Глава 19

— Стоит для начала представиться, — продолжал силен. — Ваше имя, как и некоторые детали биографии, как вы догадываетесь, нам уже известны, так что эту часть знакомства опустим. С доблестным Конрутом вы уже тоже знакомы. Этот достойный человек совершил множество поистине героических дел, и в значительной части именно благодаря ему вы можете видеть наше обиталище в том виде, в котором оно сейчас предстает перед вашим взором. Мы трое тоже приложили руку к этому свершению. Мое имя Аеджидайос. Так сложилось, что именно я по своей природной лени и безалаберности решил в свое время остаться в республике, в отличие от многих моих собратьев. Все же именно эти реки, луга и горы издавна были домом для моего народа, а привыкать к жарким пустыням Африки, или же иным каким чуждым местам мне не захотелось. Так и решил я остаться здесь и переждать лихие времена. Заодно и другим бедолагам помогу, тем, кто тоже не захотел или не смог вовремя убраться и при этом оказался достаточно ловок, чтобы выжить и спрятаться.

Аеджидайос, — вот же имя у разумного! — прервался на глоток вина из чаши, и указал ею же на второго участника разговора:

— Этот вспыльчивый юный тельхин — доминус Акмон, которого мать назвала в честь одного из трех первых помощников великой Кибелы. Когда он сказал, что является одним из тех, кто сотворил все эти игры со временем, сильно поскромничал. Доминус Акмон — настоящий волшебник, и вся работа по нашему сокрытию именно на нем, и тех, кто помогает ему в меру сил. — Силен снова прервался на глоток вина, и уже приготовился представить молчаливую даму, которая до сих пор голоса не подавала, как она его прервала.

— Я могу представиться сама, Аеджидайос, — мягко улыбнулась женщина. Меня зовут Кубаба, и когда-то я была той, кому служили предки Акмона.

Сказано было таким тоном, который подразумевал в качестве реакции как минимум безмерное удивление. Впрочем, возможно я не прав, и ожидалось не удивление, а преклонение. Как-то даже неловко, если учесть, что мне имя Кибела ничего не сказало. Как, впрочем и Кубаба. А вот Кере, очевидно, оба этих имени были знакомы: богиня вдруг сощурилась и крайне внимательно уставилась на женщину. Будто пыталась что-то рассмотреть. Впрочем, вглядывалась моя подруга недолго, всего несколько секунд, после чего оглушительно расхохоталась.

— С ума сойти, — всхлипывая, смеялась богиня. — Кузина, во что ты превратилась? Как ты ухитрилась так обессилеть и постареть? Вот это анекдот, а олимпийцы-то все гадали, куда пропала их драгоценная матушка! Ой, не могу, кто бы мог подумать, что такое на свете случается! Ох, не только смертные умеют удивлять!

— Я отказалась от этих своих ипостасей, тетушка. Я более не богиня, и я оставила себе только ту память, коя относится к названному мной имени.

— В таком случае почему ты прозябаешь здесь, а не находишься под крылышком своего любимого Мардука? Помнится, смертная, чье имя и память ты себе оставила, очень почитала этого гордеца.

— Это мое право решать, где и зачем находиться. Именно для этого я и отказалась от прошлой памяти и могущества.

Про Мардука я ничего не понял, а вот то, что Кера назвала эту Кубабу кузиной… Так, кто там у моей подруги мать? Кажется, Нюкта. Кто у нее сестры и братья? Да там много кто! Стоп. Мать олимпийцев. Олимпийских богов, что ли? Рея?! Вот уж действительно, с ума сойти. Нет, я как-то привык уже, что рядом со мной ходит настоящая богиня. Но Кера это Кера. Ее никто никогда не почитал, многие даже отказывали ей в праве называться богиней. Правда, насколько мне известно, не боги, а смертные — среди богов никто ее божественность не оспаривал. А тут — Рея. Та, кто породила олимпийских богов. Рехнуться можно. Может, нужно было все-таки повежливее с ней? А то я как-то даже не поклонился. Кера, впрочем, никакого пиетета перед старой знакомой не испытывала, и продолжала спрашивать.

— Ну и как, нравится? Лучше, чем быть богиней? — по-моему подруге вполне искренне интересно.

— Просто по-другому, дорогая сестра. Да и не помню я, как это — быть богиней. Лишь смутные воспоминания. Впрочем, я не понимаю, почему ты спрашиваешь. Твое нынешнее состояние ведь немногим отличается от моего, только ты еще и память сохранила. Это мне впору спрашивать, что лучше — быть богиней или смертной женщиной.

— Ха! Есть свои плюсы и минусы, — сама себе ответила Кера. — Но мне нравится.

— Вот и меня до последнего времени все устраивало.

— Так почему ты не вернула себе свое, и не скинула этого наглого пришельца в Тартар? Я уверена, что уж тебе-то хватило бы сил, чтобы это устроить. Это я всегда была слабачкой, а гордая Рея, титанида и богиня одновременно… Ведь ты в свое время даже муженька своего в Тартар смогла переправить, а он был не чета всем твоим детишкам. И не говори мне, что это Зевс сам справился. Ты помогла ему и силой и интригами — я наблюдала это своими глазами.

— Я не помню ничего из того, о чем ты говоришь, — улыбнулась женщина. — И, к моему сожалению, я не могу вернуть свою прошлую власть. Если бы могла… Если бы могла, я сбросила бы эту мерзость в Тартар, или вовсе за пределы мира, откуда он явился к нам.

— Ты отказалась от божественных сил, но ведь не поглупела! — возмутилась Кера. — Достаточно позволить этому телу умереть, и все вернется, ты разве не знаешь?

— Во-первых, это тело не так-то просто убить, — покачала головой Кубаба. — Оно довольно прочное, не стареет и не боится большинства угроз этого мира. Но в любом случае это не поможет. Ты слышала что-нибудь о купании в шести реках[10]?

Кера определенно что-то слышала. Этот вывод легко сделать из того, как долго она разглядывала ошарашенным взглядом собеседницу. А вот все остальные имели точно такой же недоуменный вид, как и я.

— Как давно… — начала было говорить богиня, но прервала сама себя. — Не важно. Время неважно. Ты отделила от себя не только память, но и силы. Лишила себя части души. Но ты лукавишь. В последнюю реку ты так и не вошла, лишь омыла в ней ноги, правильно[11]? И как тебе теперь знать, что чистый так силен именно благодаря тебе? А я-то все гадала, откуда он так быстро набрал мощи? Ты не смогла уйти окончательно, и твоя сила тоже осталась в мире, никуда не делась. Достаточно было только подобрать ее. И она досталась чистому.

— Это еще неизвестно! — выкрикнула Кубаба, мигом растеряв свое спокойствие. Значит, сама не верит своим словам.

— Известно, — довольно закивала моя подруга. — Ты сама это