумаги! За эти бумаги наши друзья отвалили бы громадные деньги! А вы сопли жевали вместо того, чтобы работать! — В голосе Григория снова появились нотки раздражения. — Даже «почтовый ящик» провалили! А почему?

— Мы…

— А потому, что телились как беременные коровы! Как можно было упустить этот сейф, когда он уже был практически в наших руках!

— Ты думаешь, Гриша, с турками было легко? Они же ничего не понимают! Бухтят что-то! А их бригадир, зовут его Порхал, сука такая! От него ничего добиться нельзя. А ты говорил, что он будет помогать…