И тут у меня вытягивается лицо: времени, чтобы что-то выяснить, у меня почти нет. Солнышко в начале октября еще пригревает, и по ярко-синему небу бегут белые пушистые облачка, однако ноябрь уже не за горами. Если в самое ближайшее время я не приму решения, за дело возьмутся Братья.

Я так погрузилась в свои мысли, что не замечаю бабочек, пока они не подлетают к самому моему лицу. Голубые бабочки с золотой каймой по краю крыла. Розовые бабочки с оранжевыми крапинками. Бабочки с тигровыми полосками и топазовыми глазками. Я никогда не видела ничего подобного. Я застываю, пораженная. А бабочки, стайка за стайкой, все летят из розария.

Я слышу переливчатый смех и спешу вперед. Это Маура. Ее обворожительный смех я никогда ни с чем не спутаю. Но раз бабочки летят… откуда она узнала чары передвижения?

Я скольжу вдоль высокой живой изгороди, надеясь застичь ее врасплох и удивить.

Однако удивляться приходится мне.

На нашей скамье сидит Елена Робишо, сжимая губами тонюсенькую сигаретку и пуская дым колечками. Взлетев, каждое колечко превращается в бабочку, которая устремляется вслед за остальными.

А Маура… Маура в одном из своих старых платьев растянулась на траве, ее рыжие волосы сияют на солнце, и она с обожанием взирает на Елену.

Елена поднимает глаза.

— Здравствуйте, Кейт. — Она выпускает еще одно дымовое колечко, и оно превращается в бабочку с бархатистыми рубиново-красными крыльями. — Мы с Маурой как раз изучаем чары перемещения. Не желаете ли присоединиться?

Меня захлестывает гнев. Несмотря на все эти разговоры о дружбе, мне не нравится эта женщина. Я не доверяю ей в том, что касается Мауры. Когда мы были совсем малютками, Маура только на меня смотрела такими глазами. Лишь я была той, за кем она всегда шла, в чьих безумных замыслах неизменно участвовала.

У ног Елены лежит коричневая книга с белыми буквами. Отринув все остальное, я сосредотачиваюсь на ней, не позволяя себе даже помыслить о неудаче.

— Agito.

Когда мы тренировались у Эллиотов, мой разум воздействовал на чашку аккуратно, почти нежно. Но в импульсе, который я сейчас послала книге, ничего нежного не было.

Со свистом рассекая воздух, книга промчалась по саду и упала у подножия статуи Афины — именно туда, куда я запланировала.

— Кейт! — задыхается Маура. — Где ты этому научилась?

Я делаю шаг и оказываюсь посреди розария.

— Елена, я хотела бы поговорить со своей сестрой. Наедине.

— У нас урок, — приподнимаясь на локтях, высокомерно говорит Маура. — А ты нас прервала.

— Очень мило! — Я машу рукой в направлении полускрытого за высоким кустарником дома. — Сильно сомневаюсь, что Отец нанял ее учить нас именно этому.

— Я и не подозревала, что вы владеете чарами перемещения, — говорит Елена.

— И я тоже, — ворчит Маура, отряхивая свою бледно-желтую юбку.

— Ох, я вас умоляю, я только сегодня их выучила.

Это правда. Но мне все равно немного стыдно, ведь я скрываю от сестры другие важные вещи. Это и моя ментальная магия, и пророчество, и письмо от Зары, и поцелуй Финна. Я разозлилась на нее за тайный урок колдовства с Еленой, но, думаю, если она узнает мои секреты, ее ярость будет раз в десять сильнее.

— Врешь ты все! — задыхается Маура, уперев руки в боки. — Я весь день пробую и даже пошевелить ничего не смогла!

Вздохнув, я нагибаюсь выдернуть парочку сорняков (когда только вырасти успели!) и говорю:

— Ну иногда мне удается что-то вбить в свою тупую голову.

— Вообще-то вы научились им довольно быстро, — задумчиво говорит Елена, и у меня внутри все падает. Зачем только мне понадобилось хвастаться?

— Все, что ты собираешься мне сказать, можно говорить при Елене. Она хочет нам помочь, — настойчиво говорит Маура, сорвав розовую розу и заложив ее за ухо.

Я глубоко вздыхаю.

— Это она так говорит.

Елена хмурится:

— Если вы прекратите наконец ребячиться и признаете, что… — Она вдруг обрывает себя и проводит рукой по волосам. — Нет. Вы правы. Вам действительно нужно поговорить. Я буду у себя.

Мы с Маурой провожаем взглядами ее элегантную фигурку. Когда шелест темных юбок Елены затихает, я начинаю чувствовать себя так, словно совершила какую-то гадость.

— Да что с тобой? — напористо спрашивает Маура.

— Она посторонняя! Чужая! И ты рассказала ей о нас!

Маура не отвечает. Стуча каблуками по булыжникам, словно у меня вдруг выросли копыта, я подхожу к ней вплотную:

— Рассказала ведь?

Маура складывает руки на груди:

— А что, если и так? Я что, должна была спросить у тебя разрешения?

— Вот именно! И у меня, и у Тэсс. Это ведь не только твоя тайна, Маура.

— И что, по-твоему, она сделает? Сдаст нас Братьям? Она вообще-то и сама — ведьма. Она хочет нас учить. Она знает множество заклинаний, о которых мы понятия не имеем. Мы можем доверять ей, Кейт.

— Можем ли? Она не была абсолютно честна с тобой. — Я закусываю губу и старательно пытаюсь выбросить из головы тот факт, что сама грешна тем же. Я сажусь на мраморную скамью, которая еще хранит тепло Елениного тела. — Я имею в виду, со всеми нами. То, что она оказалась здесь, в доме, где живут три ведьмы, это не совпадение. Все Сестры — ведьмы.

— Все? — У Мауры перехватывает дыхание. Я киваю, но Маура реагирует совсем не так, как я ожидала. — Но ведь… Кейт, значит, в монастыре Нью-Лондона живут десятки ведьм! И они там одни! Елена намекала на то, что я могла бы вступить в Сестричество, но я не поняла тогда, что она имеет в виду. Но сейчас… о! Ведь в этом есть смысл, правда же? — Глаза Мауры блестят от возбуждения, щеки горят. Она дергает меня за рукав: — Мы можем вступить в Сестричество! И они будут учить нас колдовству, и мы станем жить в Нью-Лондоне. Тогда нам не придется выходить замуж за всяких гнусных стариканов! — Маура кружится, и ее бледно-желтые юбки кружатся вместе с нею. Это просто замечательно!

О нет!

— Маура, — мягко говорю я, — все не так просто.

— Почему? Ты ведь не влюблена в Пола. Ты сама сказала, что не особенно хочешь за него выйти. Нам незачем будет расставаться, и Братья не смогут до нас дотянуться!

Кружась в солнечных лучах, она выглядит такой счастливой. И такой хорошенькой.

И она права — Сестричество действительно хороший вариант. Всяко лучший, чем брак со стариком, который повесит тебе на шею полдюжины сопливых ребятишек. Но в обещаниях Елены мне видится какой-то подвох. Хранить истинную сущность Сестричества в тайне, должно быть, очень сложно. Вдруг они попросят меня для защиты от врагов пустить в ход ментальную магию, как это делалось в былые времена? Может, именно поэтому Мама вышла за Отца и сбежала в деревню? И тогда за тобой станут охотиться те, кто захочет использовать тебя в своих целях. Не доверяй никому.