Разумеется, весть о спасении Паскаля покончит с ними. Однако, если вдуматься, вся эта ужасная история может принести определенную пользу, позволив выявить настроения внутри семейства Астури и родственных ему кланов.

Драконы Стодевятого марнерийского не интересовались нюансами политической обстановки. Они отдыхали, тогда как драконопасы пользовали их раны да чинили амуницию.

То, что его подчиненные сначала исчезли, а потом, так ничего и не объяснив, появились, страшно бесило командира Кузо, однако ведьма Лессис и командор Гейлен направили ему официальные письма, в которых было сказано, что Стодевятый марнерийский драконий действовал, выполняя «особые приказы», и проявил себя наилучшим образом. Тот факт, что эскадрон вопиющим образом нарушил устав – по существу дезертировал с оружием в руках, – надлежало предать забвению.

– Что это за «особые приказы», драконир Релкин? – поинтересовался Кузо.

– Мне запрещено отвечать на этот вопрос, сэр. Приказано передать, что вы можете обратиться с ним к капитану Кесептону.

Кузо, ревностному приверженцу порядка и дисциплины, трудно было смириться с таким поворотом событий. Но выхода не было, и он отыгрывался на другом. Строевые смотры проводились с исключительной придирчивостью – малейшее отступление от формы или небрежность в подгонке амуниции строго наказывались. Маленький Джак получил нахлобучку за несколько пятнышек грязи на джобогине Альсебры. Курф схлопотал такую же выволочку за плохо вычищенные сапоги. Когда очередь дошла до Релкина, Кузо расстарался вовсю, пытаясь обнаружить хоть какое-нибудь нарушение. Он внимательнейшим образом осмотрел все зашитые и перевязанные раны Базила, проверил состояние оружия и, само собой, заглянул в вещмешок. Однако Релкин давным-давно усвоил, что всех командиров эскадронов роднит фанатичное пристрастие к этому предмету снаряжения, и содержал свой вещмешок в идеальном порядке. Неохотно оставив в покое Релкина, Кузо, в порядке компенсации, отругал Ракаму за скверное, по его мнению, состояние филиграни,{4} украшавшей причудливые ножны Грифа.

Закончив обход, Кузо встал перед строем и обратился к эскадрону:

– Вы все представлены к боевой звезде и медали за воинскую доблесть за участие в заварушке, которую они называют битвой при Куоше. Весь личный состав эскадрона будет награжден имперскими медалями.

Это нечто из ряда вон выходящее.

Драконы клацнули челюстями, драконопасы приосанились, новички раздулись от гордости. Еще бы – они кровью доказали, что достойны служить в прославленном Стодевятом марнерийском.

– Когда я принимал командование, меня предупреждали, что Стодевятый имеет обыкновение первым бросаться навстречу любой опасности, и, как я теперь вижу, не соврали. Так что я горжусь вами, чертовски горжусь.

Несмотря на эти слова, Кузо все еще был зол – отчасти из-за нарушения субординации, отчасти же из-за того, что сам не смог принять участие в этой битве.

– Однако прежний приказ остается в силе. Вскоре мы отправимся в Марнери, а оттуда в Кадейн. Так что зиму, скорее всего, придется провести в Эхохо.

Драконопасы, все как один, поежились. Даже драконы, и те слегка поскучнели. Склоны западных гор славились студеными, пронизывающими ветрами.

Впрочем, сразу же после смотра вивернам сообщили и хорошую новость – Леди Лессис прислала им огромный мясной пирог и две бочки превосходного эля. Драконы мигом выбросили из головы все невеселые мысли и с весьма довольным видом отправились в Драконий дом.

Там они с аппетитом умяли здоровенный пирог, заели его обычной легионной лапшой, щедро сдобренной акхом – жгучей приправой из перца, чеснока и лука, без которой драконам кусок в горло не лез, и откупорили бочки. Пенистый эль полился в подставленные огромные кружки. В такие моменты виверны бывали совершенно счастливы.

Релкин удалился в стойло и занялся работой. Первым делом он наметил перечень того, что нужно будет получить со складов, когда они прибудут в Марнери.

Но едва он принялся за дело, как занавеска у входа отодвинулась и появилась голова Курфа.

– Релкин, у тебя найдется минутка?

Курф пытался поговорить с Релкином наедине еще до сражения, но Релкин избегал этого разговора.

– Найдется.

Курф кивнул в сторону свитка:

– Готовишь список того, что потребуется на зиму?

– Верно. А ты свой уже составил?

– Все сделал, как Кузо велел. Ничего не забыл, даже шерстяные носки вписал. Три пары. Как ты думаешь, там и вправду так холодно?

Релкин поднял взгляд:

– Ты что, Курф, дурака валять затеял?

– Нет.

– Там будет гораздо холоднее, чем ты можешь себе представить. Мне довелось прослужить зиму в форте Кенор, что у Гана. Вот где было холодно. В иные дни я надевал сразу по два плаща, один поверх другого, но в карауле все едино замерзал до полусмерти. Но то было в форте Кенор, а нам предстоит подняться выше, в горы Белых Костей. Ты хоть знаешь, почему они так зовутся?

– Вроде бы, это как-то связано с костями погибших путешественников.

Курф во всем предпочитал видеть таинственную и романтическую сторону.

– Так гласит легенда, но истинная причина в том, что эти горы всегда покрыты снегом. Там холодно круглый год, а зимой стужа стоит и вовсе неимоверная.

– Брр. Похоже, в Марнери мне придется побегать по складам.

– Угу. Не без того, – пробормотал Релкин, внося в свой список дополнительную пару теплых кальсон, шерстяные носки и запасные перчатки.

– Хм, Релкин… мне надо кое-что у тебя спросить. Насчет того сна, и все такое…

Релкин пробурчал что-то невразумительное. Он понимал, что к нему будут цепляться с такими вопросами, но уж больно не хотел затрагивать эту тему.

– Релкин, сон был на редкость отчетливым. Я видел тебя так же ясно, как вижу сейчас. Ты словно бы плыл по воздуху и говорил – правда, голос твой звучал слабо, словно доносился издалека. Но видел я тебя хорошо.

– Ну? – Релкин не был склонен к разговору.

– Я слышал тебя, но ты находился в Куоше, а я торчал здесь, в лагере.

– Угу.

– Так как?

Секунду или две Релкин молчал.

– Что как?

– Как же ты ухитрился это сделать? Клянусь Рукой, Релкин, тут не обошлось без могучей магии. Как ты сумел заставить меня увидеть такой сон?

Релкин вздохнул. Ему показалось, что он знает, почему Лессис порой выглядит такой усталой.

– Курф, послушай меня. В жизни существует нечто такое, с чем лучше вовсе не иметь дела. Ну, разве что по крайней необходимости. Уразумел?

– Ты что-то узнал в том эльфийском городе?

– «Узнал» – не совсем точное слово. Скажем так: это меня едва не убило. Это выше моих сил, Курф. И моих, и любого, кто не прошел специальной подготовки. Чтобы управлять такими силами, нужны знания, а я ничему подобному не учился.