часть ее разума даже подумывала вернуться домой. Но она быстро отвергла эту идею. Дома были монстры.

Она пошла по Эджвар-роуд, быстро двигаясь, чтобы согреться. Вскоре она добралась до Мраморной арки, где повернула налево и пошла по Оксфорд-стрит. Рождественские огни все еще ярко сияли, а дорога была забита ночными автобусами. Она выбрала один наугад, заплатила за проезд до конца линии и нашла место в самом конце. Ее место было рядом с лысеющим мужчиной средних лет, от которого слабо пахло алкоголем. Он читал ранний выпуск завтрашней газеты. Иззи обнаружила, что ее взгляд скользил в ту сторону.

Она замерла.

Первую полосу газеты занимала фотография ее отца.

Ее кровь, казалось, потекла немного быстрее, пока она читала статью под фотографией.

Известный депутат от консерваторов Джейкоб Коул сегодня был арестован по шести пунктам обвинения в терроризме. Неизвестно, связана ли стрельба в мужчину в кафе «Счастливая долина» с арестом, но несколько очевидцев сообщают, что вчера утром видели поблизости Коула…

Иззи отвела глаза. Она не могла больше читать. Ее мутило, а голова словно раскалывалась. Часть нее была в ужасе от новостей об ее отце. Шесть пунктов обвинения в терроризме? Она знала, что он плохой человек, но во что он был вовлечен? Другая ее часть цеплялась за известие о том, что в кафе кого-то застрелили.

Был ли это Рикки? Он был мертв? Не потому ли он не появился в тот день?

Она решила, что должна явиться завтра в двенадцать. Просто посмотреть.

Она повернула голову и смотрела в окно автобуса. Все было размыто, потому что ее глаза наполнились слезами.

К утру Иззи трижды проехала ночным автобусом. Теперь она вернулась на Трафальгарскую площадь. Она была очень голодна и без сил. С красными глазами и уставшими ногами, с ноющими конечностями и жаждущими сна мышцами, она снова подошла к Пикадилли.

У нее не было больше денег на еще один билет на метро. Ей просто нужно было укрыться в вестибюле станции и ждать.

Утро тянулось медленно. Она продолжала ходить по круглому вестибюлю в каком-то оцепенении, едва зная, который час. Каждый раз, проходя мимо газетного киоска, она видела лицо своего отца на первых полосах всех газет. Вскоре ее мысли превратились в смесь этого образа и лица Рикки. Где-то на заднем плане виднелись черты ее матери, когда Иззи видела ее в последний раз.

Глупая ты девчонка, — услышала Иззи ее слова. — Ты глупая, глупая…

Полдень. Утро прошло в тумане. Слабая от голода и усталости, Иззи остановилась в десяти метрах от газетного киоска. Повтор предыдущего дня. Но сегодня все лица были размыты. Она щурилась, пытаясь понять, не было Рикки ли среди прохожих. В ответ они одаривали ее забавными взглядами. Но ни один из них не был им.

Пять минут после двенадцати. Ее почти тошнило.

Он был мертв.

Она была одна.

Слезы снова подступали. Она хотела кричать. Бежать…

Ладонь легла на ее плечо.

Иззи обернулась, сжав кулаки. Она была готова кого-нибудь ударить. Чтобы защитить себя, потому что с этого момента ей придется делать это вечно.

Лицо Рикки спокойно смотрело на нее.

Он выглядел иначе. Уставший, конечно. Вокруг его глаз были черные круги, а лицо было грязным. Но было еще кое-что. Рикки выглядел старше. Как будто за тот день, пока Иззи не видела его, он стал свидетелем того, чего большинство людей никогда не увидит. Он серьезно хмурился, а взгляд был напряженным. Выглядел он, подумала Иззи, немного пугающе.

— Ты… ты жив, — прошептала она.

Слабый кивок, когда он поднял забинтованную руку.

— С трудом выжил.

— Мой отец?

— В тюрьме. Надолго. Так мне сказали.

— Кто?

Рикки не ответил.

— Что теперь? — сказала Иззи.

— Ты можешь пойти домой. Твоего отца там не будет.

Иззи захотелось зашипеть. Она думала, что Рикки понимал ее. Она никогда не сможет вернуться в тот дом, даже если там будет только ее мама. Она сделала шаг назад, поглядывая по сторонам, готовясь бежать.

— Конечно, решать тебе, — сказал Рикки. — Я не собираюсь заставлять тебя что-либо делать.

— Я больше никогда не вернусь домой, — сказала Иззи. — Даже если мне придется жить с Хантером и остальными…

— Тебе и не придется, — перебил ее Рикки. Он сунул руку в карман и вытащил коричневый конверт, который протянул Иззи.

Она заглянула внутрь, затем ахнула. Он был полон банкнот.

— Сколько…? — прошептала она.

— Десять тысяч, — сказал он. — Это все твое. Найди безопасное место для проживания. Комната или мини-гостиница. Если будешь осторожна, этого должно хватить, чтобы прожить до шестнадцати лет. Тогда, может, ты сможешь пойти учиться или что-то в этом роде, начать новую жизнь.

Она крепко сжала конверт.

— Откуда ты это взял? — выдохнула она.

Рикки фыркнул, но во второй раз не ответил.

— Я сейчас пойду, — сказал он. — Но если у тебя когда-нибудь возникнут проблемы, ты можешь найти меня здесь, — он протянул Иззи листок бумаги, на котором написал адрес квартиры в Доклендсе.

Он протянул руку, и Иззи пожала ее. Затем она обвила руками его шею.

— Спасибо, — прошептала она. — За все.

Рикки ничего не сказал. Как только объятия раскрылись, он быстро кивнул ей. Затем он повернулся и пошел прочь. Через несколько секунд он растворился в толпе.

Иззи Коул задавался вопросом, увидит ли она его когда-нибудь снова.

* * *

Час спустя маленькая одинокая фигура стояла на площади перед высоким многоквартирным домом в Доклендсе, глядя на верхний этаж, рюкзак висел на плече. Снег снова пошел, на этот раз так сильно, что остальные пешеходы укрылись внутри.

Рикки открыл рюкзак и вытащил письмо сестры. Метель продолжала окружать его, он развернул письмо и прочитал его:

Дорогой Рикки,

Я знаю, ты не понимаешь то, что я собираюсь сделать, но ты должен поверить мне, когда я говорю, что это к лучшему. Они отправили меня жить с худшими людьми. На моих руках и спине синяки. Я не могу больше терпеть…

Не обижайся на меня. И не забывай меня. Ты хороший и умный мальчик, Рикки. Делай со своей жизнью что-то хорошее и умное. Прости, что я так не смогла.

С любовью

Мадлен

Мокрый снег размазывал чернила по странице. Рикки сложил письмо и сунул в рюкзак. Затем он снова посмотрел на квартиру.

Горел свет. Кто-то был дома.

Рикки снова закинул рюкзак на плечо.

— Ты уверен насчет этого?

— Уверен.

Он пересек площадь, вошел в фойе и вызвал лифт.

Казалось, потребовалась вечность, чтобы подняться на верхний этаж. Когда двери со звоном открылись, и он вышел в коридор,