У Алессии обворожительная улыбка. Ровные белые зубы. Розовые губки раскрываются, будто приглашая.

– Ты невероятно соблазнительна.

Вот что значит на мгновение ослабить самоконтроль!.. Бездонные темные глаза раскрываются еще шире, околдовывая, пленяя.

– Соблазнительная? – прерывисто вздохнув, переспрашивает она.

– Да.

В наступившей тишине мы молча смотрим друг на друга.

– Я не знаю, что делать, – шепчет она.

Закрыв глаза, я вспоминаю ее слова, сказанные прошлой ночью: «Я никогда не спала в одной постели с мужчиной».

– Ты девственница? – шепотом спрашиваю я.

Алессия краснеет.

– Да.

Это короткое слово – холодный душ для моего либидо. Я спал всего с одной девственницей, с Каролиной. У меня она тоже была первой, и это был сущий кошмар. Нас тогда едва не исключили их школы. После того случая отец отвел меня в первоклассный бордель в Блумсбери.

«Если ты собираешься трахаться с девчонками, Максим, то будь любезен научиться делать это пра-вильно».

Мне было пятнадцать лет. Каролина потом встретила другого… других…

А потом Кит умер.

Алессии двадцать три года, и она еще девственница? А чего я ждал? Она не похожа ни на одну из моих прежних знакомых. И смотрит на меня огромными глазищами, в которых застыло ожидание.

Алессия хмурится, на ее лице проступает отчаянная тревога.

«Черт».

Подавшись вперед, я провожу большим пальцем по ее пухлой нижней губе. Она резко втягивает воздух.

– Я хочу тебя, Алессия. Очень. Но я хочу, чтобы и ты желала меня. Нам надо получше познакомиться, прежде чем делать следующий шаг, куда бы он нас ни завел.

«Вот. Так поступают взрослые ответственные люди. Верно?»

– Ладно, – неуверенно и, кажется, даже разочарованно отвечает она.

«Чего она от меня ждет?»

Нам необходимо на время отдалиться друг от друга, чтобы все обдумать. Я сажусь и нежно беру ее лицо в ладони.

– Давай просто хорошенько отдохнем подальше от городской суеты, устроим себе каникулы, – предлагаю я, целую ее и выбираюсь из постели.

Время еще не пришло.

Это несправедливо по отношению к ней.

По отношению ко мне – тоже.

– Ты уходишь? – спрашивает Алессия.

Темные волосы накрывают ее хрупкую фигурку, будто плащом. Глаза встревоженно округлились, она чертовски сексуальна в этой огромной пижаме.

– Приму душ и приготовлю нам завтрак.

– Ты умеешь готовить?

Она так смешно удивляется.

– Ну, яичницу с беконом я приготовить смогу.

Хитро улыбнувшись напоследок, я отправляюсь в ванную.

Пришлось опять самоудовлетворяться в душе.

Стоя под струей воды, одной рукой упираясь в стену, другой я быстро довожу себя до финала, представляя ладошку Алессии вокруг моего члена.

«Девственница».

Надо же. И что такого? По крайней мере, она не попала в руки к этим мерзавцам. Стоит вспомнить о тех бандитах, как в груди мгновенно вскипает гнев. В Корнуолле они ее не найдут.

Наверное, она религиозна, ведь ее бабушка была миссионеркой, а у Алессии на шее крестик. Или в Албании запрещен секс до свадьбы? Понятия не имею.

Я мою голову и ополаскиваюсь, отыскав мыло, которое оставила мне Денни.

Честно говоря, такого варианта я не учитывал, когда мечтал остаться с Алессией наедине. Налицо некоторое препятствие. Мне нравятся сексуально раскованные женщины, которые знают, что делать в постели, и знают, чего хотят. Лишить девственности – большая ответственность.

Я беру полотенце и вытираю голову.

«Трудная работа, но кто-то же должен ее выполнить. «Значит, придется мне».

Я угрюмо разглядываю подлеца в зеркале.

«Эй, парень, пора бы повзрослеть».

А может, она ждет серьезных отношений?

Я дважды затевал такие «отношения», однако протянул месяцев восемь, не больше. Шарлотта искала высокого положения в обществе и в конце концов ускакала к баронету из Эссекса. Арабелла слишком налегала на наркотики. Нет, иногда «улететь» и я не против, но каждый день? Сейчас она, скорее всего, опять в клинике, лечится или восстанавливается.

А какими могут стать серьезные отношения с Алессией?

Что-то я слишком забегаю вперед. Обернув бедра полотенцем, я возвращаюсь в спальню.

Девушки нет.

Сердце тут же ускоряет бег раза в два, не меньше.

Неужели сбежала? Опять?

Я стучу в дверь ее спальни и, не получив ответа, вхожу. В ванной шумит вода. Вот и хорошо.

«Ради всего святого. Приди в себя».

И я ухожу одеваться.

Алессии не хочется выходить из душа. Дома, в Кукесе, в ванной комнате маленький старый душ, после которого каждый раз приходится вытирать пол. У Магды душ был над ванной. А здесь – настоящая душевая кабина, и вода льется сверху из очень большой лейки. Даже больше, чем в квартире у мистера Максима. Стоять под таким потоком воды невыразимо приятно. Алессия моет голову и аккуратно бреет тело одноразовой бритвой, которую дала ей Магда.

Она натирается скрабом, который привезла с собой. Скользит мыльной рукой по груди и закрывает глаза.

«Я хочу тебя, Алессия. Очень».

Он ее хочет. Ее рука спускается ниже.

Она воображает, что это его рука на ее теле. Касается ее. В запретных местах.

Она тоже его хочет.

Алессия вспоминает, как проснулась утром в его объятиях, и еще долго помнила прикосновение теплого крепкого тела. Живот вздрагивает, когда девушка проводит по нему рукой. Быстрее. Быстрее. Еще быстрее. Она прислоняется к теплой, выложенной кафелем стене. Поднимает голову. Ее рот открывается, Алессия глотает воздух.

«Максим».

«Максим».

«Ах».

Мускулы в глубине тела сокращаются, и она кончает.

Восстанавливая дыхание, Алессия открывает глаза.

Вот этого она жаждет… ведь так?

Можно ему доверять?

«Да».

Прошлой ночью, добрый и нежный, он спас ее от страшных снов. Пригласил в свою постель, чтобы прогнать кошмары.

С ним спокойно.

Она уже давно не чувствовала себя так спокойно. В безопасности. Это совсем новое ощущение, хотя она знает, что Данте и Илли до сих пор на свободе, ищут ее.

«Нет. Не думай о них».