слушал, как его шаги стихают и исчезают. Он схватил ожерелье и сунул его в карман. А затем, поскольку он решил, что не хотел снова встречаться лицом к лицу с Агентом 21, он вылез через разбитое окно.

Снова один.

23

ЧТО-ТО ХОРОШЕЕ И УМНОЕ

Полдень.

Иззи Коул вышел на площадь Пикадилли. Она посмотрела на газетный киоск напротив выхода на Риджент-стрит. Она пыталась найти Рикки. Его не было видно. Все, кого она видела вокруг киоска, были взрослыми.

Погодите. Кто это был? Кто-то стоял к ней спиной и был похож на мальчика. Он отдавал деньги на газету. Иззи быстро подошла к нему. Он повернулся, и она остановилась. Это был не Рикки. Мальчик исчез в толпе. И хотя было очень людно, Иззи вдруг снова почувствовала себя совсем одинокой.

Прошло пять минут. Десять. Никаких признаков Рикки. Иззи напомнила себе о том, что сказал Рикки.

Если я пропущу нашу встречу, то мы встретимся в том же месте, в то же время на следующий день.

Она чувствовала себя глупо, веря ему. Рикки подвел ее. Она полагала, что ей лучше привыкнуть к этому. Потому что она усвоила одну вещь: в конце концов, все тебя подводят.

Она не вернется завтра. Ни за что. Ей надоело полагаться на других людей. Теперь она была одна.

Иззи отвернулась от киоска и пошла, хотя и не совсем знала, куда идти. Она знала, что она не пойдет домой. Ей снова придется ночевать на улице. У нее почти не было денег, и единственным другим вариантом, который она могла придумать, был Хантер. И если она пойдет туда, то потеряет все.

В последнюю минуту она оглянулась, крошечная часть ее ожидала увидеть Рикки — опоздавшего и взволнованного, но здесь.

Его не было, поэтому она ушла.

* * *

Наступил полдень.

Ладонь Рикки пульсировала. Он купил дезинфицирующее средство и бинты в аптеке. В грязном переулке он вылил средство на порез на руке, поморщившись, когда оно обожгло поврежденную плоть. Он туго перевязал ее, но чистая повязка уже выглядела грязной. Ему нужно было купить больше медикаментов, но его деньги были на исходе — у него осталось всего десять фунтов. И он не мог обворовать кого-нибудь с такой рукой. Он был слишком неуклюж. Его поймают в одно мгновение.

Он шагал по Кингсвей, в сторону от станции Холборн. Снова пошел снег, и все прохожие опустили головы и засунули руки в карманы. Не Рикки. Он шел против течения, снег оседал на его волосы и плечи. И хотя его здоровая рука была в кармане, это было не для того, чтобы согреть ее. Он так проверял, что ожерелье, которое он украл у миссис Коул — единственная вещь, которая имела хоть какую-то финансовую ценность, — все еще было на месте.

Через 300 метров он свернул направо на Чансери-лейн. Здесь было гораздо меньше людей, но по привычке Рикки остановился и внимательно огляделся. Не было никаких признаков хвоста. Ни Зака. Ни Феликса. Никого. Он был почти уверен, что он был один и незамеченный. Но он думал так и раньше.

Он прошел 200 метров по Чансери-лейн, затем перешел дорогу и повернул налево в переулок. Через несколько мгновений он уже стоял в дверном проеме. Расписная деревянная табличка гласила: «Ф. С. Рэндольф, ювелир». Рэндольфом звали человека, который, по словам Томми, был готов купить украденные драгоценности.

— Так ты все-таки не выдержал?

— Нет смысла хранить ожерелье. Это не мой стиль.

Он открыл дверь и прошел внутрь. Впереди была пыльная, сырая лестница. Она заскрипела, когда Рикки зашагал по ней. На грязной лестничной площадке первого этажа была полуоткрытая дверь. Рикки вошел в комнату и обнаружил деревянную стойку около трех метров в длину с медным колокольчиком наверху. За прилавком четверо стариков сидели за партами на очень низких табуретках, так что их головы были всего в нескольких сантиметрах над столешницами. У всех были очки, прикрепленные к одному глазу, и они рассматривали драгоценные камни и другие драгоценные предметы. Никто из них даже не вздрогнул, когда Рикки позвонил, не говоря уже о том, чтобы обернуться, чтобы посмотреть на него.

Вместо этого из комнаты слева от прилавка вышел маленький старик с кислым лицом. Он напомнил Рикки Хантера, только старше. Старик оглядел Рикки с ног до головы, будто тот был чем-то очень неприятным.

— Чего ты хочешь, малыш?

— Вы Рэндольф?

— Я сказал, чего ты хочешь?

Рикки достал ожерелье из кармана и положил на стол. Если бы он не смотрел внимательно на лицо старика, то не заметил бы, как его глаза чуть расширились. Это сказало Рикки, что ожерелье действительно было ценным.

Старик хотел взять его, но Рикки оказался быстрее. Он схватил ожерелье с прилавка.

— Вы Рэндольф? — повторил он.

Старик кивнул.

— Я хочу продать ожерелье, — сказал Рикки.

Рэндольф пожал плечами.

— Это просто бижутерия, сынок. Я дам тебе пятьдесят фунтов.

Рикки не ответил. Он бросил ожерелье в карман и повернулся к двери.

— Хорошо, сынок, — быстро сказал Рэндольф. — Тысяча фунтов, возьми или уходи.

Рикки продолжал идти к двери.

— Десять штук, последнее предложение.

Рикки остановился, повернулся и пошел к стойке.

— Наличными? — сказал он.

— Наличными.

Он подождал, пока Рэндольф вытащит из-под прилавка толстую пачку банкнот. Облизнув палец, старик сосчитал мятые, грязные двадцатифунтовые купюры. Рикки тщательно пересчитывал их, пока они складывались на столе, удивленный тем, какой маленькой стопкой была такая большая сумма денег. Рэндольф положил деньги в бумажный конверт, а Рикки сунул его во внутренний карман куртки и передал ожерелье.

Больше они не говорили. Кивок, и Рикки поспешно спустился вниз по лестнице и вышел на заснеженные улицы.

Он чувствовал себя на пределе, таская с собой такую ​​кучу денег. Это все, что у него было. Потерять это было бы катастрофой.

* * *

Иззи Коул провела остаток дня, сжавшись на одном и том же месте в метро на Кольцевой линии. Она потеряла счет тому, сколько раз он объехал Лондон. Она была слишком занята тем, чтобы согреться и отвлечься от предстоящей ночи.

В 23:30 поезд остановился на Эджвер-роуд, и Иззи, шаркая ногами, вышла со станции на темную неприветливую улицу наверху. Было ужасно холодно. Так холодно, что крошечная