себя на столе, начинает жевать, открывает чипсы, шуршит обертками. Но все при этом слушают, задают вопросы, записывают. Для меня это было непривычно, поскольку я приехал из Советского Союза, где совсем другая культура: у нас было принято, почти замерев, слушать лектора. А для США еда на лекции — нормальное явление. Так происходит и на серьезных мероприятиях: то ли экономят время на ланч, то ли совмещают приятное с полезным. Вы приходите на конференцию или круглый стол и видите, что в программе приписочка, например, brownbaglunch (brownbag переводится как «коричневый бумажный пакет»). Это значит, что можно принести свою еду и там ее есть. Надо отдать должное: все тщательно убирают за собой. Часто еду и напитки обеспечивают «кейтеры», то есть нанятая на это мероприятие фирма, занимающаяся организацией питания. Если кто-то не успел перекусить во время перерыва, он берет свою тарелочку, идет обратно в зал, садится, ставит тарелочку себе на колени, рядом бутылку с водой или стаканчик с кофе — и ест себе вовсю, не обращая внимания на соседей. Это вполне нормально. У лектора только слюнки текут. В театре, кстати, я с подобным поведением не сталкивался.

Звонок в американской аудитории (опять же в отличие от российской) — для студентов, а не для преподавателя: как только звучит звонок, они встают и уходят. Лектор иногда бывает вынужден останавливаться на половине фразы. В некоторых серьезных университетах нет звонка — занятия начинают просто по времени. Вы видите, что студенты начинают складывать учебники, закрывают тетрадки. Смотрите на часы — вроде как пора заканчивать. И вы не можете произнести ни одной из наших привычных фраз, таких как «Звонок для меня» или «Я слежу за временем», равно как и «Прекратите жевать!»: на вас посмотрят как на идиота.

Каждый семестр студенты выставляют оценки преподавателям и пишут комментарии. Все это вывешивается на сайте университета. Существует одно обстоятельство, которое отслеживается в американских университетах достаточно жестко: профессор не имеет права входить в личные отношения и тем более спать со студентками или аспирантками. Потому что эти люди зависят от него — значит, преподаватель пользуется зависимым состоянием студентов в своих интересах. Многие американцы считают, что это преступное использование служебного положения в личных целях, то есть, по сути, изнасилование. В результате с большим скандалом преподаватель вылетает из университета, и вряд ли какой-нибудь другой университет, колледж или школа его возьмет. Бывали, конечно, случаи, когда подобные отношения заканчивались законным браком: нет правил без исключений.

Такой подход действует не только в университетах, он распространяется и на бизнес, где начальник не может заводить шашни с подчиненными. Равно как и на сферу искусства: Голливуд или провинциальный театр — не имеет значения. Причем обвинить вас могут и через много лет — и придется оправдываться. Почему-то именно в этом вопросе презумпция невиновности действует как-то нерешительно. Немало политиков, журналистов, режиссеров и банкиров стали в последние годы жертвами подобных обвинений. Даже если удается оправдаться и доказать, что обвинения несправедливые и ложные, ваша карьера может быть сломана, а репутация растоптана. Особенно если вы белый, успешный и богатый мужчина. Это еще один вывих современного проявления политкорректности в США.

Мужчина в 1845 году: «Я только что убил буффало».

Мужчина в 1952 году: «Я только что починил крышу».

Мужчина в 2021 году: «Я только что побрил свои ноги».

* * *

Сомелье зашел в бар и попросил сделать ему мартини. «Только очень сухой мартини, — уточнил он, — двадцать пять частей джина и две части мартини». «Одну минутку, — ответил бармен. — Не желаете ли вы, чтобы я бросил маленький кусочек лимонной корочки в ваш напиток?» Сомелье бросил на бармена гневный взгляд и сказал: «Послушай, приятель! Если бы я хотел лимонада, я бы его заказал!»

* * *

— Дженнифер, я не могу на тебе жениться. Мне рассказали, что у тебя было много мужчин до меня.

— Питер, тебе не нравится, как я принимаю твоих друзей?

— Нет, нравится, ты очень гостеприимная и умелая хозяйка.

— Может быть, тебе не нравится, как я готовлю?

— Нет, что ты! Ты готовишь сногсшибательно!

— Может быть, я плохо убираю в доме?

— Нет, конечно. Ты всегда наводишь такую чистоту!

— Тогда, наверное, я тебя не удовлетворяю по ночам?

— Да что ты! Ты мне доставляешь просто сумасшедшее удовольствие!

— Так что же ты думаешь, Питер, я всему этому на вечерних занятиях в университете научилась?!

Если рассуждать глобально, я считаю, что в этих вопросах американское общество более ханжеское, более традиционное и более лицемерное, чем российское. Голливудские фильмы и некоторые проявления американской экстравагантности создают Соединенным Штатам репутацию страны, совершенно свободной от морали и нравственности, хотя на самом деле американцы в массе своей гораздо более религиозны, чем принято считать. Они больше пуритане, чем жители других стран. Причем большинство американцев — протестанты и католики с довольно жесткими представлениями о морали и нравственности. Впрочем, как я уже отмечал, в последние годы обычной практикой в Америке все чаще становится показное ханжество под видом политкорректности, которое зачастую используется для сведения счетов или получения материальной выгоды.

Американский отец говорит своему ребенку в магазине: «Джимми, что надо сказать, чтобы я купил тебе эту игрушку?» Джимми отвечает: «Я чувствую, что ты меня оскорбил и унизил!»

* * *

— Считается, что надо бояться инопланетян. На самом деле бояться надо тех людей, которые их видели.

* * *

Американский журналист, пишущий на сельскохозяйственные темы, проезжает мимо фермы, смотрит на стадо и обращается к фермеру: «Привет, я хочу понять, почему у вас коровы без рогов?» А фермер отвечает: «Во-первых, знаете, рога — вещь довольно опасная. И уже давно выведены породы животных, в том числе молочных, у которых рогов нет, потому что они могут сами себя этими рогами повредить. Но это не главная причина. Главная причина