Дул прохладный ветер; он нёс по улице газетные листы, пустые бумажные стаканчики и опавшие листья; они кружили у канализационных люков и сбивались в неряшливые кучи у стен домов. Всё казалось каким-то пыльным, серым. И было очень тихо.

Но теперь Макс знал: это вовсе не означает, что они одни.

– Тут большие здания, – нарушила молчание Гизмо. – Значит, мы в центре города?

Макс кивнул, шагая кругами, чтобы сориентироваться. Дома вокруг такие высокие – кирпич, стекло и камень, – что за ними ничего не разглядеть.

– Здание Корпорации должно быть где-то рядом, – тихо сказал он, чтобы ветер не разнёс по округе его лай.

Крепыш заскулил, дрожа, подошёл к Максу и встал так близко-близко – почти что спрятался у него между лап.

– У меня какое-то предчувствие, – прошептал маленький пёс. – Оно хуже, чем раньше, даже когда мы увидели бешеных псов.

Макс не мог объяснить почему, но он был согласен с Крепышом. Может, это ощущение вызывали зловещие завывания ветра, который со свистом проносился между высокими домами. Или эта мертвящая тишина после многоголосья в метро.

А потом кто-то засмеялся.

Низким, утробным, диким смехом.

Три собаки резко обернулись. Макс ожидал увидеть бешеных псов, которые раньше гонялись за ними, и приготовился, если потребуется, снова нырнуть в подземку. А может, это одна из собак Корпорации и он поговорит с ней.

Однако из-за перевёрнутого автобуса показался зверь, которого Макс предпочёл бы больше никогда не встречать, – покрытый шрамами серый волк Дольф.

Вожак волчьей стаи двинулся вперёд, оскалив зубы. Макс успел заметить следы ожогов на его боках и пылавшую в глазах злобу. По мере приближения Дольфа из-за машин, стоявших в боковых улицах, выходили другие волки. Они брали в кольцо Макса и его друзей. Белый волк Пройдоха, трясясь от ярости, встал перед входом в метро и перекрыл единственный путь к отступлению.

Макс бросил взгляд на малышей. Крепыш превратился в чёрный трясущийся комок; он был так напуган, что не мог шевельнуться. Гизмо сердито глядела на приближавшихся врагов, но Макс знал: ей не справиться с волками, как бы она ни храбрилась.

Лабрадор обещал, что не даст друзей в обиду. И пусть в результате ему так и не удастся закончить своё путешествие… Но хотя бы он будет знать, что Крепыш и Гизмо в безопасности.

– Если сможете, бегите, – шепнул Макс друзьям. Он сглотнул комок страха, оскалился, пригнул голову и пошёл прямо на Дольфа.

– Как ты нашёл нас? – прорычал пёс. Если заговорить волку зубы, можно выиграть немного времени.

Дольф задрал морду и засмеялся; раскат его зловещего хохота заметался эхом между стен домов-башен.

– Думаешь, ты очень хитрый, барбос? – пролаял Дольф. – До чего жалкие у тебя уловки! Этот твой ложный след – просто смех. Догадаться, куда ты пошёл на самом деле, не составило труда. И к тому же…

Волк повернул голову, и вперёд выскочил тощий, угольно-чёрный член его стаи. Он что-то держал в пасти – какого-то зверя с окровавленной пятнистой шерстью. У Макса сердце ухнуло вниз, лапы задрожали. Волк бесцеремонно выплюнул бедное создание на землю, и Макс разглядел, кто это.

Рауль.

Кот лежал в неестественной позе, лапы разбросаны в стороны, грудь медленно поднималась и опадала. Один зелёный глаз был закрыт. Второй, затуманенный, встретился с испуганным взглядом Макса.

– Пытался остановить их… – просипел Рауль. – Остальные убежали… Остальные… спаслись… убежали…

Макс не смог сдержаться. Он бросился к коту и стал облизывать его свалявшуюся, запачканную кровью шерсть, стараясь отыскать раны и остановить кровотечение.

– Рауль, – бормотал Макс, – не спи, Рауль. Мы найдём твою старушку Мэй. И отведём тебя к ней. Помнишь? Рауль?

Кот тихо вздохнул, и его грудь перестала опадать. Открытый глаз смотрел в пространство, мимо Макса, никого и ничего не видя.

– Кошаков мы отыскали легко, – прорычал Дольф. – И почуяли на них твой запах. Некоторые, вроде твоего глупого дружка, пытались вступить со мной в драку. Но одного мы поймали, и он в обмен на свободу с удовольствием сообщил нам, куда вы направились. – И Дольф снова захохотал. Этот звук пронзал уши Макса, впивался в его мозг. – Мы всё равно его съели.

Внутри у пса загорелся огонь. Глаза налились кровью. Он зарычал и ринулся прямо на ухмыляющуюся, исполосованную морду Дольфа.

Волк встал на задние лапы, и два зверя столкнулись грудь в грудь. Однако Макс лучше питался в последнее время и хорошо отдохнул у кошек. К тому же его распаляли скорбь о несчастном Рауле и ненависть к этому страшному зверю.

От наскока Макса Дольф опрокинулся на спину. Угольно-чёрный волк, который таскал Рауля, зарычал и приготовился к прыжку.

– Нет! – рявкнул Дольф, переворачиваясь на живот. – Этот – мой.

Макс и Дольф ходили кругами один вокруг другого с одинаковыми злобными масками на мордах: зубы оскалены, глаза прищурены, уши прижаты к голове.

– Всё было бы гораздо проще, если бы вы отдали нам шарики, – прорычал Дольф.

Макс не ответил. Он покосился на Крепыша и Гизмо. Волки пока их не трогали. Но позади них смеялся Пройдоха.

– Классное шоу, а, малыш? – прорычал он Крепышу. – Ты следующий на арене.

Мак снова перевёл взгляд на Дольфа. Волк уже раскрыл пасть, чтобы глумиться дальше, чтобы вывести противника из равновесия и получить преимущество.

Но Дольф не успел ничего сказать, потому что лабрадор снова бросился на него.

На этот раз Дольф был готов к атаке. Макс метил ему в горло, но едва задел зубами шерсть и тут же почувствовал на своём боку острые волчьи когти. Пёс взвыл и изогнулся, чтобы освободиться, но Дольф навалился на него, клацнул зубами, и голову Макса пронзила жгучая боль.

Волк отшвырнул пса в сторону, грянув об асфальт с такой силой, что у лабрадора хрустнули кости. Голова ударилась о землю.

Макс лежал, оглушённый ударом, в ушах у него звенело, зрение помутилось, мир вокруг медленно вращался. Из раны на лбу текла кровь; она заливала шерсть и глаза, мешала видеть ясно.

Дольф насмешливо завыл.

– Умный пёс давно бы уже сдался, – издевался волк. – Ты, может, и лучше откормлен, чем я, барбос, но тебя растили домашним. Не дрался ты за еду с братишками и сестрёнками. Никогда тебе меня не одолеть.

Макс со стоном заставил себя подняться на четыре нетвёрдые лапы. Голова шла кругом, но он не обращал на это внимания. Он не сдастся. Нет!

– Тогда я лучше погибну, – выдавил из себя Макс. Слова прозвучали нечётко, но тон ясно выражал решимость. – Я не смогу жить в мире с собой, если не вступлюсь за друзей.

Пёс бросился вперёд, надеясь, что смелые слова помогут ему собраться с силами, но он был слишком слаб. Мир завертелся вокруг него, и он пошатнулся.