с 1 сентября 1719 года числится на должности в Канцелярии городовых дел, итальянец Гаэтано Киавери, прибывший в Россию в августе 1720-го…

Всего в маскарадной процессии пятьдесят восемь номеров. Сам царь шагает почти в конце. За ним идут только дамы во главе с Екатериной. Но это уже игра. А вот Трезини стоит ближе к началу. К тем, кто фактически определяет внутреннюю и внешнюю жизнь государства. Для архитектора — высокая честь. Не случайно Берхгольц отмечает, что в маскараде участвуют лишь «важные и приближенные персоны».

Петр хорошо понимает, что верного слугу необходимо поощрять и выделять. Например, его исключительность среди прочих. Тогда слуга будет надежнее и станет еще ревностней относиться к своему делу.

Царь тщательно разработал весь церемониал праздника. Чтобы не дай Бог кто-нибудь не проявил самодеятельности. Все действия должны заранее быть известны. В первый день собирались в три часа дня у аустерии «Четырех фрегатов» (на Троицкой площади, неподалеку от моста в крепость), обходили площадь. Оттуда на галерах ехали по гостям. На второй день — в Летнем саду в три часа дня и там веселились до двенадцати ночи. Третий день торжествовали во дворце Федора Апраксина, втором по величине доме Петербурга. На четвертый и пятый день собирались опять у аустерии и оттуда — к Меншикову на Васильевский остров. Шестой день отдыхали. На седьмой день веселье в Летнем дворце и саду Екатерины. Последний, восьмой день вновь встречались на Троицкой площади и разъезжались по разным домам в гости. «Пили, — пишет Берхгольц, — с пальбой и шумством».

Страсть к регламентации праздников становится у русских правителей наследственной. Екатерина II собственноручно пишет правила, что и как следует делать на ее вечерах в Эрмитаже. Николай I идет еще дальше. Он считает необходимым руководить постановкой балета «Бунт в серале». В архиве Министерства двора сохранилась написанная под диктовку царя диспозиция движений кордебалета на сцене. Согласно этому документу, танцовщицам предписывались следующие действия: «№ 1. Фронт в конце сцены спиною к зрителям. № 2. Заходят направо, левое плечо вперед, идут мимо левых кулисов, где, сделав левое плечо вперед, идут до конца сцены <…> № 11. Из каре деплояда, фронтом вперед к авансцене, № 12. Делают на караул».

Устанавливая порядок праздничного шествия и весь ход торжеств, Петр тем самым утверждал надобный ему образ мышления и нормы поведения подданных.

В праздниках, как и в работе, царь не считался с желаниями и возможностями подчиненных. Посему и всякие торжества превращались его капризом в тяжкую обязанность. Надо было обладать поистине железным здоровьем, чтобы выдержать недельный пьяный загул.

Трудно поверить, что трудолюбивому, обремененному десятками различных дел Трезини такая утомительная и в общем никчемная неделя веселья доставляла удовольствие. Но зодчий понимал, что, оказавшись среди самого близкого окружения государя, он уже не может и не должен выходить из этого круга под страхом лишения многих, пусть порой небольших, благ и даже куска хлеба. Посему терпел и безропотно участвовал во всех действах. Соблюдал негласный закон жизни в новой России.

Полковник фортификации

I

Александр Меншиков, Федор Апраксин, Петр Шафиров, Яков Брюс построили дворцы великолепные. Пышностью, размером, внутренним убранством они прямо вопили о силе и богатстве своих владельцев. И хотя мотовства государь не терпел, но с роскошными дворцами мирился: славное украшение столицы.

Сам Петр Алексеевич свой царский Зимний дворец строил и переделывал трижды. Жаждал показать всем пример скромности и бережливости. О том, что в конце концов все работы обойдутся во много раз дороже, не задумывался. Утешал себя, что платить не сразу, а в несколько приемов казне легче. И видимость разумного отношения к деньгам тоже соблюдена.

Первый каменный Зимний дворец, возведенный Трезини, к осени 1715 года уже показался тесным. Подросли дочери. Большим стал штат придворных дам при Екатерине и царевнах. А 29 октября родился долгожданный сын — Петр Петрович. Будущий наследник российского престола, как надеялся государь, но, увы, скончавшийся в младенчестве. И тогда Петр повелел архитектору Маттарнови возвести новый Зимний дворец. Третий по счету (припомним: первый — деревянный, второй — каменный, который Трезини завершил в 1711 году). Чтоб был поместительнее старого и стоял ближе к Неве.

Почему же столь важное дело поручено именно Георгу Иоганну Маттарнови, приехавшему в Петербург вместе со Шлютером в 1714 году, а не верному, испытанному Доминико Трезини? Не исключено, что Шлютер оставил какой-нибудь набросок будущего дома. А может, царь не хотел отрывать Трезини от более важных дел — трудоемких работ на Васильевском острове, строения колокольни Петропавловского собора и Александро-Невского монастыря? Возможно, что обе причины повлияли на решение государя.

В начале весны 1716 года стали бить сваи под новое здание и укреплять невский берег.

История этого третьего (или второго каменного) Зимнего дома почти два столетия хранила немало загадок. Виновницей их рождения оказалась Екатерина II. Императрица пожелала на месте старых петровских хором увидеть собственный придворный театр. И в 1783 году Джакомо Кваренги, итальянский архитектор из Бергамо, начал строительство. Серьезных исследований здания в XIX веке никто не проводил, и посему в конце столетия кое-кто из историков даже высказывал предположение: Кваренги разрушил-де дворец Петра и на его месте воздвиг Эрмитажный театр.

Лишь в 1979 году археолог Е. Баженова, проводя раскопки в подвалах театра, в одном из помещений открыла тяжелые массивные своды цокольного этажа дворца царя Петра. Раскопки позволили частично уточнить первоначальный план, но вовсе не поколебали устоявшееся мнение: Кваренги снес Зимний дом до цоколя.

Через шесть лет, в 1985 году, было принято решение провести полную реконструкцию и реставрацию Эрмитажного театра. Подготовительные исследования поручили уже упоминавшемуся Г. Михайлову вместе с В. Галочкиным и И. Бурковской.

Огромная картотека подробных выписок из всех архивных дел — зримое свидетельство начального периода работы. И только после этого последовали закладка шурфов — прямоугольных раскопов глубиной подчас свыше двух метров, зондирование стен — снятие всех слоев штукатурки, изучение и анализ кладки по размерам кирпича и манере работы. И вот тогда-то начались ошеломляющие открытия.

Благодаря этим исследованиям стало понятно, как по проекту Маттарнови строили дворец Петра.

Хранятся в коллекциях Эрмитажа рисунок фасада дворца и план всей усадьбы. Дом в два этажа на высоком цоколе, шириной в восемь окон. Его центральная часть в четыре окна выступает вперед и увенчана небольшим треугольным фронтоном. Цоколь обработан в руст, а плоскость гладких стен украшают пилястры. Крыша высокая, с переломом. Короче, похож дворец на проект дома для именитых, предложенный Леблоном. Строгий, скромный, изящный.

На плане видно, что слева, если глядеть от Невы, протянулся вглубь участка хозяйственный флигель. Справа специальный переход ведет к небольшому почти квадратному в плане строению: шесть комнат на высоком цоколе. Это личные покои государя. Здесь в тишине, вдали от дворцовой суеты, Петр работал, здесь он