— Странное предупреждение, — посмотрев прямо ему в глаза, сказал я.

— О нет, что ты, самое обычное, ты уж прости, но мне будет жаль, если будет горевать Светлана, — ответил он. — Возможно когда-нибудь мне будет жаль и ещё по кому-либо.

И не услышав мой ответ, развернулся и пошёл по направлению к лестнице. Странный тип.

— Ну как тебе тут? — улыбался Родион.

— Знаешь, я как-то не особо частый гость таких заведений, чтобы мне было с чем сравнить, — сказал я.

— Да я это понимаю, а так, как тебе атмосфера, как музыка? — не унимался Родион.

— Если честно, то я люблю, по крайней мере сейчас, более тихое время препровождение, а если брать музыку, то долбёжка мне не прельщает, — пожал я плечами.

— А что значит, «По крайней мере сейчас», — удивилась Светлана.

— А то, что человек может меняться и я тоже, — ответил я.

— Так, а музыка-то тебе чем не нравится? — удивился Родион.

— Мне больше нравится та, где есть мелодии, а лучше всего и живые инструменты, — ответил я.

— А сам на чём-то играешь? — вдруг спросил цесаревич.

— Раньше на гитаре играл, но это было очень давно, — да в прошлом мире была у меня гитара и я любил для себя или в кругу знакомых поиграть на ней, но в этом мире мне ещё не доводилось брать в руки этот инструмент.

— А как-нибудь сыграешь для меня? — вдруг спросила девушка.

— Если получится, хорошо? — не стал говорить ни да ни нет.

— Договорились, — засияла девушка.

— Так, парочка, — проговорил Родион. — Сегодня мы втроём, так что давай те вместе отдыхать.

— Да мы… — засмущалась девушка.

— Ха-ха-ха, — засмеялся парень. — Я же шучу, всё хорошо.

— Так ладно, давайте может что-то закажем? — попытался разрядить обстановку. — Честно говоря есть очень хочется.

— Я тоже «за» поесть, — оторвалась от своих мыслей Светлана.

— Во, другое дело, помимо поесть, нужно что-то вкусное попить, — поддержал идею Родион.

— Я алкоголь пить не буду, — сразу предупредил я.

— А никто про алкоголь и не говорит, в таких заведениях столько вкусных безалкогольных коктейлей делают, — сказал парень.

— Ну хорошо, давайте выбирать, — поставил я точку нашей дискуссии, и мы принялись штудировать меню, по крайней мере я, мои спутники, как смог заметить, хорошо знали, что здесь подают, поэтому давали мне советы по поводу того или иного блюда. Спустя минут тридцать выбора, мы смогли сделать заказ.

— А пока наша еда готовится, пойдёмте на потанцуем? — предложил Родион.

— А столик не займут? — на всякий случай спросил я.

— Нет, здесь своя система распределения, скажем так, личная, Игорь сам разводит гостей по залу, — ответил цесаревич. — И он помнит абсолютно все месте, занятые и нет, а также всех гостей.

— Хм, неужели у него такая хорошая память? — удивился я. Впервые в этом мире я слышал про такую же память как у меня.

— Нет, что ты? — удивился Родион. — Разве человек может столько запомнить?

— Ну да, — расстроился, хотя может в душе и нет, я. — А что тогда.

— Ему помогает его дар.

— А он у него какой?

— А вот это лучше спроси у него сам при встрече, — улыбнулся Родион и закончил на этом. А я и не стал настаивать на продолжении.

Мы спустились на первый этаж по широкой железной лестнице и оказались в широком зале, рядом с нами располагалась барная стойка, во всю стену до входа, по двум другим параллельным стенам стояли аналогичные нашему столики, и заканчивался зал огромным пространством, на котором под тяжёлый бит «танцевала» золотая молодёжь империи. И только глянув на движение их тел, я понял, что им банально не хватает ситуаций, чтобы выпустить пар. Иначе, отчего у благочестивых на вид отпрысков аристократов такие замашки на полу эротические танцы со всевозможными намёками?

Родиона след простыл, как только мы спустились, то ли его кто-то забрал, либо использовал магию. И мы остались со Светланой вдвоём.

— Иван, всё хорошо? — спросила у меня девушка, подойдя поближе ко мне, чтобы переорать музыку, но уже было видно, что она рвётся к толпе подвигать телом.

— С чего ты решила? — переспросил её я.

— У тебя такое странное выражение лица, — покрутила она кистью в воздухе.

— Я просто понял, что не знаю танца, а опозориться не хочу, но ты сама иди потанцуй, я же вижу, что ты хочешь, — сказал я ей с улыбкой. Наши лица были рядом друг с другом и от моего дыхания её уши начали розоветь.

— Я не хочу тебя оставлять одного, — смущенно проговорила она.

— Не переживай, я большой мальчик, пока посижу возле барной стойки, что-нибудь попью, — сказал я.

— Спасибо, — улыбнулась она и попыталась поцеловать в щёку, но на пол пути опомнилась и с красным лицом убежала танцевать.

А я остался один, наблюдать как танцует Светлана. И сказать, её движения телом не казались мне вульгарными, вызывающими да, но и только. На её фигуре я замечал не один десяток мужских, а порой и женских, восхищённых взглядов, и от этого на душе становилось немного не по себе. Но и поделать, пока я ничего не мог. Одна мелодия сменялась другой, ритм то ускорялся, то давал немного времени прийти в себя и вновь уносил в адреналиновый рай, заставляя сердца молодых стучать всё чаще и чаще. Но в любом танцевальном заведении, всегда наступает пора медленных танцев. Как он наступил я даже не понял, просто в какой-то момент бит сменился на мелодичную медленную музыку, а из толпы выплыла ко мне покрасневшая Светлана.

— Потанцуешь со мной? — спросила она, чуть пряча глаза.

— Да, — просто сказал я и улыбнулся, взяв её за разгорячённую, от танцев, руку, последовал за девушкой в глубь толпы. Я положил свои руки на её талию, она охватила меня за шею, и мы плавно пошли по дороге выложенной мелодии, отдаваясь ритму и успокоению. Её глаза были чуть ниже моих, но смотрели внимательно, стараясь что-то в них найти и при этом радостно блестя. Её дыхание, учащённое, от предыдущих телодвижений успокаивалось, но тело было напряжено — это я чувствовал своими ладонями.

— Если тебе не нравится, я могу взять тебя за плечи, — сказал тихо я, смотря на неё. От этих слов в глазах возникла паника и страх, и девушка быстро ответила.

— Нет, всё хорошо, просто… — она опустила глаза, а по щекам разошёлся розовый цвет. — Мне приятно, но я никогда такого не испытывал.

— Если тебя это успокоит, то я тоже этого не испытывал, — сказал я, думая о танце.

— Не отпускай меня, хорошо? —